никому не нужную из деревни, чтобы она не пропала там, да ты чтоб тут с ума не сходила. Я, когда смотрю на него, то вспоминаю, как после смерти Дмитрия Тарасовича осталась здесь одна, и этот молодой мужчина каждый день присылал ко мне какого-то солдатика, который то продукты приносил, то помогал в чем. И как на месяц в больницу попала, он ведь беспокоился обо мне, когда рядом никого не было. Лекарства, врачи самые лучшие, вот и поставила его забота на ноги меня, старуху, а так бы не было уже, поди, в живых меня. Кому я тут в столице нужна-то? – устало проговорила бабушка.
– Ты мне не рассказывала об этом, – утирая зареванный нос удивленно сказала я.
– Да не хотела, чтоб ты себя из-за меня обязанной чувствовала ему. Ты ведь когда на пороге тогда появилась, худющая, с глазами горящими, пришла ведь из самого пекла, ну куда тебя еще грузить тем, что мне довелось пережить здесь. Время ведь военное. Помню принесет солдатик продукты, а я с соседкой делюсь, у которой внучок маленький да невестка, голодные все. Сколько там того пайка давали, а было время ведь и голодное, Москва вон, поди, тоже едва выкарабкалась, и мы все вместе с ней. Так благодаря Яну может и выжила не только я одна, – заплакала бабушка, вытирая слезы белоснежно скатертью.
– Так что ж теперь, получается, я за кусок хлеба ему должна? – тихо спросила я.
Бабушка непонимающе на меня посмотрела и встав из-за стола махнула рукой обреченно:
– Ты или не слушаешь меня или ничему тебя так жизнь и не научила. Окромя своего собственного «я», есть еще другие люди вокруг нас, которые так же заслуживают уважения, счастья. А если думать только о том, чтобы тешить это свое «я», как жить вообще можно так? Он что тебя, избил, унизил, убил кого из твоих? Что он сделал такого, что ты так его ненавидишь? Все для тебя, дуры неблагодарной, все ведь для тебя. А ты, эй, – сплюнула она на пол и вышла, оставив меня одну.
Я посмотрела ей вслед, затем задумалась над ее словами, молча крутя в руках чашку с недопитым кофе. Прекрасно я все понимала то, что твердила мне бабушка, но для меня, такой свободолюбивой просто было очень сложно принять тот факт, что меня к чему-то принудили, заставили сделать не так, как я хочу сама. А поскольку сделал это Ян, то и пожинать плоды этого выпало на его долю. И насколько я смогу дальше сдерживать себя, даже зная то, что рассказала мне сейчас бабушка, я просто не знала. Но то, что я сделала очень и очень нехорошо именно на свадьбе перед его друзьями и коллегами, было действительно просто подло с моей стороны. В дверь тихонько постучали и подняв глаза я увидела на пороге Яна, и виновато опустила глаза вниз. Мужчина подошел к окну и молча стал смотреть в него. Я из-подо лба мельком бросала на него взгляды, не зная, как начать разговор. Затем вернула чашку на стол и подойдя к нему тихо сказала:
– Я перегнула палку, извини. Меня просто вывел из колеи приход Марии и ее реплика о том, что ты за последние два года сменил целую вереницу женщин, а поскольку ты сам знаешь мой взгляд на такие свободные отношения, то мне стало не по себе и я повела себя в итоге так, как повела.
Мужчина повернулся ко мне и приподняв за подбородок сказал:
– Вижу, что мне достался еще тот подарочек, – улыбнулся он. – Я не сержусь. Да и гости, надеюсь, забудут этот инцидент, хотя некоторым придется объяснять сказанные тобой слова. Тамада так там сейчас выплясывает да шутками их заваливает, что я думаю, выйдя отсюда большинство будет помнить только его искусство вызывать непрерывный смех, а не твое умение бить бокалы и сыпать колкими фразами, пропитанными презрением ко мне. А насчет того, что сказала Мария. Не было никакой вереницы женщин, хочешь верь, хочешь нет. Я покончил с тем отрезком своей жизни, когда мог проснуться в постели с женщиной и не помнить, как ее зовут. Тогда покончил, когда провел с тобой ночь.
– Почему ты так поступил? –нахмурившись спросила я. – Это ведь подло так заставлять женщину выходить замуж.
– Не будь в доносе этого Игоря, я просто бы отпустил тебя и так же и закрыл бы дело. Но в тот момент я понял, что просто потеряю тебя точно, если вернется этот мужчина. Поэтому и не дал тебе выбора. Но я знаю, что верни все назад, я поступил бы так же снова. Но одного ты не поняла, что просто могла отказаться и я принял бы это и отпустил тебя. Но ты так почему-то боишься меня и свято веришь в то, что я черт с рогами, поэтому я просто сыграл на твоем этом страхе, который в этом был мне на руку, – грустно усмехнулся Ян.
– Светка тоже так сказала мне, – посмотрев в глаза мужчины сказала я. – Что ты просто и так бы все сделал, это просто мой страх не дал мне разобраться во всем сразу. А мы можем уйти сейчас отсюда? Время ведь уже позднее. Гости пускай гуляют себе хоть до утра, но мне почему-то хочется уйти с этого праздника, – устало сказала я.
– Конечно, давай уедем. У меня для тебя как раз сюрприз еще есть, и он важнее того, что происходит здесь, – подал он мне руку и мы вернулись с ним в зал.
Оказавшись в зале, я остановилась с Яном под руку в центре и обратилась к гостям:
– Я хочу извиниться перед мужем за свое безобразное поведение и те слова. Не знаю, что это было, скорее всего нервы, – посмотрела я на Яна. – И мы бы хотели вас оставить, нам хочется побыть вместе. Если вы не возражаете. А вы можете дальше праздновать. Наш прекрасный тамада сделает ваш отдых веселым и незабываемым, – сказала я и все гости радостно захлопали, когда Ян подхватил меня на руки и понес к машине.
Бабушка уже около автомобиля осыпала меня пшеницей и сказала на ухо:
– Вот этой девочкой я теперь горжусь!
Я поцеловала ее в щеку и уже через минуту мы с Яном ехали на машине куда-то на окраину Москвы. Спустя час езды Ян остановил автомобиль около забора, за которым виднелась крыша дома.
– Это теперь наш дом. Я купил его у одного еврея, который эмигрировал в Америку с семьей, – протянул