Читать интересную книгу Ксеноцид - Орсон Кард

— Если такая программа существует, — сказал Хань Фэй-цзы, — естественно, она должна быть весьма разумной.

Цин-чжао была потрясена. Отец всерьез воспринял доводы Ванму. Будто бы та не была какой-то наивной девчонкой.

— Она должна быть настолько разумной, чтобы не только перехватывать разные сообщения, но и посылать их самой. — На мгновение отец замолк и, подумав немного, покачал головой. — Нет, то послание пришло от друга. Настоящего друга, ведь она рассказала мне такое, о чем больше никто не знал. Это послание было настоящим.

— Что за послание ты получил, отец?

— Оно пришло от Кейкоа Амаука; мы были близкими друзьями, когда я был еще совсем молод. Она приходилась дочерью одному ученому с Отахейти, который прилетел на нашу планету, чтобы проверить, как развились за два века Пути земные культуры. Но улетели они… вернее, их отослали весьма неожиданно… — Хань Фэй-цзы помедлил, будто раздумывая, следует ли раскрывать дочери секрет. Решившись наконец, он произнес: — Если бы она осталась, она могла бы стать твоей матерью.

Цин-чжао вздрогнула — ее испугала тайна, только что поведанная отцом. Он никогда не рассказывал ей о своем прошлом. И сейчас слова о том, что когда-то, помимо матери, которая родила Цин-чжао на этот свет, он любил другую женщину, прозвучали крайне неожиданно. Цин-чжао даже не знала, что ответить.

— Ее услали куда-то далеко-далеко. С той поры прошло тридцать пять лет. Треть моей жизни минула с тех пор, как Кейкоа покинула нашу планету. Но она только прилетела на место, какой-то год назад. И сегодня она прислала мне сообщение, в котором объяснялось, почему был выслан ее отец. Для нее наша разлука длилась всего год. Она по-прежнему считает меня…

— Своим возлюбленным, — договорила за него Ванму.

«Какая дерзость!» — про себя возмутилась Цин-чжао. Но Хань Фэй-цзы лишь кивнул. Затем он повернулся к терминалу и начал прогонять на дисплее какую-то информацию.

— Ее отец обнаружил, что самая важная земная культура на Пути дала отклонения в генах.

— Рис? — спросила Ванму.

Цин-чжао рассмеялась:

— Да нет, Ванму. Самой важной земной культурой на этой планете являемся мы, люди.

Ванму выглядела слегка огорошенной. Цин-чжао потрепала ее по плечу. Вот так вот — отец слишком вольно отнесся к Ванму, позволил ей счесть, будто она разбирается в вещах, которым никогда не обучалась. Ванму следует то и дело напоминать о ее месте, чтобы она не заносилась в мечтаниях слишком высоко. Нельзя позволить девушке возомнить, будто по силе ума она может сравниться с говорящими с богами, иначе ее жизнь будет наполнена горьким разочарованием.

— Он заметил, что в генах некоторых жителей Пути наметились значительные, искусственно приобретенные отклонения, но стоило ему только сообщить об этом, как немедленно пришел приказ о его переводе. Ему мягко намекнули, что человек не входит в сферу его профессиональных обязанностей.

— А почему она перед отлетом не сказала тебе об этом? — спросила Цин-чжао.

— Кейкоа? Она не знала. Она была еще совсем юной, в том возрасте, когда большинство родителей предпочитают не сообщать детям о проблемах взрослых. Ей было столько же, сколько тебе сейчас.

Это сравнение снова наполнило Цин-чжао страхом: ее отец любил женщину, которая была так же молода, как сама Цин-чжао; таким образом, отец считал, что для замужества это самый подходящий возраст. «Нет, ты не сможешь отослать меня в дом чужого мужчины!» — воскликнула она про себя, однако частичка ее женской натуры с нетерпением ждала минуты, когда она впервые познает суть загадочных отношений, существующих между мужчиной и женщиной. Но, несмотря на все отчаяние и желание, от нее ничего не зависело; она будет послушно исполнять волю отца, не более.

— Но во время перелета, будучи очень расстроенным, отец ей все рассказал. Ты только представь себе — всю жизнь он посвятил своему делу, и вдруг его так резко отстранили! Когда год назад они прибыли на Угарит, он все же нашел в себе силы вернуться к работе. Кейкоа же погрузилась в учебу и постаралась выбросить это из головы. Но несколько дней назад ее отец вдруг наткнулся на старый отчет о группе ученых, так же неожиданно изгнанных с Пути еще на заре освоения планеты. Он сложил вместе кусочки головоломки и поделился сомнениями с Кейкоа, и она, вопреки его настойчивым пожеланиям, связалась сегодня со мной.

Хань Фэй-цзы отметил на дисплее пару абзацев, и Цин-чжао внимательно прочитала их.

