Швырнул на стол брезгливо то, что снял с неё утром. Карри посмотрела на него… странно.
Принудительное конвоирование — это не шутка… дорогая… моя… В груди болезненно, коротко сжалось.
Её глаза в изумлении распахнулись. Потом неверяще на миг округлились, а следом блеснули презрением.
Грэм, прищурившись, молча кивнул: «Именно».
В цветном свете живого огня она так удушающе красива. Лэррингтон сел глубоко в кресло, только чтобы не ринуться вперёд и не схватить обеими руками, не утащить, как зверь, её, свою добычу.
Карри взглянула на него с нескрываемой злостью, и он увидел ясную, несгибаемую решимость. Сделала твёрдый шажок и приблизилась быстро. Одна рука — на его подлокотник, другая… другая уверенно легла на пряжку ремня и…
Он почти задохнулся, не веря. Поймал за запястье.
— Не шутите со мной, леди! — процедил угрожающе сквозь зубы в близкое лицо.
Красный маячок блеснул в стекле ограждения. Грэм успел только чуть приподняться, опрокидывая Каррию навзничь. Глухим ударом врезалось в спину, охнул. Накрыл её своим телом.
Кажется, я ушибла руку об стол и плечом сильно стукнулась об пол. Ерунда. Грэм! Навалился на меня не плотно, не всем своим весом, значит, держится на руках, значит, жив? Не могу говорить, шевелиться. Проклятье!
Тени метнулись по террасе, выстраивая вокруг живой щит. Звякнуло и разлетелось по стеклам совсем рядом. Кто-то выругался. Кто-то крикнул неразборчиво и нецензурно.
— Господин командующий? — прозвучало сбоку.
Мужчина надо мной сдавленно кашлянул. Вдохнул осторожно и выдохнул тихо. Просипел чужим голосом:
— В порядке. — И спросил еле слышно, трогая неровно ладонью моё лицо и губы: — Цела? Ты цела? Карри, не молчи, Карри!
— В тебя попали? — Кажется, я дрожала.
Выдохнул облегчённо.
— Я в порядке. Тебе надо уходить, — коротко охнув, порывисто обернулся.
— В смысле, уползать? — хихикнула совсем неуместно.
— Ты, кстати, что сейчас там подумала, сумасшедшая? — и в близком шёпоте послышалась ласковая, но всё же угроза. Такая, что захотелось вцепиться изо всех сил и зацеловать до смерти, раз уж не убили.
Сбоку прозвучали два коротких щелчка.
Черные совсем в темноте глаза близко сверкнули тревогой, и небо надо мной исчезло. Дыханье коротко коснулось губ:
— По моей команде встаём и мчим в помещение. Как понял?
Не хочу отпускать. Не хочу расставаться.
— Понял тебя, — дрогнул мой шёпот в ответ.
Секундная заминка, будто ждал мгновение чего-то, а сразу за этим короткое:
— Идём! — резко дёрнул меня вверх с чуть сдавленным стоном. — Ну же, не мешкай, всё после, — рыкнул в ухо на мой взволнованный взгляд, прижал к себе крепко.
В безопасности тёмного коридора сдал меня Тэрридану.
— Вниз. Свет не включать. Пять минут. Головой отвечаешь.
И меня увели, судя по всему, в номер. Грэм остался.
А я не поняла ничего, кроме того, что я сказочная идиотка. И куда девать глаза теперь, совершенно не знала.
Хорошо, что там будет темно. Слава богу.
Устал. Он просто устал. Иногда надо просто позволить себе ни о чём не думать, от всего отключиться. И тогда будет легко не реагировать, не беспокоиться и да, будь честен с собой, солдат, не бояться. А Грэм вопреки разумному и необходимому неожиданно боялся. Отчаянно пытался загнать этот страх далеко, спрятать за щитами, освободить место конструктивному, решительному действию и строгому расчету, который разбивает все страхи, оставляя проценты вероятностей и кривые актуальных и точных данных.
А сейчас внутри всё было сдавлено и премерзко дрожало. Оттого, что мог не успеть. Он мог его не заметить. Мог чуть отклониться в сторону.
Целью она не была. Это точно. Но эта истерическая нелогичность, неконтролируемый нервный ужас по факту сейчас делали его рассеянным, отстранённым и наверняка слабым.
Грэм плавно зашёл в полумрак номера и тихо прикрыл за собой дверь. Силуэт у стены рядом качнулся вперёд и замер.
Жива. И в порядке. Так сказал Тэрри. Сегодня и он, и спецрота ночуют здесь. Хотя было бы правильнее перевезти её в часть. А может, и нет. И снаружи поднимается ураган. Дрэк. Как же ты исхитряешься попадать в такие переделки, Раввен? Ты и опасность — всегда так неправильно рядом.
Грэм неожиданно понял это и замер сам. Рядом. Кэри сейчас совсем рядом. Так, что слышно дыхание. Прикрыл глаза, осторожно, наконец, выдыхая. Прижать бы к себе так тесно, чтобы никуда и никогда больше не делась. Чтобы никто и никакие ужасы больше не коснулись. Чтобы чувствовать, как под руками скоро стучит сердечко. И чуть не застонал в голос — нельзя.
Удар электрошокером? Нет, тот его отрезвил бы. Тут было чего похуже…
Легко, почти невесомо тонкие пальцы сначала обожгли локоть, послав замещающий реальность импульс, толкающий навстречу, сминающий неожиданно пространство между ними. Его просто совсем не осталось. Уцепиться за невозможную, фантастическую мысль: «Не оттолкнула». Ослепнуть и оглохнуть от этого на мгновение. И почти сойти с ума сразу.
Руки сжимали, сдавливали нетерпеливо, сдирая несговорчивую одежду, губы уже не ждали, требовали и сразу властно брали. Пылая, проникали сильнее, ожесточённее, дальше.
Жадно обхватить так давно и мучительно желанную, стиснуть до стона, чтобы пальцы точно знали — она. Сейчас. С ним. Снова. И её еле различимый смешок шёпотом в его подбородок.
— Не успеешь раздеть. Кончу раньше.
Задохнуться на миг от невозможности поверить и вдруг увидеть в глазах — правда. И уже больше совсем не соображать, что делал дальше. И её гортанный крик, которого так ждал, от которого теперь всё сжимается и страшно, вдруг сделал ей больно. И вот теперь, когда тонкое тело невыразимо выгнулось пульсирующей волной и пальцы ногтями ворвались в плечи, неизбежно, сокрушительно не сдержаться самому тоже. И вторить ей беззвучно губами в надежде, что не услышит:
— Аааа… Счастье моё… — Если он сейчас умрёт, будет не жалко…
Сердце, оглушая, ухало в виски. Ум ехидно напомнил, что зря он переживал о пропущенной кардиотренировке утром. Тут же мысленно отмахнулся. Не с ней. Не сейчас. Не смей пачкать.
Грэм очень медленно и осторожно опустил её рядом, склонил голову, коснулся губами её лица. Вздрогнул.
— Ты плачешь?
Карри ответила не сразу. Лэррингтон мягко и напряжённо вытянулся с ней рядом. Вот уж действительно — лучшая из всех возможных анестезий. Осторожно укрыл её тонким одеялом.
— Это было круто, — проговорила медленно, непослушным языком, не открывая глаз. Улыбнулась.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});