В сущности, ничего не происходило. Кроме одного, весьма важного: волк и Одинокий Воин узнавали речь друг друга.
Вернее, это волк изучал рычание, оно было ему ближе, нежели лай с воем (двойной диалект) отшельнику клана. Попугай еще требовался, но в критической ситуации волк понял бы «Стой!» или «Вперед!» Одинокого Воина.
Дни сливались в ночи…
«Какая Луна! — думал волк. — Белая и круглая! А я еще жив…»
«Какая Луна! — думал Одинокий Воин. — Рыжая и вытянутая…»
Настало очередное утро, и попугай сказал недовольным тоном:
— Друзья соратники! Разговорчик есть…
Как выяснилось, они достигли земель, за которыми почти-почти, можно сказать, что и начинается, во всяком случае недалеко или совсем близко вожделенное царство слонов. Однако, прежде чем попасть туда, следует оставить позади полосу крокодилов.
Эти сволочи контролируют все торговые коридоры.
И есть два варианта: пробираться между истоками двух рек… Или же рвануть вплавь сейчас, напрямик, рассчитывая, что эти негодяи никого не ждут в родном разбойничьем логове.
Дело в том, что крокодилы пользуются услугами зубных врачей из рода попугаев… Правда, другой семьи, однако можно попытаться их отвлечь. Зубной врач берет три своих веса золотом. Если объявить два… или полтора… окрестные речные стражи забудут обо всем и поспешат за своими родственниками, у них вечно проблемы, они жрут что попало!..
Волк молчал.
И вдруг Одинокий Воин молниеносно прыгнул…
— Тр-ррррррр-рррр! Что, что, что???
Переводчик, искатель, врач-самозванец сжался в его лапе, стараясь не касаться смертельных когтей.
Одинокий Воин прорычал тише обычного, очень коротко:
— Я не умею плавать.
Волк вскинул голову:
— Ты не можешь переплыть реку?
— Нет.
— А как же… Как же тогда? Как же! — заверещал переводчик, с еще большим ужасом услыхавший, что волк правильно, по-кошачьи прорычал вопрос. — Как же перенести
мне вас, соратники мои возлюбленные, на обетованный наш берег, где царство слонов ждет гостеприимной землею, прекрасной страной…
— Думай!
Волк отчетливо представил засаду между истоков двух рек, армию зеленоспинных чужаков, они-то не знают гостеприимства, их не обойти.
Надвигались очередные сумерки, а попугай застыл недвижимо в небрежном объятии тигровой лапы.
— Даже когда ты меня отпустишь, я не смогу лететь сразу, — сообщил он в десятый раз за прошедшее время.
Все молчали.
— Послушай… — прорычал наконец в наступающей тьме Одинокий Воин. — Твои сородичи устраивают поединки ради забавы, так?
— Редко. Молодые соколы до линьки могут забавляться…
Жалобный высокий звук прервал ответ переводчика.
— Не ври, а то я сожму сильнее. Не успеешь сказать правду.
— Спрашивай.
— Вы устраиваете драки чужаков, за деньги. Ради забавы, но до смерти. Пленных или подобранных. Очень редко добровольных.
— А-а-а, гладиаторские игры? — преувеличенно легко догадался попугай. — Так бы и говорил, великий из клана!
— Ты хотел завести нас для этого?
— Нет! Тр-ррр! Нет и нет! Тысячу раз нет! Похоже, теперь он не врал.
— Если хочешь знать, слоны обещали мне больше, чем дали бы за вас, как за бойцов! Только я должен привести ученых, понимаешь? Вы должны будете сказать, что вы ученые, философы там, еще кто… Среди волков за год ученого не сыщешь, а сыщешь — не выманишь. Да и в кланах ваших звездочетство с теологией не шибко жалуют.
— Что значит теология?
— Изучение земных недр! — бодро ответствовал попугай.
— Хорошо. Слушай, торгаш! Я согласен на поединок за вознаграждение. Я, свободный воин клана!
— Тр-ррр-рр! Цена?
— Дорога воздухом к месту боя и оттуда на границу царства слонов.
— Ты готов стать забавой? Это позор для кошачьей души клана! Я знаю… Если я договорюсь, а ты обманешь, я никогда не вернусь к своим.
— А если ты обманешь, я никогда не перейду эту реку.
— Да? Хорошо…
— Думаешь, это хорошо?
— Нет-нет! Это, конечно же, плохо! Хорошо означает: как и ты, я согласен! — и попугай добавил с новым неуловимым оттенком: — О великий из клана!
Неуловимым оттенком была ирония, трусливая, желто-зеленая.
Одинокий Воин почти разжал лапу.
