твари слышу! — прошипела Нина. — Ты, что ли, святой? Скольким людям жизнь попортил своими поисками? А? Заикина кто посадил, как организатора картежного клуба? А? Ты, Сидор, ты! И товарища своего на решетку отправил. А ведь они и не виноватые вовсе. Любили меня, бедные. Что, выбили признание? Молодцы, нечего сказать! Лазарев-то из-за тебя повесился. Знал, поди, как ты признания добываешь.
Женщина опять вспыхнула, но быстро взяла себя в руки.
— Скоро ты там? Шевелись, убогая! — рявкнула в сторону Лены.
— Сейчас, еще немного! — подруга дернулась и выронила из рук крупный зеленый камень.
Он упал нам под ноги, отскочил от девичьего кроссовка, и закатился под ящик.
— Ну ты, косорукая, ищи давай!
Возмутился Игорек и сделал шаг в нашу сторону. Лена вздрогнула, испуганно глянула на психованного Василькова, на рассерженную Нину, потом на меня, опустилась на колени и зашарила руками по камням под сундуком.
— А этот, который чудо-доктор, тоже твой? — не обращая внимания на девушку, поинтересовался я, незаметно затягивая веревку на горловине.
— И этот мой, — улыбнулась Нина. — Как догадался?
— Предположил, — не отводя глаз от любовницы, вернул улыбку.
— И этот мой, — повторила женщина. — Он всегда жуликоватым был. Мне оставалось только схему предложить, и все, рыбка в сетке. Жадный до невозможности. Говорила ему, нельзя отбирать у людей последнее, опасно. Но он же умнее какой-то бабы. Вот и получил сполна, урод.
— Сдаст он тебя, — покачал я головой, продолжая тянуть веревку.
— Не сдаст, Лёшенька. Он ведь даже не в курсе, кто я и что я. Ну поболтали за рюмкой-другой, словами поиграли, какой с меня спрос? А вот кому он процент сплачивает, наш чудный докторишка, и знать не знает, все через мальчика-массажиста делалось. Да через этих вот.
Я восхищенно цокнул языком. Это не женщина, это дом советов какой-то! Придумать и организовать такую схему, что даже комитетчики зубы сломали. Я покосился на Сидора Кузьмича. Или верить не хотел? Вон как зубы сжал, брови насупил. Ну, еще бы, узнать от любовницы, что она его за нос водила, пользовалась его родством и служебным положением. Ну да то пусть сам потом на допросах выясняет, с чего все началось и как создавалось.
— И сегодня в тоннелях — это тоже вы?
Веревка, наконец, затянулась. Игорек потерял бдительность и шагнул еще ближе ко мне и к Лене, внимательно наблюдая то ли за поисками драгоценного камня, то ли за аппетитной пятой точкой девушки, обтянутой брюками. Подруга все никак не могла нашарить потерю.
— И в тоннелях мы, — снова улыбнулась Нина. — Ну, долго еще? — и на долю секунду перевела взгляд на коленопреклоненную девчонку.
— Сейчас, сейчас, кажется, нашла! — откликнулась Лена.
В этот момент я резко дернулся в сторону Игорька, тот взвизгнул испуганно, совсем как-то уже по-бабьи, отскочил к стене, зацепился ногой за крышку ящика, которую Кузьмич не успел уложить ровно, и рухнул, причитая от боли. Револьвер отлетел куда-то под ящик.
В момент падения Василькова, когда Нина отвлекалась сначала на меня, а потом на подельника, я и швырнул в нее тяжелый рюкзак, набитый княжеским добром, и кинулся следом. Краем глаза отметил Кузьмича. Он тоже времени зря не терял, и рванул к невестке.
Каким-то невероятным образом женщина умудрилась отклониться, и удар пришелся по руке с пистолетом, но все-таки сильно зацепил плечо. Нину кинуло назад, но она успела сгруппироваться и выстрелить. Мичман зарычал, но не остановился. Я вцепился в женское запястье и резко выкрутил, пытаясь вырвать оружие. Женщина зашипела, попыталась ударить меня свободной рукой, и ей это почти удалось. Я успел отвернуться, стиснул зубы: коготочки с красным лаком разодрали мне щеку.
В это момент на меня накинулся Игорек. Хорошо хоть без револьвера. Я двинул локтем, услышал сдавленный вскрик, и едва не выпустил из рук Нину, которая отчаянно сопротивлялась, кусалась, как дикая кошка, но не выпускала пистолет из рук.
В голове билась мысль: «Только бы не стрельнула снова!» Игорек, получив по зубам, отскочил в сторону, оглядел поле боя и решительно дал дёру, оставив напарницу в гордом одиночестве разгребать затеянную авантюру. Из темноты первого тоннеля послышался громкий топот.
Я дернулся было за ним, но передумал. Проходы он все равно закрыть не сумеет, а где его искать, и я, и Сидор Кузьмич прекрасно знаем.
Не знаю, что произошло, но Нина каким-то образом умудрилась вырваться из моего захвата и резко рванула в сторону Лены. Блохинцева все эти несколько яростных минут прижималась к ящику, на котором стояла шкатулка, и сжимала в кулаке закатившийся камень.
Нина схватила девчонку за руку, рванула на себя, но Кузьмич успел первым. Захват, рывок, толчок, Лена отлетает к стене. Еще один удар, голова Нины разворачивается от жёсткой пощечины, женское тело содрогается, отлетает назад и падает. В моментально наступившей тишине слышится странный хруст, судорожный вздох моей комсомолки и тяжелое мужское дыхание.
Через пару минут, когда адреналин начинает идти на спад, а перед глазами бледнеет пелена ярости, раздается насмерть перепуганный возглас Лены:
— Леша… Леша… Нина… Она не дышит?
Глава 25
Наши дни. Больничный городок
— Вы к кому? — медсестра приподнялась со своего места и строго нахмурила брови.
— Сестричка, милая, я к другу. Он в восьмой палате, — включаю шарм на полную и улыбаюсь барышне, чтобы пропустила без проволочек.
Мы только сошли с борта, вернулись с того берега моря, и я едва удержался, чтобы не рвануть в больницу. Сначала на базу, затем в администрацию, и только спустя несколько часов сумел вырваться из плена всех обязательств и приехать в больничный городок.
Теперь я начальник поисково-спасательного отряда Энска и Энского района, кто бы мог подумать. В той, прошлой жизни, которую я смутно помню наяву и которая так нелепо оборвалась из-за инфаркта, я трижды отказывался от повышения и всего, с ним связанного. Ни к чему это мне, считал, большая ответственность, жёсткие рамки, придворные танцы. Не моё. Не по мне.
«Так, стоп Леха, не оборвалась и не оборвется!» — мысленно рыкнул на себя, вручая милой медсестричке шоколадку, отмахиваясь от узнавания в её глазах.
— Ой, Алексей Степанович! Халат возьмите!
Девчонка метнулась к вешалке, сдернула одёжку и сунула мне в руки.
— А Елены Николаевны нет, — растеряно пискнула вслед.
— Знаю, спасибо, — махнул я рукой, тяжело