— Пока не захотела вас в своё безраздельное пользование?
— Да, — прозвучало в ответ с тяжёлым вздохом. — Мы с Михаилом познакомились на одном из благотворительных вечеров. Я пришёл один, а он со своей восемнадцатилетней дочерью. И вот с этой-то встречи всё и началось: звонки, якобы случайные встречи, сообщения в социальных сетях и письма по электронной почте. Девчонка как с цепи сорвалась.
— А вы что? — заинтересовалась я рассказом куратора биологического факультета.
— А что я? — пожал тот в ответ плечами. — Поначалу отмахивался от неё. Думал, перебесится и отстанет. Я же Кристину на 14 лет старше и иначе, как избалованного ребенка её не воспринимал.
— Зря. Такое поведение ненормально для психически здорового человека.
— Ну, мы с вами не врачи, студентка Маркова, чтобы ставить кому-то диагнозы. Но в одном вы, безусловно, правы. Поведение младшей Уховой выходило за нормы поведения, принятые в обществе. Что в результате толкнуло меня на серьёзный разговор с её отцом.
— И как? — продолжила я интересоваться. — Это дало результаты?
— Отчасти, да. Девушка перестала так активно доставать меня по всем фронтам. Однако стоило мне выдохнуть и решить, что Михаилу удалось вправить мозги своей дочери, как та вдруг изъявила желание поступить в этот университет на биологический факультет. Тот самый, который курировал я. Наплела отцу, что морская биология является тем самым делом, чем она хочет заниматься в жизни. А он и рад стараться. Запихнул её ко мне в группу и на правах доброго знакомого попросил присмотреть.
— После чего преследования вас Уховой возобновились?
— Напрямую? Нет, — покачал головой земной двойник моего мужа. — Кристина стала действовать осторожнее. Садится всегда чётко передо мной, взгляд пытается поймать, улыбается. Ну и в старосты мечтает попасть, само-собой. Подходила даже с этим вопросом ко мне лично, потому как одногруппники отказались видеть её в этой роли, но получила отказ.
— Угу. И вы решили назначить на этот ответственный пост меня. Девушку, которую вообще не знаете. С которой сейчас сидите и откровенничаете. Почему, кстати? Быть может, я вторая Ухова и заняв должность старосты примусь отравлять вам жизнь? Неужели я сходу вызываю такое доверие?
— Доверие тут ни при чем, студентка Маркова. Как вы только что верно подметили, я вас совсем не знаю. Но к своим годам научился неплохо разбираться в людях и женщинах, в частности.
— Неужели? — удивлённо вскинула я брови. — И что же вы поняли обо мне, куратор Виленский? Не поделитесь?
— Достаточно, чтобы увериться, что проблем вы мне не доставите, — усмехнулся тот в ответ. — И как мужчина я вас также не интересую. В вашем сердце живёт другой. А если судить по той тоске, что периодически проскальзывала во взгляде, я вам чем-то его напоминаю. Безответная любовь?
— Нет, — холодно возразила, не желая обсуждать с преподавателем свою личную жизнь. — Но наблюдение вы сделали верное, и за своё спокойствие можете не переживать. Добиваться вашего внимания я не стану. Оно мне не нужно. А вот чувствовать себя в безопасности очень хотелось бы. Особенно в свете того, что претендующая на ваше внимание однокурсница объявила мне войну. Ей-то ничего не будет, а мне потом здоровье правь. Как та самая упавшая с лестницы студентка, решившая попытать счастье и занять пост старосты группы.
— Это был несчастный случай, — нахмурился мой собеседник. — О котором вы, госпожа Маркова, вообще знать не должны были. Кто вам об этом рассказал?
— Так сама студентка Ухова, из-за которой я к вам опоздала. Она мне намекнула, что подъемы между этажами в универе крутые и всякое может случится, если я не откажусь встать во главе группы.
— Что? Это очень серьёзное обвинение, студентка?
— Серьёзнее некуда, — подтвердила я, доставая телефон. — И, если вы продиктуете мне свой номер, я скину вам, куратор Виленский, запись разговора, который состоялся у нас с Кристиной. Свой гаджет для прослушки диктофона не предлагаю, уж извините. Не хочется, чтобы доказательства вины Уховой совершенно «случайно» пропали из его памяти.
