— Амулет… — Осторожно сказал я. — Штука очень непростая. Она может многое. И потому с ней надо быть очень осторожным… Ну… вроде как наши бритвы… Вздумаешь размахивать ей при бритье будто баба веником. — И можешь сам себя без скальпа оставить. — Большая сила, — большая ответственность! А за сильные чудеса, — я тебе говорил, и расплата будет немалая!
— Так что…???? — Задал он мне скомканный вопрос, который я однако прекрасно понял.
— Не будем торопиться. — Твердо ответил я. — Вернемся к себе, будем большие камлания устраивать, с предками советоваться. — Может они и не захотят назад возвращаться. А сами нас там ждут.
(Угу. — подумал я про себя. — Научим ишака[15] разговаривать, и принеся в жертву, отправим на переговоры к предкам. Когда он оттуда вернется с точными инструкциями, — только тогда начнем действовать).
— Правильно говоришь… — Облегченно выдохнул Лга’нхи, и даже вроде как сразу повеселел, в порыве Щастья хлопнув меня свой лапищей по плечу так, что я едва по колени в песок не ушел. Чувствовалось что я сбросил с его плеч немалый груз.
…Или, может — переложил на свои? — Потому как теперь, чертов ящик, станет моей вечной заботой. И что-то подсказывает мне, что это еще отнюдь не последний наш разговор об Амулете. — Священный долг принципа — «Пацан сказал, пацан сделал», требует чтобы Лга’нхи как можно чаще осведомлялся об успехах камланий и исследований возможностей Амулета.
Увы, с ремонтом у нас не заладилось. Буря сильно потрепала наш кораблик, и если проблемы с мачтой и парусами были вполне решаемы, то начавший изрядно протекать корпус, стал серьезной проблемой. А самое главное, — малопонятной. …Ну в смысле, — была бы пробоина, — смогли бы залатать. А когда все доски корпуса расшатались и решили в массовом порядке переквалифицироваться в решето, — такую беду с налета не решишь.
Консилиум собранный из моряков во главе с Дор’чином и Отуупааком, провозившись три дня, вынес решение что дело дрянь, — судно надо конопатить и смолить заново, это как минимум. А как максимум, — перебрать всю обшивку, заново привязав доски к шпангоутам. …А это, — дело недели на две. А может и все три-четыре, в конце концов, — наши вояки в кораблестроительстве были не сильны, так что рассчитывать мы реально могли на пять-шесть человек моряков, включая и меня.
Нет, в принципе, можно было плыть и так, — не слишком заботясь о сохранности груза, и установив постоянную вахту черпальщиков воды. Вот только гарантий что доплывем, не было никаких, потому как еще один такой шторм, и черпальщики уже могут не справиться. — Море беспечности не прощает.
Но и сидеть тут вечно мы тоже не могли. — И смысла никакого не было, да и до Аоэрооэо, как оказалось, отсюда было рукой подать. Не говоря уж о том, что караванщики, которых мы отпустили, могли либо проболтаться кому-нибудь, либо самостоятельно привезти толпу аиотееков, желая поквитаться с нами за все беды.
Я уже даже начал жалеть о том что проявил такую доброту. Но что поделать, — тогда, отпуская их, мы думали что быстренько решим свои проблемы, и вот-вот уйдем в море, так что особых опасностей, в том чтобы поступить по человечески, не предвидели. А поганить карму массовым убийством, перед броском через море, честно говоря, было неохота.
…Нет, в принципе эти ребята показались мне довольно вменяемыми. И судя по старательно постной роже, с которой Руудаак принимал слюду взамен отобранных у него товаров, — уж как минимум, в цене он не прогадал, а может еще и нажиться умудрился. (Можно только предполагать, сколько тут стоила слюда, учитывая давнишнюю монополию на нее у аиотееков «крышующих» Драконьи Зубы). Но народ, в этих краях, слабо знакомых с Учением Дебила о том что все люди — дальние родственники, придерживается довольно простых первобытных принципов. — Выгода-выгодой, благодарность тоже может быть бесконечной. Но за побитую родню надо мстить, а корабль с товарами есть корабль с товарами, а пути Икаоитииоо неисповедимы, и подарки он может дарить весьма необычными способами, и не сразу.
Короче, если эти аиотееки-торговцы встретят отряд аиотееков более воинственных аиотееков, — могут и предложить им попробовать откусить от лакомого кусочка. Пусть и получат от этого дай бог десятую долю, — но даже десятая доля, — больше чем ничего, и карман не тянет.
