Читать интересную книгу Маленькие ошибки больших девочек - Хизер Макэлхаттон

Она предлагает подвезти тебя до города. Говорит, что ее зовут Памела Портерфилд, она журналистка из Техаса, пишет для крупного спортивного журнала, а здесь освещает события из жизни боксера Поп-Ай[16] Уолкера, который «боем прокладывает себе дорогу в Италии». Она рассказывает, что Уолкер — боксер-тяжеловес, что не слишком хорошо. «Настоящие толпы собирают только те, кто в среднем весе, — объясняет она. — Те, кто в среднем весе, танцуют по рингу и выколачивают друг из друга последние мозги. Кровища повсюду. А тяжеловесы будто просто перетаптываются с ноги на ногу. Хотя у Уолкера удар забойный». Глядя в зеркало заднего вида, она наносит на губы помаду и показывает своему парню средний палец, когда вы обгоняете его на дороге.

Вы проезжаете мимо следующего города, а Памела по-прежнему болтает без умолку. Она говорит, что будет рада довезти тебя до Помеции, где состоится следующий поединок, если ты, конечно, захочешь. Разумеется, почему бы нет? С ней легко. Она сильная, в ней нет ни следа грусти или слабости — она будто противоположность образу Элен-Эллен.

Когда вы приезжаете в Помецию, Памела просит тебя сделать снимки боя цифровым фотоаппаратом (поскольку ее предыдущий фотокорреспондент бродит сейчас где-то в сельской местности). Она дает тебе тридцатисекундный урок обращения с фотоаппаратом. «Эта кнопка, чтобы включить, эта — чтобы выключить, это объектив, не роняй его, или эта треклятая фиговина сломается, и просто попробуй заснять побольше крови».

Против Уолкера выступает маленький итальянец по имени Симоне Ротоло, и вначале десятикратный чемпион не сомневается в своей победе. Но потом оказывается, что какие бы сильные удары Поп-Ай ни наносил, Ротоло не сдается. Он похож на окровавленную боксерскую грушу, которая, как на невидимой пружине, все время возвращается обратно. К шестому раунду Поп-Ай теряет перчатку и продолжает бой голой рукой. У него разбита губа, кровь летит во все стороны. Они будто пытаются выжать друг друга до капли, но у них не получается. Ты с фотоаппаратом подбираешься к ним так близко, что можешь чувствовать исходящий от них запах. Ты снимаешь их окровавленные деформированные уши, их распухшие губы и глаза с лопнувшими сосудами. Сделанные тобой снимки очень хороши, даже Памела так думает, а ей, по ее же словам, обычно ничего не нравится.

Вы с ней колесите по всей Италии, следуя за Уолкером. Наконец в Риме брошенный ею парень выслеживает Памелу, он пьян и нарывается на драку. Он требует вернуть ему паспорт, а Памела отказывается и разыгрывает из себя напуганную дамочку. Не проходит и тридцати секунд, как банда заведенных, накачанных адреналином итальянцев в костюмах от Армани набрасывается на него и вытаскивает улицу.

В конце тура она предлагает тебе вернуться с ней в Америку: «Ты можешь поехать в Даллас, а я попробую устроить тебя в газету фотокорреспондентом на полставки». Ты бы хотела поехать домой, но еще больше тебе хотелось бы, чтобы на таможне тебя не поймали. Если полиция тебя ищет, в аэропорту тебя точно поймают.

Если ты летишь в Даллас с Памелой, перейди к главе 238.

Если ты отказываешься лететь в Даллас с Памелой, перейди к главе 239.

151

Продолжение глав 69 и 96

Ты не можешь прыгнуть. Это глупо, не говоря уже о том, что просто опасно, да и нет гарантии, что об этом никто не узнает. Ускользнуть с движущегося поезда — не лучший способ затаиться. К тому же если ты доберешься до Рима, то сможешь попасть куда угодно. Самолеты международных рейсов летают там каждые пятнадцать минут, и до города уже не так далеко. Ты ведь где-то севернее Флоренции и южнее Рима. В вагоне стало невероятно влажно и душно, как будто ты укутана теплыми мокрыми шерстяными одеялами. У тебя кружится голова. Окна кренятся, а пол поднимается тебе навстречу, потому что ты падаешь вперед в глубоком обмороке.

Придя в себя, ты оказываешься в маленькой комнате. Твоя головная боль жива и целехонька, а вот пальто и рюкзак пропали. Как ты сюда попала? Заходит полицейский и сообщает, что ты добралась до Рима и задержана для допроса на предмет выяснения твоей связи с группой австралийцев и исчезновением молодой француженки, которая пропала неделю назад.

Черт. Черт. Черт.

