Принцесса. Бедняжка аббат!
Аббат. Но это лучшие мгновения моей жизни. Я перестаю слышать его голос и погружаюсь в мечты о вас! Согласитесь же, что такая преданность заслуживает какого-нибудь возмещения, какой-либо награды…
Принцесса (улыбаясь). Конечно. Вас, будуарных аббатов[92], награждали и за меньшее. Но, как бы вы ни обличали меня в неблагодарности, я в настоящее время ничего не могу для вас сделать.
Аббат (с живостью). Ах, я не требую от вас страсти, равной моей. Это несбыточно! Ведь чувство, которое я питаю к вам, это благоговение, это культ.
Принцесса. Понимаю, аббат. И вы просите меня в виде возмещения… Ничего не могу поделать! Однако тише. Кто-то идет. Это мой муж с герцогиней д’Омон. Может быть, вы и к ней обращались с такой просьбой?
Аббат. Там место занято.
Принцесса. Вам не везет. (В сторону.) Бедный аббат всегда опаздывает!
Явление II
Атенаис, принцесса, принц, аббат. Принц ведет Атенаис под руку; принцесса направляется ей навстречу.
Принцесса (к Атенаис). Это вы, моя прелесть? Какое счастье! Что же привело вас ко мне так рано?
Принц. У герцогини к вам просьба.
Принцесса. Тем приятнее. Но как встретились вы с моим мужем; я сама не видела его уже двое суток.
Атенаис. Мы встретились у моего дяди, кардинала де Флёри[93].
Принц. У кардинала. Кардинала, который теперь управляет нами, я знал, еще когда он был фрежюсским епископом. Теперь он не только премьер-министр, но, подобно мне, член Академии наук… Он тоже ученый. Как ученому, я посвятил ему свой новый трактат по химии – работу, которой поразился сам господин Вольтер! Никогда еще ему не доводилось, говорит он, читать так хорошо написанную книгу. Это его собственные слова, и я вполне верю в его искренность.
Принцесса. И я в ней не сомневаюсь. Но что же кардинал премьер-министр…
Принц. Сейчас скажу. (Лакею, который вносит ларчик.) Так, так! Поставьте вот сюда.
Лакей ставит ларчик на стол справа и уходит.
Кардиналу, как государственному деятелю и ученому, хорошо известны мои способности; вот он и просил меня заехать к нему, ибо он намерен дать мне почетное и в то же время страшное поручение.
Все. Что такое?
Принц. О! Научное и судебное исследование вещества, которое хранится в этом ларчике. Это так называемый «порошок для наследников». Его изобрели в царствование великого короля для чересчур многолюдных семейств. Это тот самый порошок, в применении которого обвинялась племянница кавалера д’Эффиа, как и сам кавалер…
Принцесса (хочет подойти к ларчику). Да что вы!
Атенаис (весело, тоже направляясь к столу). Посмотрим!
Принц (останавливает их). Избави боже! Если то, что говорят, – правда, достаточно насыпать щепотку этого порошка в перчатку или в цветок, и он вызывает сначала легкое недомогание, потом умственное возбуждение и, наконец, чудовищный бред, который кончается смертью. Я и должен это доказать. Я сделаю анализ, проведу опыт и дам заключение.
Принцесса. Отлично! Но какой научный анализ произвести мне, принц, чтобы узнать, где вы провели вчера весь день?
Принц (шепотом, аббату). Ужасная сцена ревности…
Аббат (шепотом)…сейчас начнется.
Принц (шепотом). Не беспокойся! (Вслух, принцессе.) Чем я был занят, сударыня? Я лично наблюдал за изготовлением сюрприза… который намеревался сегодня преподнести вам. (Подает ей футляр с браслетом.)
Принцесса (живо). Что такое?
Принц (шепотом, аббату). Вот как надо действовать. Это их ошеломляет, одурманивает, ослепляет.
Принцесса (открыв футляр). Чудесные бриллианты!
Принц (не отпуская от себя аббата). А что касается этого дьявольского порошка, то я считаю… Понимаешь, аббат…
Аббат (в сторону, со вздохом). Опять химический трактат! (Слушает принца, который с увлечением что-то говорит ему вполголоса.)
Принцесса. Посмотрите, дорогая, какой восхитительный браслет!
Атенаис. И что за работа! Прелесть!
Принцесса. Взгляните же, аббат! Полюбуйтесь тоже.
Аббат. Полюбоваться? Не могу. Я слушаю.