…Самое разумное предложение сделал Отуупаак. — Осторожненько плыть вдоль берега, пока не найдем подходящего места где можно было бы починить корабль. По его словам, парочка таких была сравнительно недалеко отсюда. В конце-то концов, места тут довольно обжитые, (ага, на каждые сто — стопятьдесят километров, поселок стоит), зато живут в тех поселках моряки да рыбаки, так что смола и иные материалы да запчасти для корабельного ремонта, у них найдется.
Ну мы и поплыли.
— Так вы все-таки того… — Просительно заглядывая мне в глаза, уже раз в двадцатый наверное, произнес Отуупаак.
— Не боись. Все будет чики-пуки! — Ответил я ему на чистом русском, потому что отвечать на аиотеекском мне уже надоело. А народ тут русского языка малость опасался, потому как привык что его я обычно использую для особо сильных заклинаний. Отуупаак достаточно давно тусовался в нашей компании, чтобы разделить эти опасения.
…Нет. В принципе мужик был отчасти прав. — Когда ведешь такую стаю волчар как мы, в гости к своей, пусть и дальней, но родне, лучше лишний раз заручиться уверениями, что ей не причинят обиды. …Но ведь не двадцатью же уверениями подряд?!?!?!
А с другой стороны, — он сам нас убедил идти именно туда. Клятвенно заверяя что там и местечко достаточно укромное, и персонал чрезвычайно квалифицированный, ибо свой кораблик, он делал и переделывал именно там. Так что все что требовалось от нас, это заплатить за работу, и никого не убивать в процессе ее выполнения.
Мы конечно же согласились со столь выгодным предложением. Хотя и пришлось, ради этого идти лишние километров триста на протекающем корыте, да еще и подниматься вверх по какой-то узенькой извилистой речке, где подчас о гребле не было и речи, и приходилось, аки герои картины Репина, самим впрягаться в бечеву и тащить кораблик фактически на своих плечах.
Зато, как объяснил нам Отуупаак, — благодаря речке, в окрестностях росли деревья, благодаря чему и существовала небольшая верфь. И она позволяла подвести корабли к задней стороне, стоявшей возле моря деревеньки. А это, во-первых, — обеспечивало скрытность от лишних глаз, а во-вторых — защиту от бурь, приливов-отливов, и прочих волнений.
Но чем ближе был поселок, тем чаще наш морской Сусанин, требовал уверений что мы будем вести себя как паиньки, и вовремя оплачивать наши счета… И надо сказать, уже изрядно всем надоел с этим.
И вот, наконец этот поселок. …Только людей нет. Будто вымерли все. — Впрочем, это дело уже привычное. — Подпихнул Отуупаака в плечо, и тот, стоя на палубе, начал орать во всю глотку, о том кто он сам, и почему не надо бояться странных людей на непонятном корабле, что пожаловали к ним в гости.
Не сразу, …очень даже не сразу, но сработало. — Постепенно из-за казавшихся брошенными хижин, начали показываться люди… — все взрослые мужики с простеньким оружием в руках.
Потом последовала церемония обнюхивания и осторожного сближения. И какой-то час с небольшим, после нашего появления, после того как деревенский шаман дал добро, — нам было милостиво разрешено сойти на землю.
— Дык ведь, времена-та ноне… того… — Объяснил свою осторожность Старейшина. — А про тебя-то Отуупаак, слухи ходили разные. Не то убили тебя. Не то в плен захватили какие-то демоны… Вот мы значит и эта…! А то может ты уже и не человек давно!!!
— Так что у нас с временами-та? — Выбрав подходящий момент, уточнил я у старосты Ириидаака.
Было это уже вечером, на торжественной пьянке, по случаю прихода дорогих гостей, и получения выгодного заказа.
Мы как раз сидели на берегу моря, вслушиваясь в шуршание набегающих на берег волн, крики чаек, и дурные вопли наших сотоварищей. …Сказал бы «пьяные», но алкоголя на берегу не оказалось, и дабы окончательно подтвердить нашу земную сущность и солидарность с «правильными духами», нам пришлось хлебать забодяженную местным шаманом дурь. — Оттого и вопли были — «дурные».
Нет. — Я в принципе, стараюсь держаться подальше от всяких таких «компотов», особенно наваренных чужими руками. Но тут отказаться было невозможно, — уж больно странно и необычно мы выглядели. Да еще до деревеньки дошли слухи о загадочных чужаках с весьма дурной репутацией, так что иного способа доказать что в сущности мы няшки и пупсики, кроме как совместно ужраться с местными, у нас не было. Да и с устатку, после волнения всех этих дней, — и самим была охота чуток расслабиться. — Благо местный народец, особо опасным не выглядел, да и бухал вместе с нами.