крылья в свободном полёте, срезая воздушный поток, они то приближались друг к другу, то разлетались в разные стороны; устремлялись вниз и вновь появлялись в небе. Командир роты знал про этот «танец» из рассказов местных жителей, да и читал о нём. После него молодые орлы образуют пару на всю оставшуюся жизнь.
«Ну вот, сама природа показывает, что жизнь, несмотря на все катаклизмы, продолжается», — сделал вывод командир роты. Ещё раз посмотрев, как большие гордые птицы нырнули куда-то вниз, за скалу, старший лейтенант направился на плато, где стояли сержант Безгодков с рядовым Мошкиным, ожидая его команды и что-то обсуждая с сержантом Филимоновым.
Поблагодарив сержанта Филимонова за отличную организацию инженерных работ по восстановлению позиций боевого охранения, Годына пожал ему руку и напомнил:
— Завтра с утра по графику весь личный состав на помывку! — после этого он сделал знак рукой Безгодкову и Мошкину следовать за ним и, уже не оглядываясь, направился по протоптанной тропинке вниз.
После событий последних дней у Безгодкова, идущего позади своего ротного командира, мысли вернулись в прошлое. Всплывали в памяти некоторые эпизоды боевых действий. Перед глазами, как в кино, мелькали кадры одного из первых рейдов, где его взводу предстояло к рассвету занять позиции и укрепиться на господствующей высоте. Это был тяжёлый многокилометровый марш по горному хребту, а затем крутой подъём. Он, тогда ещё молодой боец, шёл след в след, нагруженный, как и все, ношей свыше тридцати килограммов: вещмешком с сухим пайком, водой, автоматом, боекомплектом в пятьсот патронов, гранатами и гранатомётом «Муха» одноразового использования. Силы покидали его, ноги не слушались, но он знал, что главное на подъёме в горы — это не сбиться с ритма, не упасть, даже присесть нельзя! Чтобы потом опять встать, потребуется гораздо больше усилий, поэтому он продолжал идти. Солёный пот попадал ему в глаза. Он шёл с широко раскрытым ртом, тяжело дыша, расстегнув насколько возможно ворот армейской куртки. От сухого воздуха першило в горле. Всё больше росла тревога, что сейчас он упадёт и больше не сможет встать. Не выдержав, он умоляющим голосом пробормотал идущему впереди замполиту роты:
— Я падаю. Давайте малость отдохнём. Не могу больше идти! Делайте, что хотите со мной!
— А ты через не могу! — взял его за шиворот лейтенант, выругавшись отборным матом. — Ты же советский солдат! Не для того тебе Родина оружие доверила, чтобы ты пасовал перед трудностями! Не займём вовремя высоту, тогда из-за тебя погибнут вот они, твои боевые товарищи! — показывая на бойцов взвода, с негодованием произнёс замполит, затем подозвал к себе его младшего командира.
— Помоги ему, товарищ сержант! — распорядился лейтенант.
Подошедший командир отделения долго церемониться не стал:
— Вперёд! Не останавливайся, дыши глубже и ступай след в след, — рявкнул сержант, дав ему пинка в зад.
Сконцентрировав тогда всю свою энергию и силу воли, Юра Безгодков пошёл уже не останавливаясь, совладав со смятением своих чувств. Ноги сами вели его. Юра шёл уже на автопилоте. Его глаза, устремлённые вперёд, видели только спину впередиидущего. В экстремальной ситуации и от сверхмаксимальной для человека нагрузки его разум помутнел. Безгодков почти ничего не соображал, однако сила духа и воли оказались сильнее. И вот, наконец, высота! Его разум после кратковременного отдыха пришёл в норму. И он, поднявшись с места, вместе с боевыми товарищами стал готовиться к отражению противника.
Юра Безгодков нашёл тогда в себе силу воли, выдержал, победил самого себя, преодолел те испытания. Всего один такой случай потребовался ему, чтобы втянуться, суметь преодолевать тяжелейшие физические нагрузки. Безгодков научился быстро брать себя в руки, смело, решительно и хладнокровно действовать в боевой обстановке. Тогда, в той боевой операции, от разрыва снаряда безоткатного орудия противника он получил свою первую контузию. От смертельных осколков, к счастью, спасло тщательно подготовленное им укрытие для ведения огня. На первых порах он морально уставал от грохота, свиста пуль, криков, стонов раненых, но всегда его поддерживали старшие боевые товарищи. Безгодков мысленно стал сравнивать себя с молодыми солдатами на выносном посту. Он думал о том, как бы они повели себя в той ситуации, но, зацепившись о большой камень, лежащий на тропе, он зашатался и чуть было не упал. Вниз посыпались мелкие камешки. Шедший рядом гранатомётчик Мошкин вовремя протянул ему руку и помог удержать равновесие. Услышав сзади шум, командир роты оглянулся и на ходу спросил своего «порученца»:
— О чём это так задумался, что под ноги не смотришь? Рыжий, ты мне ещё целым и невредимым нужен!
— Да вот, воспоминания нахлынули, товарищ старший лейтенант!
— Небось, о дембеле, о том, когда домой улетишь?
— О дембеле все думают. Я вспомнил свой первый рейд в горах, когда чуть не спасовал в ходе длительного марша, но — слава богу! — старшие боевые друзья помогли.
— Так ты уже сам прошёл огонь и воду, а сейчас — опытный боевой сержант!
— Думаю, что надо помогать, учить молодых, — ответил Безгод-ков, шагая уже рядом со своим ротным командиром.
— Мыслишь ты правильно! Они тоже втянутся, научатся уму-разуму. Главное, поддерживать их, передавать свой опыт. Только действуй в рамках Устава! Учи их быть уверенными в себе, упорству в достижении целей. Чтобы были сильными морально и физически! Из этого и складывается сила русского духа, непоколебимая воля настоящего воина, опирающаяся на традиции наших предков.
Глава одиннадцатая
По местным обычаям
Боевая служба в условиях экстремальной жары. Надоедливые насекомые. Приезд на пост дуканщика с советниками госбезопасности. Приглашение на обед к дуканщику.
Лето в Афганистане всегда жаркое, но здесь, на трассе Кабул — Джелалабад, бойцам роты старшего лейтенанта Годыны было особенно тяжело. Ежедневно они дышали горячей пылью с выхлопами солярки и бензина вперемешку с запахами асфальта. Казалось, что все они находятся в каком-то потустороннем огненном мире.
Было начало июля. С мая, когда рота приняла под охрану этот опасный и крайне сложный участок дороги, не было ни одного дождя. Раскалённая земля вдоль трассы трескалась, превращалась в камень и пыль, лежавшую тяжёлыми ржавыми пластами. Эти пласты проходящие машины поднимали в воздух, потом они оседали на бронетехнику, на одежду и лица людей.
Каждое утро багровый огненный шар, поднимаясь над горами в сверкающее безоблачное небо, не давал никому отдохнуть до тех пор, пока во второй половине дня движение на трасе не прекращалось, не наступала тишина.
Вот и эта звёздная ночь обещала прекрасный рассвет, который, увы, превратится в очередной жаркий день. Перед рассветом сержант Безгодков подменил часового и прохаживался взад-вперёд вдоль позиций боевого