Заходит еще один человек, предположительно твой адвокат, и разрешает сделать международный звонок твоим родителям. Полицейские установили твою связь с австралийцами, посмотрев твой паспорт. «Их взяли во время штатной проверки, — рассказывает тебе полицейский. — Поймали у швейцарской границы, остановив за сломанный задний габаритный сигнал». Точнее, это была бы штатная проверка, если бы Аади (которого на самом деле зовут Эдисон Элиот Уэскотт Уолтер) не психанул и не попытался бы скрыться. После осмотра автобуса полиция обнаружила за раковиной сумочку, принадлежавшую Элен Ли Мэзон, и арестовала их. Элен была из Франции, ей было всего шестнадцать лет. Оказалось, что у нее есть прелестная годовалая дочка по имени Стелла Ли, которая живет у ее дедушки и бабушки.

Заключив с австралийцами сделку о признании вины, они вытягивают из них, где похоронена Элен. Ее родители раздавлены этой новостью, их лица пепельного цвета и губы, будто вырезанные из камня, взывают к справедливости. Во время суда ваши дела слушаются отдельно. Аади приговаривают к смертной казни, остальных — к пожизненному заключению без права досрочного освобождения, а тебе дают сорок лет. Твой приговор мягче, потому что во время слушания выясняется, что ты была единственной, кто пытался остановить Аади. Что у тебя, возможно, не было выбора.

Тебя высылают в США, где помещают в «Оук-Парк», тюрьму строгого режима в Стиллуотере, в штате Миннесота. Темно-серое здание, одной стеной примыкающее прямо к холму. Камеры просторные, в них раздается эхо, они похожи на ряд сообщающихся спортзалов. Нет ни покрывал, ни занавесок — ничего, что смягчало бы звук, поэтому даже в самый тихий из дней там царит полная какофония.

Твои родители отказываются с тобой говорить, твои друзья исчезают. Все, что у тебя остается, это время. В тюрьме ты проводишь его за рисованием, созданием замысловатых пуантилистских картин, на завершение которых уходят годы. Это позволяет убить время. Ты пишешь книгу, полную признаний, хронику событий, которые предшествовали твоей встрече с Элен, рассказываешь в ней об австралийцах, о путешествии и о том, что ты до сих пор не поняла, судьба или твои собственные решения привели тебя в эти цементные стены.

На сороковом году пребывания в тюрьме тебя досрочно освобождают. Когда ты выходишь, тебе шестьдесят пять лет. Шестьдесят пять, и нужно начинать жизнь заново. Ты переезжаешь в «дом на полпути»[17] и устраиваешься официанткой в грязную забегаловку на той же улице. Может быть, для тебя жизнь только начинается, но все остальные считают, что она для тебя уже кончена. С шестидесятипятилетней официанткой никто не разговаривает, ее никто даже не замечает.

Просто шутки ради ты посылаешь книгу, которую написала в тюрьме, нескольким агентам и издателям. Ты не думаешь, что ее кто-нибудь примет, — она длинная, больше пятисот страниц, и ты знаешь, что она не слишком хорошо написана.

К твоему большому удивлению, через месяц рукопись попадает в руки известной издательницы и она говорит, что в восторге от нее. Она выплачивает тебе приличный аванс, а спустя десять месяцев твоя книга «В поисках Элен» моментально раскупается и занимает второе место в рейтинге самых продаваемых книг по данным газеты «Нью-Йорк таймс» (первое место оккупировано проклятым «Гарри Поттером»).

На гонорар ты покупаешь себе небольшой домик в лесах на севере Миннесоты, возле Ган Флинт Трэйл (после цементных стен и решеток ты скучаешь по деревьям и рекам). Ты успеваешь написать еще две книги, перед тем как умереть, хотя ни одна из них не будет принята так хорошо, как первая. Ты умираешь спокойно, во сне.

Спустя тридцать лет голливудский продюсер покупает права на экранизацию «В поисках Элен» и ставит по ней крупнобюджетный художественный фильм с Кейт Бланшетт и Брэдом Питтом в главных ролях (с целью повышения кассовых сборов фильма в сценарий была добавлена любовная линия между героями). Проценты составляют сотни миллионов, а все, что причитается с этого тебе, отправляется одному человеку (теперь твои родственники иначе смотрят на свой отказ общаться с тобой).

А этот человек, разумеется, маленькая Стелла Ли Мэзон, дочка Элен Ли Мэзон. Расти без матери было нелегко, но теперь она уже не такая маленькая. Ей за сорок, она поэтесса и мать-одиночка, борющаяся за свое право на творчество, живет в бедном квартале в Париже. Они так и не узнает, от кого поступают деньги. Ей говорят, что какая-то дальняя родственница основала для нее трастовый фонд, и теперь она продолжает получать чеки на огромные суммы, что полностью меняет ее жизнь. Это дает ей возможность опубликовать собственный сборник стихов о потерянных, забытых и скитающихся. Позже в интервью она признается, что в основном они о тебе.