А вот потом, как раз в день приезда Руудаака, слухи поползли вообще чудовищные. Настолько чудовищные, что он бы им ни за что не поверил, кабы ему самому не пришлось в недоумении простоять чуть ли не полдня, перед закрытыми воротами Храма.
Как тут не поверишь в самое небывалое, коли впервые за долгие годы, Руудаак не смог поднеси Икаоитииоо регулярного подношения «на удачу»? …Может за то он так и прогневался на несчастного караванщика?
Но можно закрыть ворота. Нельзя закрыть рты многоустой толпе. Слухи поползли, и каждый был чудовищней предыдущего.
Кто-то говорил что чужаки убили жрецов пятой ступени, и похитили сокровища Храма. Кто-то кричал на площадях, что Икаоитииоо, разгневанный присутствием в своем доме заморских отродий, обратил свой Амулет в камень, наказав таким образом своих детей за неразборчивость в связях.
А кто-то, тихонько шептал в кабачках и подворотнях, что чужаки из-за моря, якобы и были родными детьми Икаоитииоо, которых он послал забрать свой Амулет. Который вернет теперь, только после того, как истинные жители Реки, скинут с себя ярмо проклятых степных кочевников. И вернут Власть над своими землями, городами и жизнями.
Кто-то осторожно намекал что во всем виноваты жрецы, больше заботившиеся об ублажении своих желудков и тел, чем о благах Икаоитииоо.
А иные, заливая глотки дешевым пивом, или вдыхая дым дурманящих трав, верещали что Мир доживает последние дни, и вскоре Река иссякнет, земля перестанет рожать, а Солнце может не взойти на следующее утро. Так что любой разумный человек, должен провести последние минуты мира так, чтобы потом было не жалко погибать, — потакая собственным желаниям.
…Много было слухов. Тревожных и злых. Полных надежды, или завистливого ехидства. Но куда страшнее слухов, были те кто их разносил… Бегающих будто больным хорьком укушенные, лихорадочно блестя мутными глазами, едва не пуская изо рта пену, и ища лишь повода чтобы сорваться на драку.
Они грабили лавки, не платили за себя в харчевнях, дрались на улицах, — квартал на квартал… Даже аиотеекам стало небезопасно появляться в черте города без сильной охраны. Ибо никто уже не боялся последующего наказания.
Руурзаак чувствовал что ничего хорошего это не принесет, и поспешил закупить нужные товары, и покинуть обуянный лихорадкой город. Думал, что в степи будет безопаснее.
И вот… Видать шибко обиделся на него Икаоитииоо, за неподнесенные дары.
— И кто ты у нас такой будешь? — Голос чужака отвлек Руудаака от воспоминаний.
— Еще сегодня утром, я был главным караванщиком… Я за все отвечаю, так что если кто и заслуживает каленой бронзы, так это я…
— Очнулся значит… — Удовлетворенно ответил чужак. — Ну что же, давай поговорим.
…Этот чужак не был высок ростом и светловолос. Но опытному караванщику хватило одного взгляда ему в лицо, чтобы понять, что он тоже чужак. …И возможно еще больший чем тот верзила, что сидит рядом с ним. (Вот уж воистину великан, наверняка в предках кто-то из горных медведей был, а то и вовсе, — демонов). Когда уже почти четыре дюжины лет занимаешься торговлей, начав еще мальчишкой, — учишься заглядывать в души людей куда глубже чем доступно обычным людям.
…И дело тут даже не в необычной форме глаз, а в том что эти глаза отражают. Вот сейчас в них, какая-то тоска… Почему спрашивается? — Ведь захватили целый караван, побили множество врагов… Такая нежданная удача, да на пустом месте. И сами ведь, насколько мог понять Руудаак, понесли очень малые потери. Иначе сидящий рядом с ним великан, не усмехался бы с таким превосходством и почти добродушием. — Так почему этот чужак тоскует?
— Ну и зачем вы на нас напали? — Тем временем задал чужак первый вопрос.
— Корабль. Товары. Думали вас мало. — Лаконично ответил Руудаак, даже позволив себе слегка пожать плечами и состроить гримасу, дескать — «Заставляют говорить разные банальности».
— Угу… — Согласился незнакомец. — Как же — как же… И сами бывало… Грешили… — (Рожа великана расплылась в щастливой улыбке). — Разбитый корабль на берегу, и людей мало… сам Икаоитииоо велел ограбить! Правильно?
Руудаак согласно, на полном серьезе кивнул головой. — Если не Икаоитииоо, так кто же еще будет посылать такие дары своим детям… Только вот видать Эти, оказались ближе к божеству, поэтому дар он послал им, а не Руудааку.
— А сами-то вы кто будете и откуда путь держите? — Продолжил задавать вопросы чужак.
