одним движением вытащила меня из еловой постели и вздернула на ноги.
– Пойдем к огню, там все и расскажешь. Заодно хлебнешь доброго эля перед смертью.
По-доброму так сказал, душевно, с веселой детской улыбкой на покрытом шрамами лице отъявленного головореза.
– Харальд, забери тебя Ньерд, с кем ты там? – раздался от костра зычный женский голос.
Подгоняемый тычками кулака в плечо, я вышел в круг света, где пировала колоритная компания не то викингов, не то древнегерманских воинов – короче, банда.
– Вот, – сказал рыжий Харальд, – отошел я, понимаешь, отлить. Только прицелился…
В общем, повторил свой нехитрый рассказ слово в слово, вызвав дружный хохот всей ватаги. Некоторые бородачи даже выступившие от смеха слезы принялись утирать. Да, юмор у ребят незамысловатый. Не смеялась только единственная женщина в их компании, по всему видно, что главная, потому что и доспех у нее был побогаче, и сидела она хоть и в общем круге, но как бы по центру. И вспомнился мне тут давешний рассказ Хагрима про Дикую Охоту, верховодит в которой баба. Я огляделся. На противоположном краю опушки сбились в кучу огромные черные кони, возле которых разлеглись гончие, обгладывая кидаемые им кости. Посмотрел чуть выше и вздрогнул – все ветви окрестных елей были заняты рассевшимися на них во́ронами.
– Братцы, – сказала женщина, от слов которой смех разом затих, – усадите незваного гостя к огню, да дайте ему эля. Хмельным и помирать веселей.
Все снова загомонили. Меня усадили к костру, в одну руку сунули кусок жареного горячего мяса, а в другую – большой рог, из которого умопомрачительно пахло свежим живым пивом. Я в несколько глотков осушил рог, вызвав одобрительные возгласы. Пиво оказалось крепким и сразу ударило мне в голову. Эх, хорошо. И лишь второе за минуту упоминание о моей скорой смерти слегка портило мне настроение.
– Ты кушай, кушай, – голосом заботливого папаши подсказал мне рыжий Харальд.
– После первой не закусываю, – уже начинающим заплетаться языком громко изрек я народную максиму.
Это мое высказывание вызвало новый оглушительный рев.
– Славный парнишка, – всхлипывая от выступивших от смеха слез, сказал рыжий. – Клянусь старым обманщиком Локи, даже жалко будет его убивать.
Он повернулся к предводительнице и попросил:
– Фригг, отдай его мне, пусть умрет с оружием в руках, как мужчина.
– Погоди, Харальд из рода данов, – посерьезнев, сказала женщина. – Что-то тут не так. Я вижу на нем знаки.
Рыжий всмотрелся в меня пьяными покрасневшими глазами и присвистнул.
– Чего смотришь? – усмехнулся я. – Наливай. Между первой и второй стрела не пролетит.
В этот момент с ближайшей ветви на меня спикировал один из воронов, уселся мне на плечо, а затем громко карнкул, глядя прямо на ту, которую рыжий назвал Фригг. На поляне воцарилась тишина.
– Чтоб я сдох, – ошеломленно произнес Харальд и принялся наполнять мой рог из кожаного бурдюка.
– Собрался эльф на охоту. Тетиву натянул, коня седлает. А утро холодное – дождь, ветер…
Я травил очередной бородатый анекдот уже окончательно не слушающимся языком. Эти ребята над каждым хохотали так, будто слышали все это в первый раз. Хотя, чего это я? Кто ж им мог рассказать анекдоты, если они до этого всех сразу убивали. А меня вот не убили. Я крут, я самый крутой игрок. Альянс топ-кланов слился на Дикой Охоте, а я тут сижу с ними пиво пью. Да я им всем покажу, каков настоящий Рукожоп.
– А теперь, – важно заявил я, безуспешно пытаясь подняться, – пришло время умирать. Кто тут хотел сразиться? Дайте мне меч.
– Тихо, тихо, дружище, – ласково проговорил Харальд, кладя мне тяжелую руку на плечо и усаживая на место.
Я взглянул в его глаза и к ужасу понял, что в них нет ни капли опьянения. А еще я вдруг подумал вот о чем: как же это он отошел отлить, если сей процесс в этом мире в принципе не предусмотрен?
– Подведите его ко мне, – скомандовала Фригг.
Я и опомниться не успел, как подхваченный несколькими па́рами крепких рук, предстал перед предводительницей Дикой Охоты. Ворон вспорхнул с плеча на ближайшую ветку и внимательно следил за мной.
– Так, так, так, – Фригг рассматривала меня, ее ноздри раздувались, словно она принюхивалась, – Истинный Хаос. Так ты, выходит, любимчик этого старого плута Локи, который любит играть со счастливчиками и неудачниками. Я бы на твоем месте была осторожна, он частенько меняет местами одно с другим. Так, кто ты? Лакер или лузер?
Я немного подивился такому жаргону в устах персонажа скандинавской мифологии, но ответил:
– В данный момент – везунчик.
Про свои минус девятнадцать в Удаче я решил промолчать, но, видимо, воительница видела меня насквозь.
– Верный ответ, – усмехнулась она. Но я насчет тебя еще ничего не решила, так что, все может измениться в любой момент.
Она приблизила свое красивое лицо к моему почти вплотную и втянула ноздрями воздух.
– Еще чувствую древнюю магию. Совсем немного, но это то старое доброе волшебство из времен, когда дичи в лесах было не в пример больше, наши клинки не ржавели в ножнах, а боги были богами, а не скоморохами, как теперь. Ты согрел мою душу, везунчик, напомнив о тех временах.
Она улыбнулась каким-то своим воспоминаниям и добавила:
– Есть еще что-то, чего я не могу разобрать. Что-то важное в конце твоего пути. И путь этот точно не закончится на этой поляне.
Видимо, она приняла окончательное решение по поводу моей персоны. Но тут хмель окончательно затуманил мой разум, и меня потянуло на подвиги.
– А еще у меня во, что есть, – сказал я, доставая из инвентаря Сущность Древнего зла и протягивая маленькое черное облачко, колыхающееся у меня на ладони.
Как бы пьян я не был, но уловил реакцию окружавших меня воинов. Нет, они не отшатнулись в испуге. Думаю, призови я на поляну роту высших демонов, эти ребята не выказали бы страха. Но я видел, как они подобрались, словно опытные бойцы перед схваткой, как привычно стремительно их руки легли на оружие. Зато птицы