— Маркова, вы перегибаете палку! — рассердился мой собеседник.
— Отнюдь, — пожала я плечами, а про себя невольно отметила, что несмотря на внешнее сходство с Лораном злится этот мужчина совершенно по-другому. Мимика при этом иная и взгляд. — Я говорю правду, Леопольд Константинович. И могу доказать это.
— Хор-рошо! — прозвучало в ответ рычащее. — Записывайте номер, студентка!
Я невозмутимо кивнула, быстро набрала и сохранила телефон куратора, после чего выслала ему запись нашего недавнего разговора с Уховой.
Мужчина сухо кивнул, подтверждая, что получил файл, и тут же его включил.
Мы оба в молчании прослушали записанный разговор, после чего потемневший лицом Виленский нашёл чей-то телефон в списке контактов и, поставив аппарат на громкую связь, положил его на стол. Я бросила короткий взгляд на дисплей и вопрос об имени абонента, которого набрал куратор биологического факультета, перестал быть тайной. Зазвучали гудки: один, второй третий… И лишь на четвёртом вызываемые абонент наконец снял трубку и в повисшей тишине деканата прозвучал обеспокоенный мужской голос:
— Слушаю тебя, Леопольд Константинович! Моя дочь снова что-то натворила?
Глава 47
Деканат я покинула порядком озадаченная состоявшимся разговором с отцом моей тезки. Ожидала, что тот, узнав о выкрутасах дочери, примется требовать удалить имеющийся на неё компромат, однако этого не произошло. Мужчина извинился за свою дочь и попросил дать ему несколько дней, чтобы разобраться в ситуации. Клятвенно пообещал, что в самое ближайшее время оформит Кристине перевод в другой университет. В Сочах, как изначально и планировал. А помимо этого, и не иначе как в качестве откупа за доставленные Кристиной неудобства, Михаил Ухов предложил свою прогулочную яхту для нужд биологического факультета. В образовательных целях, разумеется, а не для того, чтобы ездить отдыхать.
У меня, слова местного мецената, вызвали ироничную улыбку, а Леопольд Константинович воспринял озвученное предложение довольно спокойно. Записал контакты яхтенного шкипера, с которым нужно связаться, если надумает вывести свою группу в море, и, попрощавшись с отцом девицы, которая многим людям попортила кровь, прервал связь. После чего куратор, порывшись на столе, вручил мне список однокурсников с контактными телефонами и дал первое задание. А именно, уведомить их всех о том, что завтра после основных лекций нам всем предстоит отправиться на выездную экскурсию по Чёрному морю.
Я открыла было рот чтобы высказаться относительно того, как легко он согласился на предложенный Уховым откуп, но Виленский вскинул руку в останавливающем жесте. А по красноречивому взгляду, который тот вперил в меня, стало ясно, что обсуждать эту тему он не будет. Поэтому ничего не осталось, как взять выданный список с номерами одногруппников и покинуть помещение.
Спустившись вниз, вызвала такси, а пока ждала его приезда составила сообщение о завтрашней экскурсии и принялась отправлять его, сверяясь с перечнем имеющихся телефонов.
Получили своё послание и Вик с Марусей, а звонок, раздавшийся сразу, как это произошло, не стал для меня сюрпризом. Девушка объединила нас троих в режиме конференц-связи и спросила:
— Что ещё за экскурсия по Чёрному морю? Для чего она нужна, если все уже и так не по разу ездили к нему отдыхать?
— А кто сказал, что это будет отдых, Марусь? — усмехнулась я, заметив приближающееся к универу такси. — Мы туда поедем чтобы познакомиться с Черным морем, как с водным ресурсом, являющимся домом для множества живых организмов.
— Круто! — восхищённо отозвался молчавший до этого момента Вик. — Надеюсь, Леопольд Константинович поделится с нами не только научными фактами, но и расскажет о Карадагском змее. Я бы с удовольствием послушал.
— О каком змее? — поразилась я, направляясь к остановившейся машине.