Александр В. Маркьянов
Сожженные мосты
Часть 3
17 июня 2002 года
1 Виленский военный округ, сектор «Ченстохов»
Пограничная зона
Чета
В это же время, за сотню километров от собирающегося в разведвыход британского САС, собиралась в поход чета…
Чета, или чёта, сербское нерегулярное боевое объединение было основой жизни сербской общины. Состоять в чете было почетно, не состоять — позорно. Тот, кто не состоял в чете — на внимание сербских девушек мог не рассчитывать.
Сложно объяснить обычному, простому человеку, что такое чета и почему люди состоят в чете. Казалось бы — русские дали землю, есть какое-никакое хозяйство — что нужно еще? Живи и радуйся, как живут казаки — по сути, сербы-четники походили на казаков очень во многом. Но сербы шли мстить за свою родную землю, шли, зная, что впереди их ждут пули, убивали — и умирали. Оставшиеся в живых хоронили своих мертвых — и все начиналось заново.
Сербский народ, если считать с поражения на Косовом поле, глотнул свободы совсем немного. Когда турок изгоняли с европейского континента, когда Османская империя разваливалась, чтобы впоследствии стать владением русского царя — получилось так, что сербские земли освободила армия Австро-Венгрии а венский кесарь стал Великим воеводой Сербии. Поскольку в Австро-Венгрии была в ходу весьма значительная вольность — Сербия управлялась собственным императором, находившимся в унии с Веной.
Проклятьем Сербии стала династия Обреновичей. Король Милан был из тех королей, при упоминании о которых хочется сплюнуть. Шут и гуляка, игрок, совершенно безответственный тип, человек который запросто мог проиграть в Монако большую часть государственной казны. Он не правил Сербией — он грабил Сербию, да так нагло, что окрики раздавались из Санкт-Петербурга, чему сербы были несказанно благодарны. В конаке[1] то и дело случались драки — королева колотила короля, король тузил королеву. Королевой Сербии была Наталья, дочь русского офицера, родом из Молдавии, она не раз пряталась в белградских домах от побоев мужа, и муж с дворцовой стражей, с напредняками ее разыскивал по всей столице. Не раз бывали и покушения — но все они сорвались, а заговорщики были казнены. В конце концов, король пошел войной на братскую, славянскую Болгарию, был побит и присвоил за это поражение себе титул фельдмаршала. Непостижимая мерзость эта, происходившая ежедневно и ежечасно на людских глазах, была до того ужасна и постыдна, что среди сербов находилось все больше и больше людей, кто не верил в божественную сущность королевской власти. В Белград, почувствовав благоприятную ситуацию, стали стекаться масоны и разные злоумышляющие.
Король Милан Обренович кончил совершенно омерзительным образом — он фактически продал свой престол, потребовав миллион золотых франков: проигрался в Монако. Деньги ему собирали всей Сербией, на престол же возвели сына Милана, слабоумного принца Александра. Воспитанный в безумии белградского конака, принц меньше всего был готов к тому, чтобы стать лидером Сербии, чтобы повести за собой сербский народ. Но он взошел на престол, и все то что было при его отце — повторялось при нем в еще большем размахе. Первым делом он нашел себе королеву — некую Драгу толстую и некрасивую, свою бывшую няньку, бывавшую любовницей еще его отца, Милана. Милан кстати много раз наведывался в Сербию, пытался просить в Сербии еще денег — опять проигрался — ему эти деньги давали, просто потому чтобы отвязаться.
Результат был известен. Это случилось в ночь на двадцать девятое мая тысяча девятьсот третьего года. Большая группа офицеров, ведомая неким поручиком Дмитиевичем, Драгутином Дмитриевичем, или Аписом, как он себя называл, ночью после данного в конаке спектакля, ворвалась в белградский конак. Преодолев упорное сопротивление телохранителей короля, они ворвались в его покои и застрелили его, застрелили и его жену Драгу — а тела выбросили на мостовую под окнами конака. Это ознаменовало собой новый этап развития Сербии и новый этап трагедии, которая разыграется в ней совсем скоро.
На престоле утвердилась династия Карагеоргиевичей. Король Петр, бывший уже в годах к моменту восхождения на престол, имел наследников — принца Александра, который учился в Санкт-Петербурге и был почти что русским, и старшего, принца Петра. Впоследствии, принц Петр забьет в гневе слугу и будет под давлением аристократов лишен права на престолонаследие. Однако — Сербия к тому моменту станет первой страной в мире, где власть де-факто возьмет террористическая организация.
