себя милосердным и всевластным.
– Однажды я уже служил Тому, Кто воистину подобное мог бы совершить…
На несколько секунд оторопел от возмущения новый бог и потом ответил:
– Не смей двоедушничать передо мной! Ты решил найти мне ровню?! Или оспариваешь сейчас МОЁ ВЕЛИЧИЕ?! – громогласным голосом воскликнул Люцифер. Его возглас был настолько полон мощи, что под ним не устояли даже звёзды, отчего образовался звездопад. – Ещё хоть раз осмелишься дерзить – и поплатишься сполна. Стал забывать, Гавриил, что милосердие бога дорогого стоит?!
– Я пришёл не спорить, а просить пока не возвращаться в ад и дать возможность повидать семью.
От услышанного гнев Люцифера стал растворяться. Он знал, как сильно Вадим любит своих родных. И потому новый бог решил проявить сострадание.
– Они у себя дома в полном здравии. Однако не желал бы я тебе той встречи. Видно мне, что там ничего хорошего тебя не ждёт… Но я ведаю твою любовь к жене и отпрыскам, потому не стану воспрещать. Подумай ещё раз, нужно ли тебе туда идти…
– Да! Это моё решение, – твёрдо ответил Арнаутов.
– Тогда ступай. А я пока что поразмыслю над твоим назначением.
***
Арнаутов Вадим Сергеевич шёл по дорогам своей родины. Он с досадой смотрел на те места, которые были для него дорогими. Школа, где он учился, стала храмом поклонения Люциферу. Дома, в которых жили его близкие люди, были сожжены или разрушены. Парки и аллеи сровняли с землёй ангелы бездны. Люди, которых и без того стало в разы меньше после Войны, шли мрачные и измученные. Теперь на улицах не встретишь влюблённых, вместе идущих за руку, закадычных друзей, весело беседующих о чём-либо, стариков на лавочках, обсуждающих прохожих. Все либо на каторжных работах, либо на принудительных молитвах. Грусть и сожаление овладели Вадимом, потому что он был причастен к происходящему. Ведь без него Лига Наций не укрепила бы своё место над мирами. Арнаутов пытался насильно прогнать свою горечь, ведь ему нужно достойно выглядеть перед его Юлией. Он так давно её не видел, что и не знал, с чего начать разговор. Но он всё равно шёл к ней…
И вот наконец он встретил свою супругу с их детьми, которые шли домой. Они увидели друг друга издалека. Заметив его, жена и дети остановились в изумлении от неожиданности, ведь минуло несколько лет с последней встречи с их отцом и мужем. Но потом Юлия пришла в себя и, сказав что-то детям, подошли к нему.
– Здравствуйте!
– Зачем пришёл? – гневно поинтересовалась Юлия.
– Я скучал.
– И что?
– Я имею положение… Вам не нужно будет больше работать и молиться. Мы заживём по новой!…
– Лучше уж как есть, чем с тобой… Уходи, – устало, с нотой презрения сказала Юлия.
– Послушай…
– Не хочу ничего слушать! – перебила она Вадима.
– Почему ты отрекаешься от меня?! – возмутился Арнаутов. – Да, я поступал неправильно, было время, когда впал в штопор. Но все мы ошибаемся! И ты, когда была молода, совершала безрассудные поступки. Но ведь я тебя принял с теми недочётами! Так почему ты не можешь меня принять и тем самым простить?!
– Разве я не пыталась?! Разве я не призывала тебя к рассудку, скажи, Вадим?! Ты годами отравлял нам жизнь. Сколько я просила у твоего начальства, чтобы тебя не увольняли?.. Сколько ты пропил?.. Деньги на учёбу детей и те проиграл по пьяни в карты. А когда дом чуть не подожгли, ты этого не помнишь?! Но я всё равно тебя не бросала. А спустя ещё год, когда увидела, что ты стал всё воспринимать как в порядке вещей, то тут и поняла, что на этом всё… – она сделала небольшую паузу и после продолжила: – Но, даже одумавшись, исправив ситуацию, вновь добившись уважения на службе, как мне на тебя смотреть, когда весь мир порушен не без твоего участия? Я только стала радоваться за детей, когда те начали выбиваться в люди, а теперь… Возможно, о вторжении я не права, так как не знаю столько, сколько ты. Но слишком много ты натворил… Уходи. Нам больше не о чем разговаривать.
Его сердце охватила режущая боль. Так больно было слышать ему эти слова, что эта мука становилась невыносимой. Он старался не подавать виду, но понимал, что вряд ли у него получится сохранять невозмутимый вид. Он боевой офицер, в нём нет места мягкосердечию. Однако случается так, что правда бывает хуже самой страшной лжи…
И тогда Вадим обратился к детям, стараясь сохранять достоинство: «Ну а что скажете вы? Можете ли вы меня простить?» Но дети лишь стыдливо прятали свои глаза, уставясь себе под ноги. «Я от всего сердца сожалею и обижаюсь только на себя, всецело понимая ваши взгляды на эту ситуацию», – сказал Вадим, развернулся и отправился прочь. Он ожидал, вернее, желал крика вслед: «Папа, постой!» или «Вадим, подожди». Но не услышал ничего…
Мало кто воистину испытывал душераздирающую боль, вызванную чувством вины. Одно дело, когда винишь другого человека и не важно в чём: в предательстве, клевете, жадности… Ты понимаешь, что жить нужно дальше и, вероятнее всего, судьба улыбнётся тебе, подарив человека лучше, чем тот, предыдущий. Однако когда винишь себя и осознаёшь, что уже ничего не исправишь, то ситуация внутри меняется в корне. Как можно жить дальше со спокойной душой, если ты виновник чужих страданий? Разве можно рассчитывать на то, что ты исправишься и так больше никогда не поступишь? В глубине себя мы понимаем, что едва ли… Пускай даже ты на самом деле переступил через себя, заставил пересмотреть жизнь в ином ракурсе, но твои поступки, которыми ты принёс вред, никуда не ушли.
Так и у Арнаутова Вадима Сергеевича. Он не мог убежать от понимания… Дурное поведение другого человека можно забыть или простить. Но необратимые поступки, которые сделаны самим тобой, нельзя бесследно исправить. Лишь смириться… И ведь страдали даже не чужие люди, чтобы хотя бы появилась возможность отогнать мысли. Потому вместе с угрызениями совести он просто брёл по улице в неизвестном направлении.
Но вдруг из раздумий его вывел знакомый голос: «Вадим, постой!» Обернувшись, он увидел ангела бездны в красной рясе с булавой на поясе, Люцифуга Рофокала. «Тебя срочно требует к себе Люцифер», – продолжил он. Арнаутов лишь молча кивнул, и они отправились в путь.
Прошло какое-то время, пока они шли к новому богу. Поднявшись по белой лестнице, Вадим Сергеевич увидел, что у Люцифера был на приёме демон. Мрачная тварь из самой преисподней с ярко-зелёными глазами. На голове его была