— Мы караванщики из Рода Желтых Долин. Везем товары из Аоэрооэо к Большим Камням.
— Во-о-от!! — Удовлетворенно кивнул головой чужак. — А то мальчишка ваш упираться вздумал, да еще ругался непотребно и даже в драку полез. …Молодой, горячий. Да еще зачем-то на верблюда сел и на нас в атаку ринулся, когда мы всех ваших уже побили… Ну наши и вообразили, что он среди вас единственный настоящий оуоо.
Мы и про вас сначала так думали, да нашелся среди нас специалист, по знакам да амулетам определил, что вы оикия. Но мальчишка уж больно нагло себя вел, вот мы и подумали, что он тут какая-то важная шишка, и решили… ну короче, допросить пожестче.
…В его голосе даже как будто слышались извиняющиеся нотки… Только зачем? Какое ему дело до чужого мальчишки, да к тому же еще и врага? — Хочет втереться в доверие к старому Караванщику и что-то выпытать у него? Но ведь Руудаак и без того не собирается ничего скрывать. В отличии от своего племянника, он и так знает пределы своей стойкости, и знает что опытные палачи, смогут сломать даже самого крепкого воина. Так зачем чужаку прикидываться опечаленным страданиями мальчишки?
— Он боялся что вы пойдете мстить Роду. — Кивнул головой караванщик, и даже слегка улыбнулся. — И решил умереть под пытками, но не выдать тайны.
— Хороший парнишка. Крепкий. — Одобрительно кивнул головой чужак. — Хотя и дурак конечно. А ты, — не боишься что мы пойдем мстить?
— Корабли не плавают по степям. — С деланным равнодушием ответил Руудаак. Вы и так взяли большую добычу, а значит, повода мстить нету. А наши Желтые Долины, это не то место, куда хочется пойти без особого повода.
— И что у вас там такого, что «не хочется?». — С интересом спросил чужак, зачем-то дав команду своим людям подтащить к нему жертву собственной стойкости и бесстрашия, и начав копаться в своей сумке, украшенной узором в виде одного красного креста. — Летающие крокодилы, ядовитые болота, или всеобщая победа демократии?
— Солнце, песок. — Начал отвечать Руудаак с опаской поглядывая за действиями чужака, произносящего слишком много непонятных слов, не иначе, — какие-то заклинания. — Есть немного воды, но она горька на вкус. И потому земля не родит ничего, кроме верблюжьих колючек да ковыля.
— И чего вы тогда там сидите? — Удивился чужак, начав смазывать ожог на боку мальчишки из извлеченной из мешка, глиняной баночки. Племяш взвился и задергался, видать заподозрив в этом какой-то подвох. Но Руудаак, сообразив в чем дело, велел родичу лежать спокойно. И чужак в ответ благодарно ему кивнул.
— Когда-то, наши Желтые Долины были хорошим местом. — Тем временем пояснил Караванщик. — Там был большой оазис… Целое озеро воды. И к нам приходили многие, чтобы отдохнуть в пути, или поменяться товарами. Но еще при дедушке моего дедушки, когда тот был совсем мальчишкой, — озеро начало высыхать, а когда у него появился первый внук, — высохло окончательно. …А больше, для нас нигде нет места.
— Пичалька! — Опять сказал непонятное слово чужак. — Я так понимаю, — живете вы теперь торговлей? И в Аоэрооэо, ходите часто? …Кстати, — он далеко отсюда, и в какую сторону?
— Шесть дней перехода. — Ответил Руудаак, и сообразив что из-за бури чужаки не знают куда попали, добавил. — На восток.
— Ну и… — Как-то слишком деланно равнодушно поинтересовался чужак. — Чего нынче говорят в Аоэрооэо?
— В основном о вас, да о Храме. — И так ясно было что после допроса, чужаки их всех убьют, так что смысла скрывать свои догадки смысла не было.
— А ты значит, знаешь кто мы?
— Догадываюсь. — Спокойно ответил Руудаак. — Чужаки из-за моря.
— Угу… А про Храм чего говорят…???
Ничего скрывать старый караванщик не стал. — В этом не было ни малейшего смысла. Поэтому подробно поведал обо всех фактах, которые знал наверное. Пересказал множество дошедших до него слухов. И описал обще-нервозную обстановку в городе.
— М-да… Говно попало в вентилятор. — Пробормотал чужак очередное заклинание. — Ох чую и полетят брызги… Линять надо отсюдова, пока и нас не накрыло…
Так вот старик. — Продолжил он, снова обращаясь к Руудааку. — Если ты поклянешься что не попытаешься взять реванш, напав на нас, и поручишься что твои люди не сделают того же, я велю развязать вам руки и покормить. Договорились?
— Мои люди? — Удивленно переспросил караванщик. — Разве они живы?