архиве или в тех бумагах, доступ к которым имел Желизняк. Проверь все, пожалуйста. Заодно постарайся сообразить, что могут значить цифры из последнего столбца. Сейчас считай это своей первоочередной задачей.
– Будет сделано, Лев Иванович, – заявил капитан.
После этого Гуров пообщался с Орловым. На генерала основательно давили сверху, из министерства, требовали новой информации по убийству высокопоставленного сотрудника ведомства, и сыщику не удалось избежать разговора с начальником главка.
Гуров пока не мог сказать генерал-лейтенанту ничего конкретного по сути этого дела. Дескать, да, есть подозрения, что Желизняк был взяточником и крышевал бандитов, но доказательств этого пока нет. Да, Гафаров грозился убить полковника и имел для этого мотив. Однако не имеется никаких фактов, говорящих о том, что они хоть раз встречались после возвращения чеченца из тюрьмы. Да, часть найденного шифра совпадает с кое-какими записями Желизняка, но невозможно установить, состряпал он сам для себя эту бумажку или ее демонстративно поместил на фотографию убийца. И так далее, все в том же духе.
В итоге Орлову пришлось сдаться.
– Ладно, скажу в министерстве, что у тебя есть несколько подозреваемых, и ты отработаешь эти версии в ближайшие дни, – махнув рукой, проговорил генерал и тяжело вздохнул. – Пока конкретных имен называть не буду, а то от меня потребуют объявить в розыск Гафарова. Ты же этого не хочешь?
– Рано еще, – сказал сыщик и поморщился. – Я даже не могу сказать, причастен ли он к убийству, его кто-то подставляет, или же все эти совпадения – простая случайность. Я сначала Гафарова по своим каналам проработаю. Уже потом будет видно, объявлять его в розыск, использовать как приманку или отпустить на все четыре стороны.
– Делай как знаешь, только достань мне убийцу побыстрее, – проворчал Орлов и повел рукой, отпуская подчиненного.
– Рад стараться, ваше высокоблагородие! – рявкнул сыщик, вытягиваясь в струнку.
– Нет, это уже невыносимо становится! – возмутился Орлов. – Вы со Стасом с каждым годом все больше друг на друга становитесь похожи. Ладно бы что-то полезное друг у друга брали, так нет! Самые дурацкие привычки перенимаете. Клоуны чертовы! Сгинь с глаз моих, полковник!
Гуров усмехнулся и ушел.
До ресторана, где ему назначил встречу Евсеев, сыщик добрался чуть раньше оговоренного времени, но ничуть не удивился, застав владельца этого заведения за столом, полным закусок. Во-первых, тот всегда заранее готовился к встречам с Гуровым и приезжал на них минимум за полчаса до назначенного времени. Во-вторых, Евсеев был хлебосольным хозяином, обожал вкусно поесть сам и покормить своих гостей, какие бы отношения его с ними ни связывали.
Обычно такие встречи начинались с того, что вор в законе принимался потчевать сыщика, предлагал ему попробовать то или иное блюдо. Но сегодня Евсеев сделал исключение из своих правил, сразу взял быка за рога.
– Ну, Лев Иванович, и зачем тебе этот дикий чечен понадобился? – поинтересовался он, едва Гуров сел за стол. – Ты думаешь, он твоего продажного полковника завалил?
– А ты откуда про Желизняка знаешь? Об этом на каждом углу не трубили. И с чего ты решил, что полковник продажный? – ответил вопросом на вопрос сыщик.
– Ай, узнаю Льва Ивановича. Ты сам никогда ничего прямо не говоришь, зато из собеседника всю душу вытащить умеешь! – заявил Евсеев, усмехнулся, но тут же посерьезнел и продолжил: – О том, что Желизняк продажный был, все блатные знали. Если кому-то нужно было порешать вопросы с законом, обращались к нему. Напрямую пообщаться с полковником, конечно, редко кто чести удостаивался, но раньше с ним связаться можно было через Гафарова, а потом – через Лопырева. А про смерть полковника те же Лопырев с Ерошкиным раструбили. Слух пустили, чтобы все на дно залегли, пока вопрос с преемником Желизняка в ментовке не решится. Так что, как видишь, никаких секретов в этом нет. Уж не знаю, как полковник проблемы решал. Меня криминальные дела давно не интересуют, но управляться с ними у него хорошо получалось. Отмазать от наказания людей мог, даже в тяжелых случаях. Или добивался, чтобы самый минимум братва получала.
– А почему ты Гафарова диким назвал? – поинтересовался Гуров, потягивая кофе, который подал ему официант, тут же растворившийся без звука и следа.
– А потому, что он дикий и есть. Бешеный, психованный, да еще и беспредельщик, – проговорил Евсеев. – Скор на расправу, хотя я никогда не слышал, чтобы он лично мокрухой занимался. Спросишь, мог ли этот фрукт сам полковника порешить? Мог! А вот сделал ли? Это вряд ли. По слухам, он в Москву приехал, чтобы вернуть к себе уважение в своей диаспоре. Им сейчас не нужны ни кровавые разборки, ни трупы, тем более полицейских. Но я же не знаю, что у него в башке творится. Может быть, Гафаров таким способом и решил своим доказать, что он крутой мужик. В общем, не мое это дело. Ты сыщик, вот и разбирайся.
– Я и разберусь, – пообещал Гуров, и его собеседник знал, что это не пустые слова. – Где мне найти Гафарова?
– А вот в этом я тебе точно не помогу, – ответил Евсеев. – Во-первых, не знаю. А во-вторых, и знать не хочу. Мы с чеченцами не враждуем, но и не дружимся. Я с ними на контакт идти вообще не желаю. Могу лишь подсказать, где до отсидки любил бывать Гафаров, а ты уж сам проверяй, изменил он своим привычкам или нет. Или у его земляков поспрашивай. Может быть, кто-нибудь из них и захочет с тобой говорить.
Большего сыщику от Евсеева добиться не удалось. Вор в законе либо действительно не имел никаких выходов на чеченскую диаспору в Москве, либо категорически не хотел с нею связываться.
Сейчас у сыщика не было возможности заставить его сделать это. Поэтому Гурову оставалось довольствоваться той информацией, которую он уже получил. Впрочем, ее тоже было не так уж и мало.
По словам Евсеева, до того как получил свой срок, Гафаров любил бывать в заведении, расположенном на Ленинском проспекте, у метро «Юго-Западная». Там собирались преимущественно чеченцы. Днем оно работало как обычное кафе, а по вечерам превращалось в своеобразный клуб по интересам со своим вип-залом, куда допускались немногие. Евсеев утверждал, что если где-то и можно найти Гафарова или узнать, где его искать, то только там.
Гуров справедливо решил, что туда лучше всего отправить Станислава. Тем более что и на Гафарова первым вышел именно он.
Сыщик отправился в главк, чтобы обсудить этот вопрос с другом, но доехать до места не успел. Его планы изменил телефонный звонок.
– Лева, ты где сейчас? – раздался