– Спасибо, синьорина. Сюда, пожалуйста! – И он жестом указал ей на сверкающий красный «ламборгини». – Ваша открытая душа и мой открытый автомобиль вполне подойдут друг другу.
– Вот уж нет! Говорите то, что хотели сказать, прямо здесь!
– Разве мы не можем побеседовать цивилизованным способом – за напитками?
Лари вспомнила еще один урок, полученный ею в ту ночь на балу.
– Я плохая слушательница, когда пью. К тому же, не одета для выхода.
Чезз взглянул на ее забрызганные краской рубашку и джинсы.
– А я и не думал приглашать вас на бал. Я… куплю вам мороженое с содовой.
Он подарил ей еще одну из своих ослепительных улыбок и распахнул дверцу.
Это не принесет ей ничего хорошего, подумала Лари. Ни сейчас, ни потом. Но не смогла устоять.
Она замешкалась при виде кремовой кожаной обивки.
– Может быть, вам лучше прикрыть сиденье? Я красила…
– Не обращайте внимания! Пятно даст мне повод попросить у мачехи новый автомобиль.
Лари забралась в «ламборгини», что потребовало почти акробатического искусства, потому что автомобиль был очень низкий. Чезз снова сел за руль, и машина резко сорвалась с места. На секунду она встревожилась, но потом начала наслаждаться скоростью.
Они ехали по Бельвю в центр города.
– А в каком жанре вы пишете картины, Ларейна?
– Водосточном.
– С таким стилем я не знаком.
Она рассмеялась.
– Крашу водосточные трубы. Я помогаю ремонтировать дом.
– Так вот, значит, почему вы отказываетесь от приглашений на все эти чудесные вечеринки?
Лари пристально посмотрела на него. Он уловил ее реакцию.
– Но почему же вы так расстроились, cara? Разве вы не знаете, что мы в своем кругу свободно говорим обо всем на свете, обмениваемся информацией.
– И мне это противно! – с раздражением воскликнула Лари. – То, что вы называете обменом информацией, на самом деле просто мерзкие сплетни! Вы осуждаете других людей, смеетесь над их недостатками и неудачами!
– Но у вас как раз нет причин жаловаться! О мисс Данн ходят невинные слухи. Другим в этом отношении повезло меньше. Например, богатая наследница только что сделала аборт, какая-то девушка любит только девушек, а один молодой парень занимается любовью с двумя своими сестрами, а некий…
– Я не желаю больше слушать эту гадость! – взорвалась Лари. – И мне не нравится, что вы шпионите за мной! – прибавила она.
– Шпионю, bellissima?[8] Никогда! Я просто навожу справки. В этом сезоне было много сборищ, и где бы я ни появлялся, всюду спрашивал, ожидают ли там вашего появления. Были также случаи, когда я просил некоторых хозяек внести ваше имя в список гостей. Естественно, когда вы отказывались от приглашений, я узнавал об этом.
– А с какой стати вы устраиваете для меня приглашения, мистер Даниели?
– Чезз, – напомнил он ей и погнал автомобиль на красный свет. – Для того, чтобы мы могли продолжить нашу беседу. Кроме того, я чувствовал, что вам нужно развлечься. Ведь на ваши плечи легла такая тяжелая работа! Какой стыд! Если бедная синьора Данн испытывает трудности, сохраняя эту груду камней, то ей следует продать ее.
Он свернул за угол, на бульвар Мемориал, и направился к порту.
Его самоуверенность и неумышленное упоминание о стеснительных обстоятельствах, в которых оказалась Анита, привели Лари в ярость. Однако в то же самое время его прямота действовала на нее освежающе. Она оценила, что Чезз не прятался за вежливым притворным неведением. Все в нем, казалось, действовало на Лари двояким образом: и притягивало, и отталкивало. А может быть, это было взаимосвязано.
– Вы собирались объяснить, почему были так неучтивы со мной, – напомнила ему она.
– Скоро объясню.
Он повернул на Темз-стрит и поехал вдоль ньюпортской гавани. Старый район причалов, постепенно приходивший в упадок с тех пор, как Ньюпорт перестал быть центром торгового судоходства, соперничавшим с Бостоном и Нью-Йорком, начал возрождаться, в нем появились шикарные магазины, рестораны и кафе.
Чезз остановил автомобиль возле кафе с дюжиной столиков на открытом воздухе.
Они устроились в уютном месте, с которого открывался вид на гавань, на невысокий горб острова Гоут, на множество белых парусных лодок, рассекавших воды залива под легким послеполуденным бризом. Глядя на все это, Лари впервые осознала справедливость замечания Аниты. Она слишком пренебрегает развлечениями и становится неудачницей.
Лари заказала ванильное мороженое с содовой, а Чезз попросил кофе со взбитыми сливками.
– Конечно, я поступил возмутительно… – начал он, как только официантка отошла.
Мгновение спустя Лари поняла, что Чезз без всякого вступления пустился в объяснения.
– Но Белинда – та, тощая, с которой я был в тот вечер, – одна из моих самых главных кандидаток. Как бы ни соблазняла меня возможность побыть в твоем обществе, было бы слишком неблагоразумно предоставить ее самой себе.
– Кандидаток? На что? – поинтересовалась Лари.
– На то, чтобы стать моей первой женой.
Она удивленно посмотрела на него, но потом подумала, что Чезз морочит ей голову. Рассмеявшись, Лари спросила:
– И сколько же их всего?
– По последним подсчетам – семь.
Официантка принесла им заказ и ушла. Все это время Лари внимательно изучала Чезза, а его зеленовато-серые глаза отвечали ей спокойным пристальным взглядом.
– Ты что, серьезно? – наконец спросила она.
– Очень романтично быть бедным и влюбленным, но я не создан для такой жизни.
Чезз потягивал свой «капуцин», и на губе у него оставалась молочная пена. Молодой человек выглядел так комично, что Лари снова была обезоружена. Но вот он провел по губе языком, усы из молочной пены исчезли, и его соблазнительная улыбка вновь обрела силу.
Она недоверчиво покачала головой.
– Какой ужас! Не понимаю, как ты можешь признаваться в этом!
– Честность – самая лучшая политика. Это правда. Я хочу, чтобы мои жены были очень богаты. Это так хорошо получилось у моего отца, и, как мне кажется, было бы просто глупо поступить иначе.
И Лари уже в который раз почувствовала, что он отталкивает ее… и в то же время очаровывает.
– Разве для него это имело значение? Он ведь и так был принцем!
– Да, он имел титул… но больше ничего. Ты такая же герцогиня, как он – принц. Мой отец думал, что титул будет ему полезен и прибавит обаяния, поэтому он и обзавелся им, когда приехал в Нью-Йорк завоевывать себе положение в обществе. Это то, что американцы называют хорошей упаковкой. Благодаря ярлыку высшего качества папа казался более удачной покупкой.
Лари в изумлении покачала головой.
– Не понимаю, как ты можешь не стесняясь говорить о таких вещах!