Утреннее солнце, бьющее в окно, не доставало до угла, где стояло кресло, но Алиаллу окутывало невесомое мерцание. Она сама источала свет.
Диону не нужно было сверяться с дифеном, контролирующим охранный кокон, он и так видел: двери в спальню закрыты и заперты на замок. Пара секунд, чтобы убедиться: узоры, оплетающие комнату, тоже остались не потревожены.
— Как ты вошла? — грубо спросил он.
Этот вопрос был важнее другого: "Что тебе надо?" Что — она и сама скажет.
— Испугался? — темные глаза княжны безжалостно сузились. — Уже не интересно, где настоящая Леннея? Боишься, что отниму у тебя жену, когда ты ее только распробовал?
Дион ощутил, как напряглось спина Елены, и осторожно сжал ее плечо, гоня от себя мысль, что уже сегодня место чуда, которое он держит в руках, может занять маленькая злая истеричка.
Елена оторвала голову от подушки, ее пушистые волосы заблестели в утренних лучах — каждая волосинка в свежей позолоте.
— Может быть, вы выйдите и дадите нам возможность одеться?
Она произнесла это великолепным ледяным тоном, без капли смущения, и Дион легко представил, какое у нее при этом было лицо.
Княжна мелодично рассмеялась.
— Как скажете, дети, — она поднялась неуловимым движением — словно призрак. Скользнула взглядом по постели. — Не увлекайтесь тут. У нас мало времени. Во дворце не знают, что я отлучилась. А эфирный двойник введет в заблуждение только прислугу. Жду вас внизу у портала.
"Эфирный двойник?" — успел подумать Дион. Он встречал этот термин в теоретических трудах, но все авторы сходились на том, что при нынешнем уровне развития магии создать автономный конструкт, способный реалистично имитировать человека, не представляется возможным.
А потом он на пару секунд ослеп. Когда пелена спала, княжны в спальне уже не было. Дверь осталась запертой, защитный кокон — нетронутым.
Елена села, решительно откинув одеяло, спустила ноги на пол — изящный изгиб спины скрылся под пологом волос. Дион перекатился на ее половину кровати и успел обнять до того, как она встала. В глубине души боялся, что оттолкнет, но она молча обернулась, прижалась к нему, обхватив руками.
Двадцать ударов сердца он впитывал ее дурманящий запах, тепло нежного тела, ощущал ладонями густые шелковистые волосы и атласную кожу, потом осторожно отстранил от себя, заглянул в глаза.
— Сколько ей лет? — тихо спросила Елена. — Выглядит на двадцать, а взгляд — как будто все сто. Цапля ее боится. Она вообще человек?
Хотел бы он знать!
— Маги Иэнны могущественны, но не всемогущи, — напомнил скорее себе, чем Елене, но она задумчиво кивнула.
И вдруг странно посмотрела на него.
— Ты видел? У тебя шрамы сошли.
Дион развернулся к трюмо с зеркалом в белой ажурной раме и с полминуты смотрел на свое гладкое лицо, перечеркнутое кожаной повязкой, с удивлением понимая, что не чувствует радости. Вообще ничего не чувствует. Прямо сейчас ему безразлично, как он выглядит. На дне души проступила даже тень досады: он не рассчитывал на такое, был с ней не ради этого…
И все же обернулся к Елене, поцеловал в мягкие отзывчивые губы.
— Спасибо…
Он помог ей расчесать волосы, она быстро заплела косу и так же быстро оделась, двигаясь не по-женски собранно и деловито. Как же мало он знал о ней — и как много хотел узнать!
Оба не сговариваясь решили, что под порталом Алиалла имела в виду зеркало с камнями стихий, но когда спустились в подземное убежище Леннеи, княжны там не оказалось.
Белые шары, серые стены, вдалеке — темный зев длинного коридора. Как она жила здесь — без дневного света, без глотка свежего воздуха?
Он понял, что не знает, о ком сейчас подумал — о Леннее или о Елене.
Его жена провела рукой по черной раме, задержала пальцы на бирюзово-голубом аквамарине.
— В первые дни я была уверена, что заставлю его работать. Глупо, да?
— И заставила бы, — раздался знакомый голос, похожий на перезвон хрустальных колокольчиков. — Если бы проявила больше решимости.
