молитв мало знаю?
– Мы уже все объяснили ему, и его это не смущает. Главное – вы хороший человек. И Лена очень хочет, чтобы именно вы были ее крестной.
Отец Владимир был в Ватикане – вот почему около нашей церкви стали появляться красивые машины и прихожане стали совсем другие, интеллигентные и нарядные. Значит, привлекает священник. Я повторяла молитву за отцом Владимиром, но сам обряд как-то выпал из моей памяти. Зато помню, что после крещения все пришли ко мне домой на торжественный обед. Хотя я совсем не уверена, что для священника, приехавшего из Ватикана, он был достаточно торжественным.
Мы сидели на шестиметровой кухне, было вино, я что-то приготовила.
Я рассталась с крестницей на несколько лет. Слышала, что она уехала из Москвы, поменяв квартиру на Покровке на Тбилиси. Я подумала, что у них с тем грузином все в порядке.
Через несколько лет наш театр «Современник» поехал на гастроли в Тбилиси. Я позвонила Виктору и спросила, как мне найти мою крестницу Лену. Все ли у нее хорошо? Вышла ли она замуж? Оказалось, грузин бросил ее и уехал в Америку. Но зато она родила сына. Боже мой! Креститься, бросить хорошую квартиру в центре Москвы, родить ребенка – вот цена любви! А он ее бросил…
Я узнала адрес и телефон и разыскала свою крестницу. Она гуляла в парке со своим сыном, мальчиком лет пяти. Мальчик умный, красивый и явно тонкой душевной организации: когда его ровесник рядом с ним раздавил муравья, он разрыдался и упал на землю, а его мама сказала, что это «гурийская истерика».
Лена ушла с работы на обеденный перерыв, чтобы встретиться со мной, дальше с ребенком гуляла няня. Лена сказала мне:
– Вот видите, все старания были напрасны. Но зато у меня есть Илюша!
Она жила в центре Тбилиси, была довольна работой, могла платить няне.
Я спросила Илюшу:
– Кем ты хочешь быть?
– Летчиком! – прозвучал ответ.
Прошло еще какое-то время. В Тбилиси начались военные действия. Я слышала, что на площади, где жила Лена, были баррикады, взрывы. Лене удалось переехать в Израиль.
Это счастье, что с театральными гастролями можно повидать мир. Я была во многих странах, даже на Кубе, где видела дом Хемингуэя, встретила в магазине Маркеса и взяла у него автограф. «Мила, здесь Маркес!» – кричал артист Рогволд Суховерко на весь книжный магазин. «У меня дома есть Маркес». – «Да нет, живой!»
Мы познакомились: нас было три подруги – я, Галя Соколова и Лена Миллиоти. Лена представляла нас по очереди, с большим трудом говоря по-английски и вставляя в речь французские слова: вот Галя – она не только актриса, но и автор пьес, а Мила сочиняет песни.
– Мила, спой!
Они обе так настаивали, что я спела один куплет песни «Может быть». Понимаю, как это было смешно. Но Маркесу понравилось, и он всем дал автограф.
Так вот, однажды я с театром попала в Израиль. Тель-Авив мне не понравился, мне казалось, что это Земля обетованная, все должны улыбаться друг другу, море, пальмы. Но меня поразили русские разговоры на улице, бесконечные споры в магазинах.
Конечно, я позвонила Лене. К телефону подошел мужчина, сказал, что мамы нет дома, она в командировке.
– Ты Илья?
– Да.
– Как вы живете?
– Хорошо. Живем вдвоем, мама работает на интересной работе, а я стал летчиком, как и мечтал.
Как прекрасно, когда исполняются детские мечты!
Недавно я получила от Лены послание из Израиля, все через того же Виктора Фридмана: «Милая Людмила Ивановна! Посылаю вам вехи жизненного пути вашего крестника (к письму были приложены фотографии). Христианином он так и не стал, да и я вернулась к полному атеизму. Не веря в магию священных таинств, я верю в то, что человеческое тепло передается. И может быть, в том, что Илья вырос и благополучен, есть и ваша заслуга. С благодарностью за то, что кинулись с такой душой мне на помощь».
Крым
Врачи посоветовали маме как можно больше плавать, но с костылями, даже с легкими, в бассейн не спустишься. И вот родители в мае 2002 года поехали в Коктебель. Хозяин дома Григорий Кузьмичев уговорил их купить дом в соседней деревне по бросовой цене. Дом был из ракушечника – блоков спрессованных за многие годы моллюсков. В этом доме была только входная дверь и никакой мебели – бывший хозяин все забрал и сделал в Коктебеле мини-отель. Мы купили пластиковую мебель, тот же Григорий подарил военные кровати и старый холодильник. Если вдруг зимой все унесут – не так жалко!
Мама плавала долго, иногда минут по тридцать. В воде не чувствуется вес, а входить в море мы ей помогали. Этот утренний моцион сильно ее бодрил, давал сил и заряжал на весь день. Последний раз они вместе с папой приезжали в мае 2011 года. Но мама была бы не мама, если бы она не делала концерты в Коктебеле, в Феодосии, в Старом Крыму. Особенно она любила музей Александра Грина и музей Волошина. К нам постоянно приезжали в гости артисты и друзья, а некоторым так там понравилось, что они сами купили дома в этой деревне. Так образовалась небольшая колония москвичей, основателями которой были мои родители.
Иван Миляев
Несколько лет назад мы решили отдыхать на юге – в Подмосковье летом не всегда хорошая погода, и Валерику захотелось тепла. Он не признавал домов отдыха, долго искал и купил дом между Феодосией и Коктебелем в деревне Наниково всего за две тысячи долларов. Дом был большой, четыре комнаты, и к нам сразу стали приезжать друзья и даже артисты из театра «Экспромт», которые устраивали в Коктебеле и Феодосии концерты. Затем Валерик уговорил нескольких друзей купить дома рядом с нашим, так что теперь там целая колония: физик Сергей Никитов, Женя Золотов, моя приятельница, пианистка Света и ее муж-умелец Боря, который почти не ходит на море, а все время что-то строит. Вообще мужчины должны строить: когда у них есть поле деятельности, они бывают счастливы. Архитектор Алексей Кравченко построил изумительный дом, и мы все часто собираемся у него в гостях.
Большой красивый дом строит Таня Ларина (Татошка), которая когда-то проводила свои детские годы у нас в Шишкине. Таня стала флейтисткой, и ее муж Владимир тоже музыкант. Надеюсь, что в новом доме они будут давать концерты.
Таня прекрасно готовит, как и ее мама Лена. Но в ее доме пока нет кухни, поэтому готовит она либо у нас, либо у Кравченко, печет пироги с яблоками. Когда ей было 7 лет, она меня поразила. Помню, я болела, были зимние каникулы, я всю семью отпустила кататься на лыжах и осталась одна. Таня пришла меня навещать: «Милочка, давайте я вам что-нибудь приготовлю. Хотите, котлеты