Принц. Да, я объясняю ему, а он ничего не понимает. Но я сейчас покажу… (Направляется к ларчику.)
Аббат (удерживая его). Не надо, не надо… Порошок, которого достаточно понюхать, чтобы сразу же… Я предпочитаю не понимать. Продолжайте, пожалуйста.
Принц продолжает вполголоса говорить с аббатом. Они стоят справа, неподалеку от стола. Атенаис и принцесса расположились на диване, возле туалета.
Принцесса. А мы с вами, дорогая, пока они заняты наукой, потолкуем о том, ради чего вы приехали. Чем я могу быть вам полезна?
Атенаис. Признаюсь вам, принцесса, я совсем очарована, совсем покорена талантом одной актрисы… Адриенны Лекуврёр.
Принцесса. И что же?
Атенаис. Скажите, правда ли, что мадемуазель Лекуврёр будет завтра у вас на вечере и обещала декламировать стихи? Принц Бульонский сейчас хвалился этим у моего дяди, кардинала.
Принц (подходя к дамам). Мы пригласили ее.
Аббат тоже подошел к дамам и стал позади дивана. Принц стоит возле жены.
Принцесса. Да, пригласили, дорогая, хотя я и не разделяю вашего восторга и, как всем известно, считаю, что мадемуазель Дюкло гораздо выше своей соперницы. Но все увлечены мадемуазель Лекуврёр, все сходят по ней с ума, все великосветские салоны стремятся залучить ее.
Аббат. Она в моде.
Принцесса. Этим все и объясняется. Но так как мадам де Ноайль, которую я терпеть не могу, рассчитывала, что мадемуазель Лекуврёр будет у нее завтра на рауте, я постаралась еще неделю тому назад пригласить ее к себе, и вот ее ответ.
Атенаис (с живостью). Ее письмо! Ах, покажите! Дайте взглянуть на ее почерк!
Принц. Да, вы увлечены не на шутку!
Атенаис. Я не пропускаю ни одного ее выступления, но я никогда не видела ее вблизи. Говорят, она одевается с редкостным вкусом и у нее необыкновенно благородные, изысканные манеры.
Принц. Принц Бурбонский[94] на днях сказал, что она кажется ему королевой среди комедиантов.
Принцесса. А она на этот комплимент ответила довольно-таки неприличной шуткой. На это я и намекнула ей в своем приглашении… А вот ее ответ. (Читает письмо.) «Милостивая государыня, хотя я действительно имела неосторожность сказать при господине д’Аржантале[95], что преимущество театральных принцесс над настоящими заключается в том, что мы играем комедию только по вечерам, в то время как настоящие принцессы играют ее целый день, все же господину д’Аржанталю не следовало передавать вам эту неудачную остроту, а мне еще менее следовало произносить ее, даже в шутку. Ваша прямота и любезность, принцесса, лишний раз убеждают меня в этом. Ваше письмо полно такого достоинства, такого очарования, от него так веет настоящей принцессой, что я храню его на своем секретере, как истину рядом с вымыслом. Я зареклась отныне читать стихи в свете; здоровье у меня плохое, а я и без того очень устаю в театре… Но как мне, бедной девушке, отказать вам? Вы сочли бы меня гордячкой. А гордость моя, принцесса, состоит только в том, чтобы доказать вам, до какой степени мне лестно быть вашей смиренной и покорнейшей служанкой. – Адриенна».
Атенаис. Письмо самого изысканного вкуса, и никому из нас, вероятно, не написать бы изящнее… (Берет письмо.) Подарите его мне! Теперь я не удивляюсь, что молодой д’Аржанталь-сын от нее без ума.
Аббат. Он совсем потерял голову!
Принцесса. Это у них семейный недуг. Ведь его отец, старик в парике минувшего царствования и с лицом покойника, отправился к Адриенне, намереваясь потребовать, чтобы она вернула его сыну рассудок, а вместо этого сам потерял последние остатки ума.
Атенаис. Какая прелесть!
Аббат. А история с викарием?
Принц. Разве была какая-то история с викарием?
Аббат. Он застал где-то на мансарде, у постели бедной больной, очаровательную молодую даму; когда они стали спускаться с шестого этажа, он взял ее под руку; в это время разразился проливной дождь, и викарий уговорил даму воспользоваться его каретой; так он и провез незнакомку через весь Париж в епископской карете. А дама была не кто иная, как мадемуазель Лекуврёр!