Саймон снова внимательно посмотрел на крупного седого мужчину. Тот был пьян до такой степени, что казалось, вот-вот упадет.
И тут Саймон почувствовал, что за ним кто-то следит. Он тут же скользнул взглядом по человеку в белом парике и бледно-голубом сюртуке. Джентльмен продолжал невозмутимо пить свой эль, но Саймон почти не сомневался, что он заметил его пристальный взгляд.
Саймон сделал шаг назад и скрылся в тени, не отрывая глаз от подозрительного господина. Тот теперь почти повернулся к нему спиной, наблюдая за играющими в покер джентльменами. Но перед тем как он сделал это, Саймон успел заметить бледный цвет лица мужчины и его крючковатый нос. Заметил — и застыл на месте, потрясенный.
Неужели это был Эдмунд Дюк?
Дюк, сотрудник Уиндхэма?
Саймон глубоко вдохнул, убежденный, что смотрит именно на Дюка, который, как и он сам, изменил внешность.
Уиндхэм занимал пост военного министра. В военном ведомстве действовал «крот». Педжет сказал, что тайный агент неприятеля работал в тесном контакте с Уиндхэмом.
Неужели Дюк может быть «кротом»? Дюк был Марселем?
Или Дюк был одним из людей Уорлока? И Уорлок послал Дюка шпионить за Гренвиллом?
Саймон не знал ответа ни на один из этих вопросов. Но он повернулся и бросился вниз по коридору, проскочил кухню и оказался на улице.
— Эй, парень! Приведи моего коня! — крикнул Саймон.
И секунду спустя он уже скакал прочь, обливаясь потом.
Глава 12
Амелия замерла, как изваяние. Она не могла сказать, когда именно прокралась в покои Гренвилла, но это было вскоре после того, как он ускользнул из дому, изменив внешность. С тех пор Амелия никак не могла обрести способность дышать ровно и спокойно.
И мысли не переставали лихорадочно метаться в ее сознании.
Она задрожала, кутаясь в шерстяную шаль. Почему Саймон ушел из дому в таком странном виде? Боже праведный, она едва узнала его!
Кресло, на котором сидела Амелия, было развернуто лицом к двери, ведущей в покои Гренвилла, — двери, в которую он должен был рано или поздно войти. Огонь ярко горел в камине слева от Амелии, в остальном же гостиная — и спальня Гренвилла — скрывались в темноте. На каминной полке стояли позолоченные часы с белым циферблатом. Чтобы различить время, Амелии стоило лишь немного повернуть голову.
Было уже почти полвторого ночи.
Весь прошлый час она прокручивала в голове поведение Гренвилла. Амелия продолжала обдумывать тот факт, что Саймон никогда не жил дома с семьей. Он утверждал, что часто бывает на севере страны, но никто и никогда не знал наверняка, где он находится, даже леди Гренвилл.
Амелия так боялась, что он впутался в какие-то военные игры…
Разве Джулианна не говорила ей, что французские шпионы рыскали по городу? Неужели Саймон пытался попасть в эти круги? Он был достаточно известен, но сегодня ночью никто не смог бы его узнать!
Амелия молилась, чтобы была какая-то иная причина, по которой Гренвилл так странно ускользнул ночью из дому. Она не уставала напоминать себе, что Саймон казался совершенно безразличным к тому, что творится на войне. Если он был частью шпионской сети Уорлока, размышляла она, тогда можно было только восхищаться его актерскими талантами. И это объяснило бы многое. Ночные кошмары, его упоминания о смерти, эти душераздирающие крики о Жорже Дантоне…
Амелия почувствовала, как к глазам подступили слезы. О, почему, Саймон, почему? Ей хотелось плакать. Он очень сильно изменился, он стал таким мрачным, а еще он боялся чего-то или кого-то… Если бы Гренвилл шпионил в пользу своей страны — а Амелия была не настолько глупа, чтобы не рассматривать этот весьма вероятный вариант, — тогда ему, безусловно, грозила некая опасность.
«Они пришли за мной…»
Амелия знала, что никогда не сможет забыть эту резкую, полную боли фразу, вырвавшуюся у него посреди ночного кошмара.
Амелия наконец-то смогла пошевелиться. И вытерла слезы рукавом. Нет, она явно опережала события, ставя телегу впереди лошади. Оставалась слабая надежда на то, что его странный облик объяснялся как-то иначе — например, Гренвиллу вздумалось отправиться в публичный дом или игорный зал. Существовало немало сомнительных мест, которые граф Сент-Джастский мог пожелать посетить, не будучи узнанным. Но Амелия всерьез сомневалась, что он стал бы пользоваться услугами проститутки. Не верила она и тому, что Саймон играл в азартные игры. А еще Амелия проверила ящик его письменного стола. Пистолет исчез. Гренвилл взял оружие с собой.
Ну в самом деле, разве он захватил бы пистолет, отправляясь в игорный зал? Она так не думала!
Кроме того, Амелия знала, что Джон не слег с простудой, как утверждал Саймон. Гренвилл, очевидно, хотел на время избавиться от нее. Тревога за сына была лишь уловкой Гренвилла, чтобы отправить ее наверх, убрать со своего пути, позволив ему спокойно ускользнуть в ночь.
Амелия задрожала от гнева. Но главным образом ею владел страх.
Как он мог подвергнуть детей такой опасности?
В прошлом году радикалы угрожали причинить вред ей и маме, если Джулианна не сделает то, что они хотят. У мужчин не существовало понятия чести — во всяком случае, сейчас, когда шла война. Если Саймон завяз в этом кошмаре войны и революции, жизни его детей были поставлены под удар. Амелия даже представить себе не могла, чем он занимался сейчас, в такой час в таком виде. Но она твердо намеревалась это выяснить. Она имела полное право вытрясти из него правду, когда он вернется. В конце концов, она отвечала за детей!
Если Саймон просто играл всю ночь напролет, ему придется честно в этом признаться, решила Амелия. Но она точно знала, что он не был с другой женщиной, тем более с проституткой. Он не поступил бы так с ней…
Амелия почувствовала, как затекли лодыжки, и поменяла положение. Скоро она спустится вниз, в кабинет, — только чтобы убедиться, что он еще не вернулся и не спрятался в своем обычном убежище. Идти спать она не собиралась. Впрочем, Саймон ушел всего час назад, и Амелия сомневалась, что он вернется в ближайшее время.
И вдруг, к своему удивлению, она услышала скрип половиц в коридоре. Амелия напряженно замерла, будто вросла в кресло, и, напрягая зрение, уставилась на закрытую дверь.
Саймон не мог вернуться так быстро, ведь правда?
Теперь она жалела, что не прихватила с собой пистолет, который Саймон держал в тумбочке у кровати. Сердце отчаянно заколотилось, страх буквально парализовал ее, стоило ей понять, что кто-то остановился напротив гостиной, по другую сторону двери. Амелия услышала, как поворачивается дверная ручка. Дверь скрипнула. Потом открылась, и какой-то человек вошел в комнату.