оно за кадром. Понимаешь?
Жека перестал улыбаться, и со всей серьёзностью посмотрел мне прямо в глаза. Я поёжился, отчего-то по спине прокатилась ледяная волна. Бабушка всегда говорила: в такие моменты кто-то по твоей могиле прошёлся. Сплюнул, оглянулся на окна палаты, где лежал Лёшка Лесовой, и глубоко затянулся.
— Понимаю, Жень. Ты не обижайся, шучу я. А шутки у меня, сам знаешь, дурацкие.
Друг кивнул, принимая мои слова, но не улыбнулся.
— Странная штука — жизнь, Алексей. Никогда не думал об этом?
— Об этом, Женька, каждый хотя бы раз, но задумывался. Хотя ты прав, я давно уже странности не замечаю. Разучился, пожалуй. С моей-то работой.
— А ты вообще заметил, когда мы тебя Лешим перестали называть?
Я задумался.
— А чёрт его… Как-то само прошло. Хотя нет. Как в армии стали звать лесовозом после того случая, когда наводнение, помнишь? Ну, так и отмер Леший, родился Лесовоз.
— Раньше, Лёха, раньше. Когда ты мелкого стал с собой таскать к нам в компанию. Помнишь то странное лето? Когда нудистов ловили, потом труп на пляже. Ты потом как-то пропал на месяц, мы думали все, загребли тебя за что-то. Милиция приходила, про тебя спрашивали. Потом болтать не велели, и ничего не объяснили. Только комнату нашу ещё разок тщательно обыскали, да меня несколько часов расспрашивали о тебе.
Мы замолчали, задумавшись каждый о своём. То лето, когда я впервые стал Алексеем Лесаковым, действительно выдалось странным. И Женька единственный, кто беспокоился обо мне и даже пытался искать.
— Помню. И правда, странное было лето… А мелкий разве тогда к нам прибился?
— Да не прибился, ты сам его привёл. Он за тобой хвостиком ходил, ты его и на вышку брал, и в кино водил, и в походы он с нами ходил,. Хорошее было лето…
— Да, хорошее.
И снова мы замолчали, вспоминая странно-хорошее лето. А ведь точно, как-то так получилось, что я как-то незаметно стал кем-то вроде названного старшего брата для самого себя. Так мы и тусили сначала вчетвером в то лето, после того, как Сидор Кузьмич отпустил нас с Леной на свободу с чистой совестью, так сказать.
И Женька к нам прибился как-то неожиданно. В какой-то момент друг из неудержимого бабника вдруг превратился в обычного парня, слегка повёрнутого на ботанике. Стал изучать лекарственные растения, сборы и прочие бабушачьи премудрости.
Сказал, сон ему был. Бабка покойная приснилась, указала, где схоронила семейную книгу лекарственных рецептов и записей, и велела дурью не маяться, а то жизнь наперекосяк пойдёт. Невест, мол, та самая любовь настоящая, сама его найдёт, когда время придёт. Знак, сказала, ему будет, вернётся к нему куриный бог из её рук. А до тех пор девок велела не портить, головы не дурить, иначе силу родовую растратит.
Мы, конечно, проржали тогда по молодости. Чушь несусветная. Куриные боги, проблемы. Какие проблемы по молодости лет? Живи и ни о чём не думай, всё за тебя на многие годы продумали в стране Советской. Как говорится, училище закончит, отслужит в армии, женится. Сначала на телевизор копить будет, потом холодильник купит. Всё как в Госплане на двадцать лет вперёд в каждой семье было расписано.
Но что-то пошло не так. Пару раз случились какие-то тёмные истории у Женьки с подружками, с которыми он куролесил. Один раз чуть до милиции дело не дошло. Не совсем психически здоровая девушка, как потом выяснилось, жизнь другу моему попортила. Преследовала не только его со своей любовью, но и приятельницам проходу не давала. Одну так запугала, что та не нашла ничего лучшего, как в милицию заявление написать.
Всё бы ничего, но дядька у страдалицы в органах служил. Заявление, конечно, не принял. Но внушение всем сделал серьёзное. А девчонку вроде даже на лечение отправили. Короче, тёмная история. Но с того момента как бабка пошептала, Женька с противоположным полом исключительно в дружеских рамках держался.
Вот как-то так и получилось, что сдружились мы на троих, я, Женька и Лена. А потом я Лёшку Лесового по просьбе мамы, то бишь, соседки Блохинцевых, стал на футбол брать. Так и пошло-поехало.
Лена в конце лета уехала в институт, как-то так получилось, что наши отношения сошли на нет. И снова мы встретились только спустя несколько лет, когда она закончила свой медицинский и вернулась в город работать и ухаживать за бабушкой. Тогда-то и начался наш роман, который закончился свадьбой-женитьбой.
Странностями то лето не закончилось. Сдружились мы и с Бородой на почве помощи Ксении и её семье, после того как с Федором приключилась беда. Когда он понял, что на Оксану я не претендую, начал вести себя нормально. Так что компания наша увеличилась, а тётя Лена, мама Рыжовых, прожила еще десять лет благодаря доктору Блохинцеву.
Так получилось, что мы частенько торчали у них во дворе. Рыжовы купили затрапезный домишко. Но что могут две женщины и один пацанёнок, когда единственный старший мужчина в местах не столь отдалённых? Как смогли дружной компанией отремонтировали две маленькие комнатушки и кухню-прихожую.
Мы с парнями вскопали крохотный огородик, наладили покосившийся забор, сколотили стол и скамейки под старой грушей. Поставили турник для младших мальчишек — Лёшки Лесового и Вани Рыжова, да и сами на нём устраивали соревнования по подтягиванию. Так и жили своей странной, но дружной небольшой компанией.
Кстати сказать, по моему совету Женька все-таки показал Николаю Николаевичу бабушкину книгу. Доктор долго её изучал и остался в полном восторге. Друг отказался её продать, но позволил выписать рецепты. Некоторыми травами с разрешения дяди Коли поил тётю Лену. Думаю, Блохинцев со временем стал использовать наследие старины и в своих лечебных схемах.
Впоследствии доктор дядя Коля активно продвигал фитолечение, в том числе, сделал несколько около онкологических открытий. Но я всей этой медицинской историей никогда не интересовался, не моё. Про развитие в своей сфере и вовсе молчу. Тесть ушёл из жизни с международной известностью, имея кучу званий, регалий и целую плеяду известных учеников и последователей.
Женька неожиданно для всех бросил педуху и поступил на медбрата. В перестройку поймал волну мракобесия и заделался экстрасенсом. Одно время я даже перестал с ним общаться, считая его шарлатаном похлеще того чудо-врача, с которого началось наша компания. Но когда друг вылечил своим знахарским методом Фёдора, я как-то даже проникся.
У Жеки свой кодекс чести или знахаря, что ли. Таксы на прием у него не существует. Он говорит,