— Та группа ученых изучала случаи проявления МПС? — удивилась она.

— Нет, Цин-чжао. Они изучали людей, которые вели себя так, будто были поражены МПС, но этого не могло быть, так как оснований для возникновения эпидемии МПС не было; кроме того, больные не поддавались лечению средствами, обычно легко расправлявшимися с МПС.

Цин-чжао припомнила, что ей было известно о МПС. Пораженные им люди начинали вести себя, словно говорящие с богами. Она вспомнила, что после того, как впервые столкнулась с мытьем рук, и вплоть до момента, когда ее подвергли испытанию, ей некоторое время давали лекарства, чтобы проверить, не пройдет ли у нее стремление постоянно мыть руки.

— Они изучали говорящих с богами, — пробормотала она. — Пытались найти биологическую причину наших обрядов очищения.

Сама мысль об этом показалась ей настолько оскорбительной, что она едва сумела вымолвить фразу.

— Да, — кивнул Хань Фэй-цзы. — И их выслали с планеты.

— Я считаю, им очень повезло, что они сумели убраться живыми и невредимыми. Если бы народ узнал о таком святотатстве…

— Это случилось очень давно, Цин-чжао, — ответил Хань Фэй-цзы. — Тогда еще никто не понимал, что говорящие с богами… действительно связаны с небом. Но при чем здесь отец Кейкоа? Он не имел никакого отношения к МПС. Он изучал всего лишь развитие генов. И вот что обнаружил. Очень специфическое, искусственно приобретенное отклонение в генах отдельных людей. Когда это отклонение присутствовало в гене одного из родителей, оно автоматически становилось доминантным: ген другого родителя не мог подавить его. Когда же оба родителя обладали подобным отклонением, в ребенке оно проявлялось особенно сильно. Он теперь думает, что причиной высылки стало именно это открытие. Он обнаружил, что каждый из детей, родители которых обладали такими генами, превратился в говорящего с богами, и, согласно его исследованиям, получается, что в каждом человеке, способном говорить с богами, присутствует хоть один такой ген.

Цин-чжао сразу пришло на ум единственное разумное объяснение, но она моментально отвергла его.

— Наглая ложь, — заявила она. — Это специально было придумано, чтобы мы усомнились в богах.

— Цин-чжао, я понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Когда я вдруг осознал, что имеет в виду Кейкоа, вопль вырвался из самых глубин моей души. Сначала мне показалось, что я кричу от отчаяния. Но потом понял, что радуюсь освобождению.

— Я не понимаю тебя, — в ужасе произнесла Цин-чжао.

— Ты прекрасно меня поняла, — сказал Хань Фэй-цзы, — иначе бы так не испугалась. Цин-чжао, этих людей выслали потому, что кто-то не хотел, чтобы они сделали открытие, к которому были так близки. Таким образом, тот, кто выслал их с планеты, уже знал, что именно они вот-вот должны были открыть. Только Конгресс — кто-то внутри Конгресса — обладал достаточной властью, чтобы изгнать ученых и их семьи. Но что же они скрывали? Да то, что мы, говорящие с богами, вовсе не слышим голоса богов. Нас изменили на генетическом уровне. Мы были созданы как некий особый вид человека, и правда эта скрывалась от нас. Цин-чжао, Конгресс знает, что боги разговаривают с нами. Для них это не секрет, как бы они ни притворялись. Кто-то в Конгрессе находится в курсе происходящего и спокойно смотрит, как мы унижаемся в обрядах и ритуалах. Я склонен сделать единственный вывод — таким образом этот кто-то держит нас под контролем, играет на нашей слабости. Я считаю — и Кейкоа считает точно так же, — что никакое это не совпадение, что говорящие с богами являются наиболее образованными и умными людьми на Пути. Мы были созданы в качестве человеческого подвида, обладающего высшим порядком разума; но чтобы такие умные люди вдруг не начали представлять собой угрозу для правителей, в нас внедрили новую форму МПС и внушили мысль, что с нами общаются боги. Поэтому-то нас и не стали убеждать в противном, когда мы вдруг сами нашли объяснение своему странному поведению. Свершилось чудовищное преступление, потому что, если бы мы знали о том, что причина нашего поведения вполне материальна, а не убеждали себя в мнимой божественности, мы бы сразу повернули наш разум против угрозы МПС и освободились. Мы все здесь рабы! Конгресс — наш самый ужасный враг, наши властители обманывают нас, так неужели я теперь хоть пальцем шевельну, чтобы помочь Конгрессу? Вот что я думаю: если уж у Конгресса объявился могущественный противник, который (или которая) способен управлять анзиблями, мы радоваться должны! Пускай же он уничтожит Конгресс! Только тогда мы обретем свободу!