так выручил меня на постоялом дворе. Ну, и Метелью добавил до кучи, черт его знает, как там все это с Хаосом стакается, вдруг какие-нибудь дикие множители урона с критами проскочат.
Что-то там, конечно, проскочило, но не так уж, чтобы очень сильно. Зато Мастер Хаоса свое дело сделал. Оборона противников полностью расстроилась, а тут еще Даша дочитала наконец свое заклинание, разломила какую-то веточку и швырнула ее в пэкашеров. Ведьма, одно слово. Отряд верхами прошел сквозь строй врагов, как нож сквозь масло. Притормозили возле меня, дав мне усесться на коня, а потом сорвались в галоп. В этот момент сзади послышался вой, это скопившиеся в переулках заброшенного города мобы второй волной ринулись в атаку.
– Трындец кисломордым, – ухмыльнулся в бороду Хагрим.
Мы двигались к старому месту привала, поскольку в отряде недоставало двоих, и ждать их необходимо было именно в этом условленном месте. Минус два дня, обидно. Но где-то через километр, оглянувшись, я заметил догоняющего нас эльфа. Мы остановились.
– Ты где был? – прищурившись спросила Дарья.
– Гоблинов этих криворуких гонял, – с фальшивой голливудской улыбкой ответил Даэрон. – Иначе смяли бы нас с двух сторон. Еле вырвался.
Я промолчал, хотя во время боя находился как раз в той стороне и отлично видел, что никто там никого не гонял. В этот момент послышалось хлопанье крыльев, и на круп Говноконя позади меня опустился ворон.
– Тоже гоблинов гонял? – полуобернувшись, спросил я.
Эльф ожег меня откровенно ненавидящим взглядом.
– Так, минус Ланс, остальные в сборе, – решила не обострять валькирия. – Огибаем город справа по широкой дуге, ищем место для привала, активируем «оленя», офаемся. Антон, тебе тащить отряд ночью. И я тебя очень прошу…
– Да понял, понял. Бухать больше не буду. Просто обстоятельства так сложились.
Даша закатила глаза и тронула коня. Дальше ехали молча, только Настя через какое-то время жалобно всхлипнула.
– Ты чего? – спросил я, думая, что это она по Ланселоту, которого сейчас, вполне возможно, терзают в «Последнем приюте» Белые львы.
– Фафик слился. Теперь сутки откат на призыв пета.
А я размышлял о том, что если в городе имелась точка привязки, и игроки ей пользовались, судя по имеющейся тропинке, то далеко не на всех толпой нападали странные обезьяноподобные твари. Кто-то их заранее поднял, чтобы сагрить на нас…
Глава 29
О том, что заблудился, я понял слишком поздно. Вообще-то слово «заблудился» здесь не совсем уместно, поскольку нельзя заплутать, не имея ни четкого маршрута, ни обозначенной на карте цели, ни самой карты. Я мог лишь отклониться от направления, которое указывала метка на картушке моего компаса. Но вы-то понимаете, что никто, кроме самого́ мертвого капитана, кем бы он ни был, не знает, куда этот компас указывает. Просто изначально у меня был план, и я его придерживался. А потом перестал.
Сначала был долгий пологий подъем, по которому я взбирался, ведя за собой караван лошадей моих товарищей, которые в данное время в настоящем мире наслаждались всеми его благами. Я бы сейчас все отдал, чтобы смолоть в своей ручной мельнице три ложки кофейных зерен, засыпать их в турку, сварить чашку ароматного напитка и усесться смотреть какой-нибудь старый фильм. В Москве сейчас июнь, жара, можно открыть дверь на лоджию в съемной квартире, оплаченной на полгода вперед, чтобы ночной ветерок слегка колыхал легкий тюль. Мечты, мечты, где ваша сладость? Вместо Москвы мне вдруг представился унылый военный бункер с мертвым неоновым светом, капсула с моим телом, в которой что-то тихонько журчит, и солдатик срочной службы, листающий на вечерней вахте журнал с голыми девицами. Я отчетливо понял, насколько устал за последний месяц. И хочу я только одного, чтобы все это поскорее закончилось – не важно, как, лишь бы закончилось. Я не сдался, просто… Никому это не нужно. Я никому не нужен, никто обо мне не вспомнит, и ничего не изменится в мире от того, есть я, или меня не станет. А что, если…? Я присмотрелся к суку одинокого дерева впереди. Веревку на шею, потом пришпорить коня, который умчится в ночь, а я останусь болтаться. Но ведь воскресну на респе в «Последнем приюте». Что они там мне в письме тогда написали? «Если вы по каким-либо моральным причинам не желаете продолжать нахождение в виртуальной реальности, просто напишите нам об этом в ответе на данное письмо». А что? Это выход.
Ворон, спокойно дремавший до этого у меня на плече, неожиданно очнулся и больно клюнул меня в мочку уха. Я аж в седле подскочил и затряс головой. Что это было сейчас? Это ведь не мои мысли. Нет, про кофе, Москву и жалость к себе вроде бы мое. А дальше дичь какая-то. Я натянул повод, останавливая коня, и огляделся. Стремительно смеркалось, как обычно и происходило в этой неуютной местности. Двигался мой караван по широкой извилистой лощине, полого забиравшей вверх. Холмы с обеих сторон густо поросли лесом, а сама лощина, судя по всему, вела на плато в предгорья скалистого хребта, который днем еще кое-как можно было рассмотреть в сумрачном мареве темных земель, а сейчас совсем скрыло из пределов видимости. Ко всему сверху пополз туман, как это бывает в предгорьях с их резкими перепадами температур. Тишина, только ветер шепчет в ветвях окружающего меня леса. Ветер?! Черта с два, нет никакого ветра, мертвый штиль.
Я вслушался, чувствуя, как у меня покалывает в корнях волос от накатывающего ужаса. Шепот раздавался откуда-то спереди. Сначала это был просто белый шум, потом мне стало казаться, что я различаю в нем отдельные слова на каком-то древнем языке. Почему древнем? Потому что было в этих словах что-то противоестественное физиологии человеческого речевого аппарата. Не говорят так люди ни на одном из известных мне языков. Саунд-продюсер из разработчиков, который сумел вплести такое сочетание частот в обычный шепот, должно быть, больной на всю голову. Ему бы на военных работать, а не игры создавать. Шепот проникал в мозг, навевал тоску, просил, приказывал. А еще – медленно приближался ко мне.
Я развернул коня и потянул лошадок влево к лесу. Чем бы это ни было, встречаться с ним мне совершенно точно не хотелось.
Лес состоял главным образом из сосен. Это хорошо,