которые являлись отголоском былых чувств, но чаще всего они сохраняли вежливый нейтралитет.
Причина, по которой семья так и не разрушилась, была одна – дети. У Писаревых их было двое, сын и дочь. Оба ребенка беззаветно любили обоих родителей, и те обожали их ничуть не меньше. Именно поэтому вопрос о разводе между супругами Писаревыми даже не возникал. Оба родителя боялись сделать этим больно детям.
Именно тот факт, что убийца причинил эту боль, и заставил Светлану его ненавидеть и обратиться к Гурову с такой неподобающей просьбой.
Личной жизнью друг друга, как и делами на работе, супруги Писаревы уже давно не интересовались. Разговоры на эти темы они уже не вели. Валентин довольно часто не ночевал дома, и Светлана не интересовалась, где он проводил время. Хотя Гуров по голосу женщины понял, что ее чувства к мужу не совсем угасли, и ревность иногда закрадывалась в ее душу.
Светлана привыкла к частым отлучкам мужа, поэтому вчера даже не удивилась тому обстоятельству, что он вновь не пришел ночевать. Звонить друг другу и узнавать, кто где находится и все ли в порядке, в этой семье уже давно стало плохим тоном. Когда вчера вечером, перед сном, до отца пытался дозвониться сын, Светлана просто сказала ему, что у папы, наверное, аккумулятор в телефоне сел.
Она начала волноваться только сегодня, когда ей позвонил сослуживец мужа, который разыскивал его. Увидев на пороге незнакомого человека, который оказался полковником полиции, Светлана сразу поняла, что Валентина домой больше ждать не нужно. Он никогда сюда не вернется.
– Значит, вы полагаете, что у вашего мужа могла быть любовница? – поинтересовался сыщик.
– Наверное, – Светлана пожала плечами. – Но я в этом не уверена. Сколько муж получает… получал, я прекрасно знаю. Большую часть зарплаты он отдавал мне, поскольку расходами занималась я. На те деньги, которые у него оставались, вряд ли можно было бы любовницу содержать. Впрочем, Валентин не был уродом. Какая-нибудь дамочка могла бы ублажать его и бесплатно. А почему вы спрашиваете?
– Я просто пытаюсь понять, зачем он пошел на кладбище вчера вечером, – ответил на это Гуров и осведомился: – Вы когда-нибудь слышали, чтобы вашему мужу угрожали? Может быть, он что-то говорил о своих врагах?
– Нет, – сказала Писарева. – Я же говорю, мы давно не обсуждали ни личную жизнь, ни работу. Правда, я иногда слышала, как Валентин с кем-то ругался по телефону. Но тогда скорее он кому-то угрожал, чем ему кто-то. Сразу отвечу на вопрос, который вы собираетесь задать. Ни сути этих разговоров, ни того, кто был собеседником мужа, я не знаю. Не в курсе даже, был ли это один человек или несколько. Да и заставала я его за такими разговорами от силы пару раз за последние несколько лет.
– Хорошо. – Гуров вздохнул, встал и попросил: – Покажите мне его вещи, пожалуйста. Больше всего меня интересуют какие-нибудь блокноты, компьютер, фотографии.
Писаревы жили в двухкомнатной квартире. Сами они большую часть времени проводили в гостиной, в одном углу которой стоял письменный стол со стареньким компьютером. Именно на него и указала Светлана сыщику, разрешила взять все, что могло ему понадобиться.
С этим Гуров провозился недолго. В столе у Писарева оказалась лишь парочка блокнотов, которые сыщик просто забрал, даже не пытаясь посмотреть их содержимое. На компьютере стоял пароль, который Светлана не знала, а Лев Иванович подобрать не мог. Поначалу он хотел забрать технику с собой, но сейчас ехать в главк не собирался. Поэтому полковник просто позвонил дежурному и распорядился, чтобы тот кого-нибудь прислал на квартиру капитана, чтобы забрать его компьютер и отдать Суркову.
Больше сыщику тут делать было нечего. Он простился со Светланой и вышел из квартиры, чувствуя, как женщина с тоской смотрит ему вслед.
Забравшись в свою машину, Лев Иванович позвонил Суркову и поставил перед ним еще одну задачу – найти контакты между Писаревым и Желизняком.
Для него было абсолютно очевидно, что два этих убийства связаны между собой. Да, сам стиль совершения преступлений несколько отличался. У одной жертвы было перерезано горло, у другой – отрублена голова. Однако оба эти случая имели достаточно общего. Это и мундиры, измазанные грязью, и записки с загадочными цифрами. Плюс коррупционные скандалы, окружавшие этих сотрудников полиции, в которых ни один из них официально не был уличен.
Возможно, при детальном изучении вещественных доказательств будет найдено что-то еще, связывающее две смерти. Однако для Гурова и того, что имелось сейчас, было вполне достаточно, чтобы связать воедино оба преступления.
Сыщик потребовал от Суркова максимально быстро проверить все данные об обеих жертвах – место учебы и жительства, начиная с младенчества; служба в армии и полиции; работа над уголовными делами и так далее. Он нисколько не сомневался в том, что между Писаревым и Желизняком должна быть какая-то связь.
По крайней мере, убийца именно так и считал. Иначе он не стал бы лишать жизни этих двух полицейских, занимающихся совершенно разными делами.
Еще Гуров понимал, что преступник не остановится. Все признаки серийности преступлений были налицо. Это означало, что под угрозой находятся и другие сотрудники полиции, которые тоже были как-то связаны с двумя жертвами или непосредственно с самим убийцей. Именно поэтому медлить было нельзя.
Гуров завел «Пежо» и отправился на участок, на котором нес службу убитый Писарев. Он и сам не знал, что именно там будет искать, но какая-то сила влекла его туда. Можно было назвать это интуицией, шестым чувством или просто скрупулезным выполнением правил расследования преступлений. В настоящий момент у сыщика было слишком мало информации для того, чтобы делать какие-то выводы по обоим убийствам. Он надеялся, что на участке покойного капитана найдет то, что натолкнет его на нужный след.
Крайне редко бывает, чтобы об одном и том же человеке разные люди высказывались совершенно одинаково. Сколько людей, столько и мнений. Это правило работает почти безотказно, но в случае с Писаревым все оказалось абсолютно иначе.
Гуров заводил разговоры со старушками, сидящими на лавочках у своих подъездов, с дворниками, подметавшими дворы и скверы. На вопрос о капитане все они отвечали почти одинаково. Строг, но справедлив. Дескать, работал участковый ответственно, на вызовы и обращения реагировал своевременно. Кого нужно, наказывал, кому полагалось, помогал. Однако по сути ничего ни плохого, ни хорошего о Писареве сказано не было.
– Ну да. Строгий он был, особенно к этим нерусским, – сказала сыщику женщина, проживавшая на участке капитана. – И правильно делал. А то понаедут тут, не работают как следует, да еще и