Надо понять, почему это произошло, причем произошло в самом центре Европы. Сербия — это страна, народ которой прожил пятьсот лет под игом Османской империи, и ни один живущий по соседству народ не смог освободить ее в течение этих пятисот лет. За пятьсот лет иноземного ига сербские народ привык жить в подполье, привык к постоянному сопротивлению власти, привык что револьвер — это лучший закон, привык, что детей отбирают, а потом они возвращаются уже янычарами. Он привык к тому что власть — или чужеземна или продажна, что лучший суд — это самосуд — и ко многим другим вещам, которые в Европе казались немыслимыми. Надо сказать, что выдвигаемый венскими кесарями тезис о природной уголовной сущности сербов не нашел своего подтверждения — в Российской Империи они не участвовали ни в одном умышлении против власти и не совершили ни одного террористического акта.
По воспоминаниям очевидцев — в те дни Белград сотрясался от стрельбы. Стреляли все, в том числе старики, женщины, дети. Крупнейший тир был в городском парке, там стреляли многие высшие чиновники и министры. Стрелял и некий Гаврила Принцип — неудачливый, близорукий чахоточный студент у которого потом хватит меткости расстрелять наследника австро-венгерского престола и его супругу, графиню Хотек, поставив весь мир на порог войны.[2]
В Белград хлынули шпионы. Русские, австро-венгерские, итальянские — но больше британские. Британские! Обагренные кровью многих королевских династий, руки британских спецслужб оставили свои грязные отпечатки почти на любом крупном мятеже или революции в Европе девятнадцатого — начала двадцатого веков. Шпионы ходили по белградским улицам. Приподнимали вежливо шляпу, завидев коллегу. Учились стрелять.
И ждали…
Террористических (можно сказать, что и патриотических, но террористическую их сущность это не отменяет) организаций было две. Черная рука — организация республиканцев, ратующая за возрождение Великой Сербии во главе с убийцей последнего из Обреновичей, Александра — поручиком Дмитриевичем (уже полковником и начальником разведки) и Белая рука — организация боевиков (в те времена в Сербии все были боевиками), поддерживаемая премьер-министром Николой Пашичем.
В двадцатом году премьер Пашич был убит, автомобиль, ехавший под охраной, был взорван вместе с одним из мостов.[3] Расследование этого инцидента, вопиющего по своей сути не успели даже начать — началась Мировая война. К счастью для сербов, Австро-Венгрия воевала на стороне Российской и Германской империй, Россия всегда позиционировала себя как защитницу интересов сербов на Балканах, и поэтому, никаких карательных мер против сербов предпринято не было — дабы не разлаживать и так непрочное согласие между союзниками. Надо сказать, что Австро-Венгрия попала в континентальный союз в общем то случайно: в отличие от России и Германии, которым нечего было делить, у России и Австро-Венгрии претензии друг к другу были. Австро-Венгрия жадно посматривала на большую часть Польши, заодно и на Малороссию — это несмотря на то что русскими войсками был подавлен коммунистический мятеж в Вене. Во время войны Австро-Венгрия не внесла никакого особого вклада в общую победу: колоний у нее не было, ни в Восточном, ни в Африканском походах ее армия не участвовала, и все свелось к бессмысленному и позорному противостоянию «Австро-Венгрия — Италия». Позорному — потому что оба извечных соперника в этом противостоянии покрыли себя позором, проявив свою слабость, слабость как армии, так и флота. Слабость Австро-Венгрии привела к тому, что в континентальном союзе она стала единственной страной, которая по результатам войны понесла территориальные потери: почувствовав слабость государства, от Австро-Венгрии откололась индустриальная Богемия, моментально переметнувшаяся к Священной Римской Империи и заключившая с ней вассальный договор. Тогда же значительная часть сербов, видя все безумие и мерзость войны с Италией, пошли служить в русскую армию, и не все вернулись на родину, когда закончилась война. Произошедшее позже получило название «первый исход».
Террор, организованный Дмитриевичем приобретал все более опасные формы: Черная рука явно побеждала Белую, монархическую, становилась опасной для властей не только в Белграде и Вене, но и по всей Европе. В двадцать пятом году в Белграде совершенно открыто прошел первый всемирный конгресс масонов — опасной, запрещенной во многих странах межнациональной организации, ставящей целью подрыв существующего миропорядка. Корни современных масонов крыли опять-таки в Великобритании, в так называемом «Обществе золотой зари», но все большее и большее значение приобретали североамериканские масонские ложи. В Новом свете масоны чувствовали себя более уверенно, чем в старом: их опыт интриг, тайного управления большими массами людей, создания заговорщических организаций был востребован в Новом свете как нигде. Новый свет становился кузницей политических технологий: власть там не устанавливалась, а избиралась, и поэтому нужны были технологии позволяющие управлять большими массами людей, голосующими на выборах. Их предоставляли масоны. В старом же свете по всему континенту бродил призрак революций, террора, анархизма. Происходили террористические нападения. Был убит венский кесарь, свершили покушение на монарха Италии, потом и на немецкого кайзера. Неспокойно было в России.
![Электронная Библиотека [Русские Книги] 📚 Читать На КулЛиб](/templates/read-books/images/no-cover.jpg)