— Стой! — рыкнул он, похоже, самому себе. — Не забудь: дорога должна быть для двоих.
— Я и ты? — переспросил попугай.
— Я и он.
Волк понял лишь половину из разговора.
Если они все не умеют плавать, размышлял волк, то ясно, за счет чего мы… за счет чего племена сумели отстоять собственный берег.
5
Лапы оторвались от земли, корзина понеслась, влекомая восемью грифами. Может быть, вот это и останется в памяти, а вовсе не спокойная племенная жизнь, так успел подумать волк, вот это и приснится после смерти — разбег, прыжок в корзину, парящую совсем близко над землей, так быстро, чтобы они смогли впрыгнуть, и приближающиеся небеса.
Теперь они во власти птиц.
Попугай появился из воздуха и сел на край корзины. Один из грифов что-то закричал по-своему, и переводчик тут же заработал крыльями, покинув летучее средство.
— Скупердяи, узкие клювы! — рыкнул он по-кошачьи. — Лишний пассажир им, видите ли, не оплачен. Ладно, друзья, ваш спутник присоединится к вам позже!
Волк опасался глядеть вниз. Он и на дерево ни разу не взбирался — это была самая горизонтальная цивилизация из всех. Даже художники их рисовали строго на плоскости, не собираясь открывать перспективу. Изображали, как правило, одно и то же — родословное древо, где буленбейсеры, блад-хаунды, бульмастиффы, ретриверы, терьеры происходили от одного мифического предка. Предок никогда, ни в каких случаях не именовался волком.
Одинокий Воин занимал собой половину корзины, бесстрастно взирая куда-то вдаль.
— Ты будешь сражаться? — спросил волк.
Он еще недостаточно изучил чужой способ передавать мысли, слов не хватало, а попугай улетел. А я?! — хотелось сказать волку. Почему ты будешь сражаться за нас двоих?
Но тигр не ответил и на первый его вопрос.
Черные линии сходились на лбу, образуя стрелу, направленную в небо. Волк впервые видел голову Одинокого Воина так близко. Раньше это означало бы немедленную гибель.
Зеленые глаза не замечали волка. Этому существу не нужна была помощь, предлагаемая из-за пределов его самого.
Волк понял, что лучшее сейчас — раствориться, исчезнуть. Волк понял, что невольный спутник его готовится бою.
Разбудил его толчок. Это корзина соприкоснулась с камнем, волк сгруппировался, но все-таки вылетел из временного убежища, а сверху упали лямки, сброшенные грифами, а вокруг стоял нестерпимый гам, только птицы, только много птиц могли создать такую какофонию. Целая толпа избалованного безопасностью народца галдела в ожидании зрелища, образовался круг, в круге находились они двое. Как же он заснул?
— Прочь, отползай, бульмастифф, тебе здесь не место! — послышался неправильный лай попугая.
Одинокий Воин уже застыл в боевой стойке.
Волк не желал уходить!
Но если он не уйдет… Одинокий Воин все равно рыкнет ему свое краткое решительное: «Уйди!» — ради этого требования Одинокий Воин вынужден будет на миг покинуть обретенное, собранное из таких вот мгновений состояние, и как знать, именно чуточки не хватит в поединке с неведомым противником.
Волк задавил воспитанное со щенячьих писков чувство коллективной обороны, задавил гордость бойца и отступил. Покинул арену. Бросил недавнего страшного врага.
Наедине с врагом новым.
Как галдели наглые птицы!..
Коршуны клекотали, грифы восседали, раскинув крылья, орлы, напротив, собирали крылья и высились надо всем строго, заняв самые верхние места. Ястребы переругивались с соколами, делая ставки. Незнакомый попугай с красным ухоженным хохлом вступил на специально насыпанный песок и закричал что-то…
А желто-зеленый попугай-знакомец тут же перевел для Одинокого Воина:
— Ты вступаешь в поединок по собственной воле и находясь в добром согласии с народами воздуха, так?
Не меняя положения, Одинокий Воин кивнул головой.
— Надо сказать вслух. Послышался утвердительный рык.
— В случае победы, ты получаешь услуги по преодолению расстояния отсюда до границ царства слонов для двух персон. В случае поражения, ты предоставляешь свое тело народам воздуха. Ты согласен? Надо сказать вслух.
Утвердительный рык повторился.
— Узнай: твой соперник — последний змей, беглец от крокодилов, боевой питон, нашедший приют в недосягаемых горах, где мы находимся. Он побеждал в поединках двадцать три раза! Теперь, когда договор объявлен и подтвержден, начнем!
Волк оцепенел. На арену выползало нечто кошмарное. Эти никчемные торговцы, подлецы, предатели, трусы орали, а оно ползло. Оно всё ползло и ползло.