охранения, наблюдая за окрестностями. Блестящими глазами он всматривался в темноту, ожидая рассвета. Вначале всё было трудно различимо. Далеко в ущелье, в предгорьях вдоль Сурубийской долины, ещё лежал полумрак. Вскоре начали выделяться вершины гор, а на посветлевшем небе заполыхала зарница. Заря начинает стремительно разгораться, и на скалы ложится мозаика из солнечных бликов.
На миг Безгодкову представилась картина из его детства, когда родители переехали в Киргизию. Тогда он впервые любовался рассветом в горах. Перед глазами всплывал луг с ковром из цветов. Ему запомнилось, как тихий свет солнца отражался в капельках росы на цветах и вспыхивал тысячами ответных маленьких солнышек. Но здесь все цветы и трава выгорели. Даже ячменное поле напротив реки Кабул преждевременно пожелтело. Его колоски рассыпали на землю, словно дробь, свои зёрна. Зелёная трава росла только вдоль реки.
Так в раздумьях он встретил радостный момент рассвета. К пяти часам солнечный диск из мягкого, жёлто-красного превратился в раскалённо-белый, на который уже невозможно было смотреть. Всё громче раздавалось жужжание назойливых мух и шорох проснувшихся насекомых, среди которых Безгодков чётко улавливал шуршанье фаланг и скорпионов. Вся природа изнемогала и тяжело переводила дыхание. Чем горячее становился воздух, тем больше появлялось мух и насекомых, пытающихся спрятаться где-то в тени. Их было множество, и они мешали спать людям.
«Надо будет с утра всех насекомых снова поглушить и попытаться уничтожить единственным надёжным способом, который мы придумали, находясь на посту», — подумал Юра Безгодков.
Когда солнце, поднявшись над горами, своими лучами коснулось территории поста, оно уже превратилось в привычный сгусток пожирающего всё огня.
Было ещё рано, но от надоедливых мух Владимир Годына проснулся. Солнечные лучи ярким светом заливали всю его комнату. После напряжённых дней он лёг рано и наконец-то по-человечески выспался. Немного полежав, обдумав план на новый день, проанализировав вчерашний, он поднялся и быстро вышел освежиться в обновлённый бассейн. Умывшись, он услышал рядом с постом прерывистое гудение мотора, которое издаёт машина, разворачиваясь на узкой дороге или дороге с препятствиями. За ней он уловил звук, который издаёт бронетранспортёр. Гудение моторов приближалось и через несколько минут всё затихло, кто-то остановился рядом со шлагбаумом у въезда на территорию поста. Оставив полотенце у бассейна, старший лейтенант Годына поправил форму и быстрым шагом направился вниз, к дороге. У поста остановилась Тойота, принадлежавшая дуканщику Абдулахаду, и боевая разведывательно-дорожная машина, из которой на землю спрыгнули два человека в афганской военной форме без знаков различия. В них командир роты узнал советников КГБ в местном отделении госбезопасности Афганистана ХАД.
Первым гостей заметил находившийся в это время рядом механик-водитель командирской машины и переводчик командира роты рядовой Файзуло Тахтамурадов.
— Ас-саляму алейкум! — поприветствовал прибывших с визитом Файзуло.
— Ва-алейкум салям! — ответил дуканщик, а затем, увидев подходящего командира роты, широко заулыбался, блеснув белоснежными зубами:
— Доброе утро, командир «Сахиб»!
Смуглое лицо Абдулахада, обрамлённое седеющей бородой, под косыми лучами утреннего солнца казалось бледным. Его чёрные глаза пристально, но дружелюбно смотрели на ротного. В это же время к ним подошли Михаил и Фарид, советники КГБ. Они крепко пожали старшему лейтенанту руку (так приветствуют друг друга старые знакомые). Пока Абдулахад беседовал с Файзулой и Юрой Безгодковым, Фарид спросил у командира роты:
— Не замечали что-либо подозрительное на караванной тропе?
