— Кости затекли, старость… Пойдем, я позвонил чтобы нам приготовили сосиски на гриле. Сосиски на гриле с табаско — черт, когда я приглашаю генералов на уик-энд, они поглощают эти сосиски так, что мне приходится закупать их оптом.
Те, кто хорошо знал изнанку вашингтонской политической жизни в городе, уже начали задаваться вопросом — с чего это министр Нолан так хочет подружиться с боевыми генералами. Ведь работа министра — это бюджет и организационные вопросы, а также контакты с производителями вооружений — но никак не сами боевые действия. Вопрос — на который можно дать не один десяток вариантов ответов.
— Познакомишь? — небрежно заметил Уайт, когда они проходили биллиардной комнатой — она была на первом этаже, за гаражом, и оттуда был выход к бассейну и во дворик, уже манивший запахом поджаренных на гриле сосисок.
— Ты о чем?
— Да о даме, что ждет тебя наверху.
Министр развернулся как балетный танцор, крутанувшись на месте — да так что идущий следом Уайт едва не налетел на него.
— Многие познания умножают скорбь, Джон… — мягко сказал он — ты не слышал такого выражения?
Несмотря на мягкость голоса и обыденность обстановки, глаза министра Нолана совершенно не соответствовали всему этому. Они смотрели жестко и прямо, и в них читалась нешуточная угроза.
Джон Уайт, будущий министр безопасности почувствовал себя неловко — он никак не ожидал такой реакции.
— Что с тобой? — глупо спросил он.
— Со мной ничего. Ты скоро будешь назначен на должность, на которой тебе грозит слишком много знать. И ты уже начал задавать вопросы о моей личной жизни. Мне это не нравится.
— Да брось… Не хочешь говорить — не говори. Но ты пойми, что задавать вопросы — это моя работа.
— Речь не только и не столько об этом. Задавать вопросы — это твоя работа и в самом деле. Но не задавай вопросов о своих друзьях. Не стоит.
Несмотря на поддержку вице-президента, Уайт не знал что делать. С Ноланом ссориться ему не хотелось, учитывая его аппаратный вес.
— Кажется, наши сосиски уже горят — съехал с темы он.
— Ты прав… — поддержал игру и Нолан.
* * *
Сосиски и впрямь были хороши — техасские, из чистого мяса безо всякой сои, возможно даже набитые вручную. Поджаренные на настоящем огне до хрустящей корочки, с небольшим количеством жира. И с табаско — настоящим армейским табаско, обжигающим язык и как нельзя лучше идущем к пышущим жаром, только что с огня сосискам.
Дама так и не появилась в мужской компании, и Уайт больше про нее не спрашивал. Не рисковал.
— Я вот о чем хочу с тобой поговорить … — министр Нолан остервенело рвал зубами горячее мясо — ты ведь скоро станешь царем разведки.
Министр сознательно употребил русское слово «царем» — возможно, желая поддеть этим Уайта…
— Скажешь тоже… Царем.
— Все зависит от тебя — министр не говорил предельно серьезно и давил дальше — вот я и хочу знать, на что ты намерен опираться.
— Для чего тебе это знать? — в лоб спросил Уайт.
— Для того, что у меня есть пара советов. И деловое предложение.
Советы Уайту были не нужны. А вот от делового предложения отказываться было глупо. Нолан слыл вторым по богатству среди неоконов, после вице-президента Мисли. Тому же Уайту до их денег было как до Луны. Все дело было в военных подрядах и в частных охранных компаниях — откаты уже достигали пятидесяти процентов от суммы контракта, а некоторые вещи, нужные для армии закупались по цене, впятеро превышающей рыночную. Один господь знал, сколько народа кормилось на всем этом и сколько перепадало в карман самому Нолану.
— Давай деловое предложение.
— Разведка… — министр наколол на деревянную шпажку еще одну сосиску и обильно поливал ее табаско — разложилась вконец. В том же СРС — толпы бездельников и меньше тысячи полевых агентов, оперативников. Ты никогда не пробовал подсчитать, сколько людей в СРС реально выполняют работу?
— Это я намерен изменить — сказал Уайт.
— Изменить? — Нолан недобро хохотнул — я тебя умоляю. Сними розовые очки. До тебя было полно тех, кто намеревался что-то изменить. Если тебя не подставят собственные работники — тебя просто заклюет конгресс. Комитеты по разведке вцепятся в тебя и будут щипать как гуси, пока ты не сдохнешь всем на радость. Ты просто все время будешь проводить на Капитолийском холме, переходя из кабинета в кабинет и в каждом оправдываясь. Как только наступит время утверждать бюджет — из тебя выпьют всю кровь.
