Не прошло и десяти секунд, как ее уже пригласили танцевать. Она улыбнулась и закружилась с молодым человеком, едва ли осознавая, что говорит и как выглядит. Вскоре к ней подошел еще один.
В течение следующего часа Лари переходила от одного партнера к другому, отвечала на их вопросы, выслушивала их комплименты. Когда она чувствовала, что теряет смелость, ей на помощь приходило шампанское. Как было замечательно – махнуть рукой на все сплетни! Вскоре Лари обнаружила, что чем непринужденнее она себя ведет, тем сильнее привлекает мужчин. Она потеряла счет комплиментам и устала очаровывать.
– Мне пора ехать, – сказала она, когда кончился танец, внезапно почувствовав сильное головокружение.
Партнер тут же предложил отвезти ее домой. Лари взглянула на него – привлекательное лицо, мускулистый, светловолосый – защитник футбольной команды своего колледжа, как он сказал.
– Меня уже ждут, – ответила она ему, злобно радуясь его разочарованному виду, когда избавилась от него. Да, теперь она поняла: лучше покинуть, чем быть покинутой.
Лари почти дошла до края танцплощадки, когда громко зазвучали фанфары. Гости повернулась к эстраде, где возле микрофона стоял какой-то мужчина.
– Привет всем! Я – Берни Орн. Я – новый человек в этом городе, поэтому не знаком со многими из вас, но хочу поблагодарить всех за то, что пришли.
Лари остановилась и взглянула на оратора. Он был невысокого роста, коренастый, сильно загоревший, с крючковатым носом и черными с проседью волосами, очень коротко подстриженными на его круглой голове. Вместо общепринятого смокинга и черного галстука мистер Орн был одет в белую шелковую рубашку с золотыми цепочками на шее, что делало его больше похожим на индийского магараджу, чем на местного завсегдатая вечеринок. Рядом с ним стояла полная дама с очень светлыми волосами в золотистом платье.
– Возможно, вы знаете, что мы, моя жена Долли и я, устроили вечеринку в честь нашего сына, – продолжал он. – На самом же деле проводы, потому что он вступил в армию, чтобы исполнить свой долг перед страной. Через несколько дней Ник отправляется во Вьетнам.
Реакция на сообщение Орна, прокатившаяся по толпе, отразила растущее расхождение во мнениях по поводу войны. Кое-кто зааплодировал, некоторые закричали: «Правильно!» и «В добрый путь, малыш!» Другие стали отпускать пренебрежительные замечания, а несколько человек даже засвистели. Хозяин, казалось, не заметил отрицательные выпады гостей.
– Ники… где ты? – прокричал он в микрофон, прикрыв рукой глаза от света, и стал искать сына в толпе.
Лари с любопытством огляделась вокруг, когда луч прожектора прорезал темноту. Он осветил Чезза вместе с девушкой в красном, и Лари снова почувствовала укол сожаления. Потом круг света остановился всего лишь в десяти футах от нее, и Лари увидела высокого и стройного молодого человека с привлекательным лицом, на котором выделялись яркие серо-голубые глаза. Одет он был в смокинг, но его короткие светло-каштановые волосы напоминали о том, что юноша побывал в учебном лагере для новобранцев. Судя по тому, как он вздрогнул, улыбнулся и застенчиво кивнул, его, казалось, не слишком радовало всеобщее внимание.
– Смотрите все, вот он где! – сказал Берни Орн в микрофон. – Пожалуйста, присоединитесь к нам и пожелайте Ники счастливого пути и скорого возвращения!
Оркестр грянул мелодию песни «Поднять якоря!», и толпа снова вяло зааплодировала, недовольная тем, что патриотическое семейное прощание прервало ее беззаботное времяпрепровождение.
Но когда Берни Орн прибавил, что в качестве подарка его сыну сюда прибыла одна из групп, входящая в десятку лучших и называвшаяся «Хеллфайер», публика затопала и засвистела, словно фанаты на стадионе. Орн отошел от микрофона, и снова зазвучала танцевальная музыка.
Самое время уйти, подумала Лари. Однако она вспомнила наставления Аниты по поводу этикета. Бернард Орн и его сын все еще стояли возле эстрады. Когда Лари направилась туда, чтобы поблагодарить хозяев, она почувствовала, что ее шатает сильнее, чем прежде.
Подойдя поближе, она поняла по возбужденным жестам, которыми обменивались отец и сын, что они о чем-то спорят. Лари остановилась, а потом решила, что пошлет им записку.
Голова у нее кружилась все сильнее. Она сделала пару шагов, но Ник Орн заметил ее.
– Эй, подождите, не уходите! – крикнул он.
Лари собиралась объяснить ему, что хотела только поблагодарить их, но слова застряли у нее в горле.
– Тольк… благдрить за прекрсн… вечер! – услышала она свой запинающийся голос.
Тут одно колено у нее подогнулось. Ник подхватил ее прежде, чем Лари успела упасть.
– Ох, дорогая, – сочувственно вздохнул он, обнимая ее за талию, – посмотри, как ты перепила шампанского!
– Не-е… я в прядке…
Он продолжал держать ее.
– Конечно. Но, думаю, тебе лучше немного посидеть.
К ним подошел Берни Орн.
– Тебе нужна моя помощь?
– Нет, папа. Только сделай так, чтобы вечер продолжался. Ник повел гостью по коридору. Лари неуверенно покачивалась. Он открыл какую-то дверь и включил свет.
– Это кабинет моего отца, – сказал Ник Орн и проводил ее к дивану.
На толстом белом ковре стояли письменный стол, большое количество разнообразного музыкального стереофонического оборудования, пианино и несколько удобных кресел. Стены были покрыты золотыми дисками и фотографиями Берни Орна вместе с музыкантами и эстрадными артистами. Взгляд Лари остановился на одной из них, на которой Берни был изображен рука об руку с Элвисом Пресли.
– Элв… – попыталась произнести она.
Ник усмехнулся.
– Точно, сам король, собственной персоной.
Он усадил Лари на диван.
– Не двигайся! Я принесу тебе крепкого черного кофе.
Ник вышел из комнаты, а Лари повалилась на бок, чтобы отдохнуть. Голова была тяжелой как камень. В следующий раз, когда она открыла глаза, он сидел на краешке дивана и пристально смотрел на нее. Она подумала, что ей нравятся его глаза. Он казался заботливым и добрым.
Бодрящая горечь горячего кофе несколько рассеяла туман у нее в голове.
– Спасибо. Еще немного кофе – и я приду в норму. А ты иди и послушай концерт…
– Открою тебе один секрет. Я не слишком большой поклонник той музыки, которую продает мой отец. Если бы этот вечер действительно был для меня, он пригласил бы выступить Майкла Дэвиса или Стэна Гетца.
Лари не знала ни одного из этих имен. Она выпила еще немного кофе.
– Как тебя зовут? – спросил он.
– Лари Данн.
Она не заметила ни малейших признаков того, что ему знакомо это имя. Да, разумеется, вспомнила она, ведь он новичок в Ньюпорте.
– А я – Ник Орн. Думаю, ты уже знаешь об этом с той минуты, как меня осветил прожектор.