— Да нет, всё по-прежнему, — ответил Годына.
— Надо усилить бдительность. По информации агентов ХАД, прохождение весьма серьёзного боевого каравана, которому уделяется особое внимание в Пакистане, ожидается в конце недели. Контрразведка вашей дивизии держит этот вопрос на контроле. Мы с ней организовали взаимодействие. Для уничтожения каравана будут выделены силы и средства из дивизии, скорее всего, разведывательного батальона, — подчеркнул Михаил.
— Ладно, Миша, брось загружать командира. Он всё уловил. Время ещё есть, давай лучше о приятном, — с весёлой ноткой в голосе проговорил Фарид, положив руку на плечо командира роты.
— Слушай, Володя, — серьёзным тоном продолжил Фарид, — Абдулахад будет приглашать сегодня к себе в гости на обед. Отказываться нельзя. Обязательно надо будет идти. Иначе по местным обычаям и законам Ислама это неуважение к хозяину. Он наш человек и давно сотрудничает с ХАД. Мы его сына рекомендовали для учёбы в одном из высших учебных заведений Советского Союза.
Пообщавшись ещё немного, поговорив об общих делах и на отвлечённую тему, они втроём вернулись к Абдулахаду. Абдулахад, перекинувшись взглядом с советниками, обратился к Годыне:
— Уважаемый Владимир! Ислам проповедует, что все люди — братья, придаёт огромное значение укреплению дружбы, уважению, любви друг к другу. Я приглашаю Вас сегодня к двенадцати часам к себе в гости. Вместе с Вами я хочу видеть моего друга Файзуло и вашего верного помощника Юру Безгодкова. Товарищи Михаил и Фарид тоже приглашены, — искренне закончил свою речь Абдулахад.
— Спасибо! Я постараюсь приехать к Вам в назначенное время! — ответил командир роты. Абдулахад улыбнулся и попросил, чтобы Файзуло с Безгодковым кое-что выгрузили из его машины. Как обычно, дуканщик привёз с собой на завтрак восточные сладости и свежие фрукты из личного сада. Сам он тоже с пустыми руками не уехал, загрузив свой пикап заранее приготовленным металлоломом.
За завтраком, после отъезда советников и дуканщика, командир роты спросил у Файзуло Тахтамурадова:
— А у вас в Таджикистане тоже такие же строгие обычаи приглашать в гости, как здесь?
— Нет, товарищ старший лейтенант! У нас не так строго, не все, к сожалению, соблюдают эти правила, хотя Коран рекомендует: «Если вас пригласят в гости, не отказываетесь, обязательно идите».
— Всё ясно, — улыбнулся командир роты. — Будешь моим помощником в восточном этикете, когда приедем в гости. Так что готовься сам и подготовь к выезду боевую машину.
Взглянув мельком на Безгодкова, ротный спросил его:
— А ты, Рыжий, почему молчишь?
— Я всегда готов! Побывать в гостях здесь, в Афгане, для меня это будет память на всю жизнь. Заранее благодарен, товарищ старший лейтенант!
— Это не меня благодари, а дуканщика. Ведь вы его лучше меня знаете, — хитро улыбаясь, ответил командир роты, глядя на «порученца», щурящегося от палящих солнечных лучей, которые проникали даже между листьями и ветвями шелковицы. Небо, обрамлённое жарким маревом, светилось голубизной. Несмотря на ранний час, припекало так, что от палящего зноя, казалось, спрятаться было невозможно.
Глава двенадцатая
В гостях у дуканщика
Постановка задачи Нигаметьянову по проведению парко-хозяйственного дня. В гости опаздывать нельзя. Дом владельца местного дукана. За столом в уютной беседке. По правилам восточного этикета. По возвращении на свой пост старший лейтенант Годына вспоминает щемящий сердце эпизод из жизни и быта других афганцев.