То, что раньше было зеркалом — шероховатое деревянное полотно в обрамлении осколков — затянуло ртутным туманом. Туман растекся гладью, затвердел, взблеснул холодными бликами, и из мерцающей глубины выступила княжна Алиалла. Чуть выше Елены ростом, гибкая, как змея, и сотканная, казалось, из той субстанции, что сейчас на их глазах возродила портал, который, по всем законам магии, не мог существовать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— И ты, — княжна взглянула в лицо Диону, — сумел бы вернуть потерянное, если бы не отступился так быстро.
— Ты пришла шутки шутить? — процедил он сквозь зубы.
Рука жены легла ему на локоть и сжала неожиданно твердо. Он накрыл ладонью белые от напряжения пальцы. Но Елена смотрела только на Алиаллу, вся, как струна, натянутая на разрыв.
— Просто скажите, вы вернете меня домой?
— А ты готова вернуться? — усмехнулась княжна.
Дион заставил себя промолчать. Хотелось схватить Елену в охапку, запереть и не выпускать, пока иэннская змея не уползет обратно под свою колоду. Но это он уже пробовал.
— В любом из нас горит искра Мирового Духа, — заговорила Алиалла. — Дух есть вселенная, для него не существует границ во времени и пространстве, он вечен, един и вездесущ, но познает себя лишь через воплощение в бренных вместилищах. Вокруг каждой искры кристаллизуется сущность, наделенная самосознанием, у каждой сущности есть предназначение, но она вольна воплощаться по своему выбору. Мировому Духу все равно, если сущность ошибется или поспешит, — княжна вперила в Елену взгляд, горящий темным огнем. — Ему одинаково ценен любой опыт. Но для мира, в котором воплотилась сущность, последствия могут быть фатальными. Ведь ее предназначение останется не исполненным. Количество ошибок будет нарастать, сущности лишаются подходящих вместилищ и станут занимать чужие. Вместилища, не дождавшиеся истинных хозяев, достанутся случайным сущностям…
— И вы решили восстановить нарушенный порядок? — прервал ее Дион. — Не много ли вы на себя берете?
Елена пробормотала себе под нос что-то о вульгарном понимании принципа энтропии и помянула каких-то Платона с Гегелем.
— Смотрите, оба, — Алиалла отступила в сторону. В серебряной бездне зеркала мерцали мириады звезд. — Мы позволили Леннее Дювор самой выбрать сущность для своего вместилища, и она безошибочно указала на тебя, Елена.
Одна из звезд вспыхнула и приблизилась.
— Вы связаны самим Мировым Духом. Ты тоже чувствуешь эту связь, признай! — Княжна взмахнула рукой. — А это твоя сущность, потомок коршуна.
Новая звезда вынырнула из скопления мелких блесток. И сразу за ней — третья.
— Это Леннея Дювор. Смотрите внимательно. Что вы видите?
Три огня, каждый размером с мужской кулак, сияли, переливались, пульсировали.
Первый, самый яркий, горел чистыми цветами так, что становилось больно глазам. Второй был слабее и, будто червивое яблоко, источен черными плешинами. Третий, тревожно-багровый, подернутый золой, то разгорался, то сжимался, тускнея и дрожа, будто готовился погаснуть.
Дион заметил, что первые два огня пульсируют практически в унисон, иногда немного расходясь, затем вновь сливаясь, и оттенки их гармонично дополняют друг друга. Он не верил княжне ни на стаг и почти не сомневался, что видит подделку. Но… кажется, сейчас эта подделка была ему на руку.
Вот только Елена разглядела в перемигивании огней что-то совсем другое. Лицо ее сморщилось, руки взлетели к вискам.
— Я готова, — проговорила она глухо. — Меняйте нас. Верните ее домой.
Дион склонился к уху жены:
— Это просто магия. Обман. Нам морочат головы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Княжна, разумеется, слышала, но не сочла нужным пускаться в спор.
— Не торопись, — обратилась она к Елене. — Ты еще не все видела.
От этих слов дохнуло отрезвляющим холодом.
Для Елены будет лучше вернуться в свой невозможный мир — неважно из каких соображений. Алиалла убеждала ее остаться не ради того, чтобы рядом с Дионом была дорогая ему женщина. У князя на Елену планы. А он не привык считаться с жизнями своих марионеток.