огнём, всех заставили поклоняться дьяволу! Сколько умерло людей, в конце концов! Мы все к этому причастны. Но мы нашли выход… Помоги исправить то, что натворили!!!
В ответ на эти слова Вадим Сергеевич опустил топор и, придерживая рукоять, поставил оружие на лёд.
Увидев это, Белиал проговорил вслух: «Я разочарован. Мне казалось, что ты воистину достойный своего величия, а на деле лишь малодушный выходец из сонма пьяниц и бродяг. Надоела эта слащавая болтовня!» – с этими словами нечистый быстрым шагом направился в сторону мятежников. И как только он стал обходить Вадима, дабы разорвать на части врагов его владыки, Арнаутов молниеносным движением с разворота вонзил топор демону в живот. Белиал не упал и остановился в ступоре от неожиданности. Он недоумевающе посмотрел на Вадима. Тогда Арнаутов резким рывком в сторону потянул топор и вырвал куски плоти адской твари, разлетевшиеся ошмётками, окрашивая лёд. Демон упал замертво, а бывший адмирал лишь молча продолжал смотреть на коченеющую тушу мерзости из мрака. От увиденного мятежники не находили слов. Они растерялись, ведь уже были готовы к смерти. Эти трое знали, что им бы не помог огонь и молнии, которые они могли извергать, потому что ведали о силе Белиала, с которым не решались спорить даже ангелы, отверженные Богом. И до тех самых пор считалось, что не было на Свете человека, что своей мощью мог бы ровней ему быть.
– Я верил, что ты так поступишь, – спустя время нерешительно произнес Камински.
На эти слова Арнаутов обернулся и пронзительно посмотрел на него:
– Что за мерзостью ты запятнал себя?
– Это поможет свергнуть Люцифера! Пойдем с нами или дай пройти.
– Хватит всего этого с меня… Может быть, я хоть в этот раз не принесу вреда. Идите!
Три мятежника неспешно встали. Ян и Карло пожали Вадиму Сергеевичу руку, а Нанук лишь благодарно кивнул. Что-то внутри эскимосу подсказывало, что лучше бы теперь ему держаться подальше от адмирала. Ибо чувствовал он страх, вызванный его единоверцами столетия назад… Они оставили Арнаутова и пошли дальше. Нанук вёл их, несмотря на поднявшуюся метель, руководствуясь обыкновенным компасом. Прихрамывая, поскальзываясь, пренебрегая холодным ветром, мятежники не отступали, ведь назад дороги уже нет…
Ступая по скользкому льду, почти ослеплённые метелью, они остановились перед прорубью двухметрового диаметра. И тогда эскимос заявил:
– Нам надо нырять.
– Ты с ума сошёл? Я и так замёрз, а ты ещё хочешь, чтобы мы залезли в ледяную воду! Мы же потонем! – возмутился Карло.
– Здесь тёплая вода, – спокойно ответил Нанук.
На это заявление Андолини и Камински окунули руки в воду и сильно удивились, ведь, действительно, она не оказалась холодной. Тогда эскимос снова продолжил:
– Ничего удивительного. В некоторых местах ледяного края проходит тёплое течение. Значит так, я ныряю первый, а вы следом за мой! – скомандовал Нанук и плюхнулся прямо в прорубь.
За ним прыгнули Ян вместе с Карло. Они очутились в затопленном тоннеле, ведущем вниз. Солнечный свет просвечивался сквозь лёд, освещая им путь в голубой воде. Поначалу тоннель уходил вниз, но после стал изгибаться вверх. И, проплыв ещё немного, они увидели пустоту, заполненную воздухом.
Изначально Ян и Карло решили, что они снова выйдут на поверхность, где бушует метель и царит холод, что заставило их изрядно понервничать. Но то оказалась пещера, находящаяся под толщей льда поверхности.
Когда трое вылезли из воды, то перед ними предстала жуткая картина. На ледяных стенах был высечен горельеф с образами ужасных, отвратительных тварей, наводящих чувство омерзения. Некоторые из них были бесформенными существами с множеством щупальцев, как у осьминога, и клыкастыми пастями. Были изображены и прямоходящие, подобно человеку, но они больше походили на рептилий, несмотря на ярко выраженные жабры и плавники. Также было высечено и нечто, напоминающее червя, только с множеством глаз и огромными жвалами, как у насекомого. Посреди них всех стояла прямо на двух ногах какая-то тварь, чьё телосложение было схоже с человеческим, а кожа покрыта чешуёй. Из-за спины чудовища выглядывали перепончатые крылья, наподобие летучей мыши, а голова была усеяна щупальцами. Под этой всей гротескной скульптурой, вызывающей желание лишь уйти и забыть об этом зрелище, они увидели выбитые письмена, по стилю схожие с отметиной Яна.
Связист Камински никогда не был археологом и сроду не интересовался древними цивилизациями. Но когда он это увидел, то тут даже непросветлённому стало ясно, что эти скульптуры и сами письмена не могли принадлежать к какой-либо известной науке народности. Ему сразу же вспомнились слова Нанука о том, что никто не знает, чьими руками это было создано. Ведь его родственники во все времена приходили сюда, принося себя на алтарь этой мерзости. И всегда здесь был этот высеченный изо льда горельеф.
Внезапно стена со скульптурой начала пульсировать зеленоватым оттенком. Ян удивился такому явлению и спросил у своего товарища эскимоса: «Что это такое? Почему она вдруг запульсировала?» На это Нанук ответил: «Потому что ты здесь… Подойди к стене». Ян поначалу замялся в нерешительности, но после всё же отважился и подошёл. В ответ на это действие ему открылось видение.
Где-то в космосе, настолько далёком, что свет ближайшей из звезд с трудом дотягивается до этого забытого места, тускнея под величиной просторов мироздания (ощущалось, что это был край Вселенной), в полной безмятежности проплывает в невесомости один-единственный объект. Поначалу это небесное тело казалось обычным астероидом. Но после видение как будто усилило взор, чтобы можно было разглядеть пролетающий объект. То оказалась гигантская ледяная глыба, служащая темницей. Ведь сквозь её прозрачные стены проглядывались скребущиеся когти, бурые глаза, подобно рыбьим, хвосты, как у варанов, и щупальца, словно у кальмара.
Вдруг резко картина меняется, и Ян видит острова в море. Их было великое множество. Но видение остановилось лишь на одном. Он был невелик, чуть более 100 соток. Остров плотно покрыла густая растительность из деревьев и кустарников. Но в его середине расположена невысокая скала, с которой ручейком сбегала вода, скапливаясь в маленькое озерцо, больше напоминающее глубокую лужу. И как только Камински разглядел водоём, подобно вспышке света, явилась статуя червя, оборвав видение.
Нанук и Карло заметили, что с их другом происходит что-то неладное. Андолини хотел было уже попытаться привести его в чувство, но эскимос решительным жестом дал понять, что не стоит.
Когда видение прекратилось, то Ян всё так же стоял перед горельефом. Он заострил внимание на фигуре червя. Его что-то влекло к нему. Он не понимал, но чувствовал… И тогда Камински подошёл к нему почти вплотную, в ответ на что фигура