Однако, мы предполагаем, а Бог располагает. Ближе к вечеру на небе объявилась сначала небольшая тучка, которая быстро вспухла тяжелым свинцом и низко нависла над океаном, предвещая скорый шторм. Было, притихший ветер стал усиливаться, океан потемнел и стал гнать пенную волну с постоянно увеличивающимися гребешками. Поэтому, решил в очередной раз судьбу не испытывать и на 33® 56′ северной широты отдал команду свернуть вправо всем, направив караван в глубокую бухту.
Глядя на открывшиеся никогда ранее в натуре невиданные далекие горы, ландшафт мне показался удивительным образом знаком, я даже головой потряс. Если бы на фоне этой картины дорисовать группу небоскребов, она бы превратилась в известный рекламный щит города Лос-Анджелес. Действительно, теперь нет никаких сомнений, что эта часть побережье и есть местом расположения будущего City of Angeles. Впрочем, точно так же он будет называться и в этой жизни, только уже на славянском языке.
От штормового ветра и высокой волны бухта нас укрыла, но как-то сразу стало темно, небо расколола гроза, и запахло озоном. По палубе часто забарабанили крупные капли дождя, но убрать паруса и в удобном месте бросить якоря, мы успели. В свете молний на берегу отчетливо просматривалось большое скопление длинных и узких индейских хижин, похоже, целиком изготовленных из деревянного бруса. Рядом беспорядочно суетились фигурки аборигенов, поэтому, передал распоряжения усилить ночные вахты дополнительными караулами. От этих индейцев можно было ожидать всего, чего угодно, ведь они еще не знают, что отныне жизнь их полностью изменилась, ибо прибыл, наконец, посланник Творца Всевышнего, хозяин всех земель и Великий Белый Отец всех племен и народов.
Дождь и сильные порывы ветра прекратились так же неожиданно, как и начались. Ночь прошла спокойно, не нарушая установленный на многие годы вперед график бытия. Светало нынче часов в восемь утра, поэтому, физо проходило под огнями развешанных на мачтах ламп. Когда темень ночи растаяла, на берегу стала видна огромная толпа закутанных в шкуры местных жителей. И было их очень много, даже не представляю, сколько сотен, четыре, пять или шесть.
Стояли мы недалеко, где-то в пяти кабельтов от берега, поэтому, решительно настроенных людей было видно очень хорошо даже без подзорной трубы. Были там исключительно мужчины, вооруженные копьями с каменными наконечниками и такими же каменными небольшими топориками. Многие держали в руках луки.
Первоначально задерживаться даже не думал. Собирался заступить на свою законную первую вахту и приказать подымать якорь. Но явно агрессивные намерения моих будущих подданных необходимо было пресечь жестоко и на корню, наглядно предъявив силу воинов и могущество владыки. Иначе никакого уважения от них не дождусь, и воспринимать они меня не будут. Нигде и никак.
Историей освоения Америки интересовался всегда, поэтому, вся литература по этой тематике, и художественная, и научно-публицистическая, что издавалась в Союзе, а затем, в России, попадала в мою домашнюю библиотеку в первую очередь. Особо интересовал вопрос о том, каким образом испанский ловелас и прохиндей Эрнандо Кортес, собрав вокруг себя полтора десятка таких же молодых офицеров-авантюристов и несколько сотен солдат и матросов, смог покорить девятимиллионное государство ацтеков.
Завоевав вместе с Веласкесом Кубу и получив в собственность обширные земельные наделы и золотые копи, Кортес не успокоился и даже вопреки пожеланиям вышестоящего окружения кинулся в очередную авантюру. Узнав, что рядом находится материк с могущественной и богатой золотом страной ацтеков, он всеми правдами и неправдами, даже обманув губернатора Веласкеса, лично возглавил эскадру кораблей и ринулся в экспедицию.
Как могло так случиться, что могучая держава воинов развалилась под ударом горстки авантюристов? Тем более, если верить исследователям-документалистам, а не верить им нельзя, то «сердцееды»[67] имели лучшую на обоих континентах военную организацию, более развитую металлургию и сельское хозяйство, чем где-либо.