— Что ты предлагаешь?
— То же самое что сделал и я. Коммерциализировать разведку.
Уайт покачал головой — он не был разведчиком, но это звучало дико даже для него.
— Как вы себе это представляете?
— Нормально представляю! Это намного проще! Когда я утверждаю бюджет — я просто ставлю сумму на выполнение тех или иных программ. Нечто вроде грантов. В то же время, если я намереваюсь выполнять работу, используя структуры министерства обороны — я должен представить развернутый бюджет, а затем отчитаться до цента. Черт, на отчетность и на выбивание ресурсов мы тратим больше сил и времени, чем на выполнение самой работы!
— А как быть с режимом секретности?
— Проще простого. Система аттестации — пусть твое же министерство его и проводит. Аттестация зданий, систем шифрования, систем связи, сотрудников.
— А персонал?
— Наберем из того же СРС, из ФБР из военной полиции. Возьмем лучших, на хорошее жалование они пойдут. Так я и сделал у себя. Сейчас я увольняю целые отделы в Пентагоне, там впервые за все время его существования всем хватает места. Единственно что — оставил нетронутым кольцо Е[155]. У нас с генералами негласная договоренность — я даю им доработать до пенсии, они не противятся моим нововведениям.
— Все так просто? — Уайт чуял подвох.
— Все проще, чем ты думаешь — оптимистично заявил Нолан — когда я даю работу той же «Блэкуотер», мои проблемы становятся их проблемами. А деньги бюджета в немалой части становятся моими деньгами. Ты не поверишь, сколько в реальности можно сэкономить.
Судя по слухам — немало.
— А как быть с существующими структурами.
— Потихоньку присматривайся. Кого толкового — бери к себе, предлагай жалование. Кто просиживает кресло — того гони, только аккуратно. По выслуге лет или еще как. Не допускай того, чтобы против тебя настроилось большинство. Давай надежду каждому — даже если надежды у него нет.
Высшая вашингтонская политическая мудрость. Давай надежду каждому, даже если надежды у него нет.
— А ты то тут причем?
Нолан доел очередную сосиску — он вообще ел много и с удовольствием, и оставалось только гадать, как он поддерживает свою форму, пусть относительно — но поддерживает. Возможно, та дама наверху ему в этом помогает…
— Есть две причины. Обе равноценные. Первая — разведка не может быть без силового компонента, равно и силовой компонент не может быть без разведки. У нас очень большие проблемы на уровне принятия решений и их реализации. Принятие решений — с этим мы уже разобрались что делать. Сложнее с реализацией. Нужны профессионалы высшего класса. В СРС их не осталось уже давно, с тех пор как один из предшествующих президентов своим декретом запретил участвовать в убийствах[156]. Они есть в армии, потому что в армии учат убивать и делать это профессионально, это их бизнес. Но военные при проведении операций сравнимы со слоном в посудной лавке — и это еще мягко сказано. Лично я склоняюсь к военным полицейским. Они выходцы из армии и значит умеют убивать. И в то же время они обладают навыками расследований и выживания в предельно опасной среде.
— Ты похоже все заранее продумал…
— На этом живем.
— Но ты не упомянул вторую причину.
— Вторую… Я хочу войти в этот бизнес в качестве компаньона. И не спорь. Если начнешь делать в одиночку — завалишься. А у меня уже немалый опыт, есть подготовленные люди. Поверь — лучше съесть половину сосиски, чем остаться голодным.
И с этими словами министр обороны Нолан вцепился зубами в очередную, поджаренную и политую табаско сосиску.
— Сколько же ты хочешь?
Нолан очаровательно улыбнулся.
— Половину. Да брось, не скупись. Все равно отобьется — ты же знаешь, сколько сейчас выделяют на разведку после 9/10. Эти деньги пойдут впустую — а так, по крайней мере часть из них упадет нам в карман. Не согласен?
— Треть.
— Не торгуйся. Ты же сам не сможешь сделать.
Будущий министр безопасности Родины усилием воли подавил нахлынувшее раздражение. И впрямь — не сможет.
— Половина. По рукам.
Министр вышел проводить его к машине, они пожали друг другу руки и даже обнялись — со стороны это выглядело комично, Уайт был больше Нолана как минимум в полтора раза. Это символизировало организацию единого фронта Нолан-Уайт на поле бюрократических битв…