видеозапись. Может быть, где-то на обоях, косяках, потолке окажутся еще какие-то цифры. Можно распознавание изображения настроить именно на это?
– Попробую, Лев Иванович, – ответил Сурков.
– Вот и хорошо. А мы на месте осмотримся. Может быть, и сами что-то еще найдем, – проговорил Гуров и отключил связь.
– Думаешь, эти цифры что-то значат? – осведомился Крячко.
– Они точно что-то значат. Вопрос в том, что именно, – со вздохом ответил на это сыщик.
Двери подъездов дома, в котором проживал Желизняк, выходили на улицу, а не во двор. Напротив него был небольшой сквер. Поэтому сыщикам не приходилось рассчитывать на то, что из окон других домов кто-то мог бы увидеть тех людей, которые заходили к полковнику. Тут никак не могли помочь и записи с видеокамер, которые были установлены практически во всех магазинах.
Крячко сразу обрадовал тот факт, что подъезды пятиэтажки были трехквартирные. Это означало, что слишком долго обход жильцов не продлится. Он даже не стал подниматься с Гуровым на третий этаж, в квартиру убитого полицейского, а сразу же позвонил в первую попавшуюся дверь.
– Кого там черт принес? – донесся грубый голос из квартиры.
– Откройте, полиция! – заявил Крячко.
Гуров пожелал ему удачи и пошел наверх.
Желизняк проживал в трехкомнатной квартире, обставленной дорогой мебелью. Гуров не был специалистом в этой сфере, но даже обывательского взгляда на интерьер квартиры было достаточно, чтобы понять, что все это обошлось владельцу весьма недешево. Кожаные диваны, столы и стулья с резными ножками, шкафы с позолотой явно стоили Желизняку целого состояния. Вряд ли полковник полиции мог купить их на свою зарплату. Впрочем, он мог получить состояние в наследство, но пока данное предположение сыщик не проверял. Оснований для этого у него просто не было.
Первое, что сделал Гуров, войдя в квартиру, так это забрал записку с цифрами из-под фотографии, висящей на стене, и аккуратно поместил ее в пластиковый пакет. Конечно, Лев Иванович был немного разочарован тем обстоятельством, что эта бумажка не дала ему серьезной подсказки в раскрытии преступления, но и окончательно сбрасывать ее со счетов не стал.
Версия Суркова о шифре могла быть вполне правдоподобной, и сыщик прошелся по квартире, чтобы определить, сколько в ней книг. Оказалось, что их тут не так уж и мало. В комнате, видимо служившей кабинетом, ими были заставлены два больших шкафа.
Глядя на переплеты, Гуров понял, что полковник, ныне, увы, уже покойный, любил читать. Очень многие книги выглядели достаточно потрепанными, словно владелец перелистывал их не один раз. Вместе с тем видно было, что полковник бережно относился к ним.
В библиотеке Желизняка имелась литература самых разных жанров, начиная от классики, например, Гоголя, кончая современными детективами. Произведений российских авторов, работающих в этом жанре, в числе последних не оказалось.
Гуров хмыкнул и достал из кармана телефон. Конечно, если записку под фотографией оставил убийца, то он ее подготовил заранее и вряд ли использовал одну из тех книг, которые находились в библиотеке Желизняка. Все же шифр мог быть составлен самим хозяином. Если так, то для его расшифровки однозначно подойдет одна из книг, находящихся в квартире убитого полковника.
Исключать эту возможность не стоило. Поэтому Гуров вызвал бригаду криминалистов и заранее, еще по телефону сказал им, что в квартире Желизняка требуется провести повторный обыск и изъятие вещественных доказательств, если таковые будут обнаружены.
Ожидая приезда группы, сыщик внимательно осмотрел каждую комнату квартиры погибшего полковника. Желизняк жил один, однако нельзя было сказать, что его статус холостяка чувствовался здесь в каждой мелочи. Судя по безукоризненному порядку в расположении вещей, этот человек был педантом. Чистота на полках и в прочих местах, скорее всего, говорила о том, что к нему время от времени приходила домработница, поскольку мужчины, даже самые аккуратные, крайне редко вспоминают о том, что в разных уголках дома постоянно копится пыль.
Больше никаких необычных вещей вроде записки с непонятными пометками при визуальном осмотре квартиры Желизняка сыщик не заметил. Исключение составлял потрепанный пухлый блокнот, который лежал на письменном столе, стоявшем в кабинете полковника, и тоже был исписан исключительно числами. Почти все они были пяти– и шестизначными, по большей части круглыми. Гуров решил не оставлять экспертам этот блокнот, а прихватить его с собой, вместе с той же запиской.
Когда криминалисты прибыли на квартиру, Лев Иванович обозначил им цели работы. Он сказал, что изъять нужно все книги, блокноты, документы и любые бумаги с записями, будь это даже просто пара слов или цифр на полях газеты. Также он потребовал найти и забрать все электронные устройства, оснащенные памятью, будь это даже древний кнопочный сотовый телефон. Особое внимание сыщик попросил уделить тем местам, где можно было организовать хоть какой-то тайник, проверить шкафы, стены, полы и все прочее на предмет наличия скрытых сейфов.
Оставаться здесь до той поры, когда все это будет сделано, Лев Иванович не стал. Он лишь подождал, пока Крячко закончит опрос жильцов, а потом они вместе покинули дом покойного Желизняка.
– Есть что-нибудь интересное? – поинтересовался Гуров, когда старинные друзья вышли из подъезда.
– Да ни хрена! – ответил Крячко. – Все люди, с которыми мне удалось пообщаться, говорили, что этот полковник был человеком скрытным и нелюдимым. Он иногда общался только с Рашидом Мухмадиевым. Это тот самый сосед, который заявил, что Желизняк был в хорошем настроении за некоторое время до трагедии. Самого Мухмадиева дома сейчас нет. Жена сказала, что он будет после семи часов вечера. Пошлю кого-нибудь из оперов, пусть с ним поговорят, заодно опросят и других жильцов, которых я не застал. Думаю, что ничего путного мы тут не найдем.
– Да, негусто, – сказал Гуров, впрочем, на многое и не рассчитывающий.
– Могу тебя немного потешить, для разнообразия, – проговорил Крячко. – За пару дней до смерти в гости к Желизняку приходила женщина.
– Может быть, домработница? – предположил сыщик.
– А ты когда про домработницу успел узнать? – поинтересовался Станислав. – Нашел какие-то документы?
– Дедукция, Ватсон! – ответил на это Гуров. – Полковник жил холостяком, но дома у него кто-то регулярно наводил порядок. Вывод сам собой напрашивается.
– Ну-ну, – буркнул Крячко. – В общем, гостья не была домработницей. Та полноватая и очень разговорчивая, а недавняя визитерша Желизняка была худощавой и даже на приветствие соседки не ответила.
– Соседка может ее описать? – полюбопытствовал сыщик.
– Нет. Она видела ее только со спины, всего лишь несколько секунд, – ответил Станислав. – Запомнила этот визит только потому, что Желизняк к себе женщин вообще никогда не водил. По крайней мере, соседи таких фактов не помнят. Вот поэтому визит незнакомки и врезался в