Причин этому несколько. Во-первых, в результате развития общественных отношений и накопления капиталов, административные и культовые должности из выборных стали наследственными, при этом абсолютное большинство простого народа было совершенно обездоленным и превратилось в безъязыкие существа. Любого крестьянина или ремесленника, а так же их жен, сыновей или дочерей по кивку жреца властная верхушка могла тут же бросить на жертвенный алтарь, вскрыть грудь и сожрать их сердце. То есть, между небольшой военно-административной и религиозной прослойкой населения и огромной работной, образовалась пропасть, размером в каньон Диабло. Так вот, воины при живом вожде, которому по большому счету и служили, сражались отважно, но в случае его гибели, разбегались с поля боя в разные стороны, оголяя подходы к селениям, оставляя крестьян, а часто собственных женщин и детей без защиты.
Во-вторых, это возникшая по какой-то причине и укоренившаяся взаимная межродовая неприязнь, когда покорившиеся государству племена друг друга просто ненавидели. Часто бывало так, что жители одной деревни с чистой совестью предавали жителей другой.
В-третьих, это абсолютный консерватизм в развитии воинского искусства и неумение оперативно влиять на ситуацию даже в самых высших эшелонах власти. На этот счет даже есть анекдот:
«Едет как-то новоиспеченный вождь племени Делаваров в Московском трамвае. К нему подходит контролер и требует:
— Ваш билет!
Тот немного подумал и гордо отвечает:
— В Чингачгука нет билета! — после этого трамвай остановился, и его выбросили на улицу. Упав задницей на асфальт, он поднял ладошку вверх и воскликнул вслед уходящему трамваю, — В Чингачгука — проездной!»
Шутки шутками, но еще Педро де Альварадо, бывший лейтенант экспедиции Кортеса, упоминал о полной растерянности вождей, как союзных, так и враждебных, когда надо принимать непрямолинейные решения. В последствии, приняв под свою команду две сотни испанских солдат и тонко используя взаимную неприязнь разных племен, он покорил земли Гватемалы, Белиза, Гондураса и Сальвадора.
И четвертое, это жестокое табу на любое прогрессорство. Не буду далеко ходить, до прихода европейцев, краснокожие аборигены обоих континентов не имели даже представления, что такое колесо. Южные индейцы переносили грузы на плечах, а северные — таскали на волокушах в собачьих упряжках.
Что касается коренного населения Калифорнии, то считается, что первые поселенцы здесь появились за полтысячи лет до нашей эры. Предполагается, что это родственные ацтекам племена, ибо многие имеют юто-ацтекские языковые корни. Но абсолютно точно известно, что все две тысячи лет эти народы прожили в изоляции, не имея возможности общения с дальними соседями из-за непроходимых северо-восточных и восточных Скалистых гор, непреодолимых глубоких каньонов юго-востока и пустынных безводных земель востока.
Имея каменные орудия труда и охоты, у них был довольно высокий уровень общественных отношений, где культивировались принципы наследования имущества и передачи власти. В отличие от понятного нам первобытно-общинного строя, они издревле знают, что такое собственность, в том числе и на рабов. Правда, понятие рабства было больше древнегреческое и римское, чем средневековое европейское — в общем, и российское — в частности. Здесь дети рабов считались вольными, а раб, попавший в плен или за долги, имел полное право выкупиться.
В-общем, нельзя сказать, что они какие-то плохие аборигены. Племена, проживающие в местности, где в той жизни возникли города Лос-Анджелес и Сан-Диего, сто пятьдесят и сто двадцать лет назад уже имели удовольствие столкнуться с бледнолицыми сверхчеловеками. Они их приняли как самых близких друзей, тем более, что по преданиям верховное божество некоторых индейских народов имеет белый цвет кожи, бороду (которая у краснокожих не растет) и летает на большой крылатой лодке.
Но эти самые божества проявили себя совсем не по-божески. Отведав свежеприготовленной дичи, поданной охотниками, они выпили по чашке пейотля[68], затем, изнасиловали понравившихся жен и дочерей. А несогласных охотников просто убили. Правда, в ответку лже-боги по зубам получили тоже неслабо, некоторые со смертельным исходом. С тех самых пор, о том, как бледнолицых надо правильно привечать, информация передавалась из поколения в поколение.
Один идиот-испанец и второй придурок-англичанин дел натворили, а мне их придется разруливать. Помня из истории о незавидной судьбе первых францисканских католических миссий в районе Сан-Диего, когда были убиты священники и солдаты, мне было совершенно понятно, что никакого диалога не получится. Вопрос нужно решить один раз и навсегда исключительно кардинально.