Первой опомнилась Гадалка-Щарап. Она скинула с себя пестрый платок, закрывавший пол-лица, ухмыльнулась, выставляя напоказ желтые кривые зубы, и беззлобно предложила:
— А мошет, кому погадать?
Все тут же отшатнулись от нее — гадания Щарап сбывались всегда. А когда-то давно она, по слухам, гадала самому Эрлоху-Воителю, Эрлоху Незваному…
С одной стороны возвышалась отвесная скала, а с другой чернела пропасть, в которую никто не решался заглядывать. На второй день горы затряслись, и на тропу обрушилось несколько огромных камней. Тогда двое, пытаясь увернуться от них, сорвались вниз. На пятый день соскользнул вниз еще один. После этого Фертин приказал всем обвязаться одной веревкой, это спасло жизнь троим, но едва не погубило всех — спуск оказался труднее и опаснее подъема. На седьмой день они вышли к пологому склону, поросшему низкорослыми елями, а на восьмой добрались до долины.
На карте, которую передал им Корень, почему-то был обозначен и Скальный замок, до которого было не более дюжины лиг. Фертин не переборол бы в себе желания двинуться туда немедленно, хотя и понимал, что неплохо было бы и отдохнуть, но Миня, который, как всегда, топал впереди всех, вдруг куда-то провалился. Шел он себе, и вдруг раз — и нету. Обступив яму, в которую он угодил, дружинники ничего, кроме темноты не увидели, не услышали они ни криков, ни стонов, из чего сделали вывод, что яма очень глубокая, а Миню уже всё равно не спасешь. Но Фертин велел сбросить вниз конец веревки и сам спустился вниз, наказав ждать его, пока не досчитают до тысячи, а если он до тех пор не вернется, лезть за ним.
Они отмотали локтей двадцать веревки, но яма оказалась вовсе не так глубока, как показалось вначале. Фертин спустился не больше чем локтя на четыре, и подошвы его сапог уже коснулись пола. Яма казалась глубокой и темной лишь потому, что ее стены были выложены из черного камня. Прямо перед собой он увидел неплотно прикрытую дверь, из-за которой сочился неяркий красноватый свет. Он толкнул ее, и она беззвучно распахнулась. Комната, которую он увидел, напоминала жилище ведуна — на столе возле открытой книги и двух человеческих черепов лежало несколько хрустальных шариков, светящихся изнутри, — они-то и освещали полки, заваленные свитками, заставленные какими-то сосудами из бронзы и стекла, стены, выложенные из аккуратно обтесанных камней, невысокий арочный свод, очаг и аккуратную поленницу дубовых чурок. В противоположной стене была еще одна дверь, она была открыта, и оттуда раздавался шелест, треск и чьи-то шаги. Фертин тут же схватился за меч, но оттуда показался Миня. Оказывается, он не стал кричать лишь потому, что торопился посмотреть, что же там за дверью…
— Растопи очаг, греться будем, — распорядился Фертин и уселся за стол.
Книга, которая лежала перед ним, была еще не написана. Под тяжелым переплетом скрывались совершенно чистые страницы. Он взял в руку светящийся шарик, и тот вспыхнул ярче. Потом он услышал чирканье огненного камня, треск горящей бересты и решил сперва немного погреться, а потом уже получше рассмотреть свои находки. Он надеялся открыть здесь такие секреты ведовства, что и Корню не снились… Дрова занялись быстро. Фертин сел у очага на волчью шкуру и увидел скрученный кусок бересты, валявшийся прямо у его ног. Он поднял его, развернул и неожиданно увидел там знака письма: «Следи за камнем, падающим вверх, смотри на небо — под ноги гляди. Не наступи на алую звезду, она пока ни в чем не виновата. Быть выше прочих, но не выше всех, совсем не страшно, если впереди толпа кликуш, накликавших беду, кровавый свет распятого заката. Не важно, кто ты, если ты живешь, не зная, что случится через день, идешь по жизни, как течет вода, сдвигая камни, впитываясь в почву. За дверью мира вызревает ложь, ползет сквозняк великих перемен. Дороги к славе, власти иногда становятся прямее и короче…»
— Мудрено, но красиво… — высказался Миня, и Фертин только тогда заметил, что читает вслух.
— Не твоего ума дело! — поставил его на место эллор. — Иди-ка лучше остальных сюда позови, тоже пусть погреются.
Миня послушно замолчал и пошел на выход, а Фертин вновь перечитал свиток. Там было написано еще что-то, но, видимо, часть бересты уже пошла на растопку, и продолжение было оборвано. Вдруг у него возникло желание задержаться на недельку в этом убежище и порыться в свитках, но он отогнал от себя эту мысль — если он опоздает, вся слава достанется другим, а про него потом будут болтать, что в норе отсиделся.
Если верить карте, которую вручил ему Корень, чтобы дойти до Скального замка, нужно было идти налево, не теряя из виду вершины гор. Тот эллор из Пальмеры, которому Фертин целый день надоедал своими расспросами так ему и не рассказал почти ничего о той стране, где придется воевать, а всё больше говорил о меченосцах и о том, как с ними надо воевать, чего они боятся, что приводит их в ярость, как лучше рубануть, чтобы башка отлетела. А обо всём остальном — сколько народу там живет, есть ли свободные земли, как они вообще туда попали, с кем, кроме меченосцев, воевать приходилось — Гордог или молчал, или отвечал так, как будто перед ним не друг и союзник, а какой-нибудь вражеский шпион. Сказал только, что правит ими королева, а Скальный замок — огромный и высечен прямо из скалы, так что его стены никаким тараном не разбить…
Вдруг за его спиной раздалось осторожное покашливание, Фертин оглянулся и даже вздрогнул от неожиданности — перед ним стоял тощий кавалер в черном камзоле, расшитом красными кружевами. Шляпа со странными широкими полями была сдвинута набок и бросала тень на его лицо, только в глазах мерцали странные тусклые отблески.
— Не волнуйтесь, благородный эллор, — приветливо сказал незнакомец. — Вы же видите, я здесь один и почти без оружия. — Он слегка покосился на свой клинок, который по длине не уступал мечу, но был тонок, как тростинка.
— Ты кто? — спросил Фертин. Чем дальше, тем больше незнакомец был ему подозрителен. Тому, что он был одет не по сезону, еще можно было найти оправдание, но как он прошел сюда и как при этом не замерз… То, что дело нечисто, было ясно, но… Фертин стремительно выхватил меч, и сталь, со свистом рассекая воздух, обрушилась на вражину, но его на месте уже не оказалось.
— Может, всё-таки поговорим… — Кто-то похлопал его по спине.
Фертин, не оглядываясь, с разворота ткнул мечом и на этот раз попал. Сталь вошла в мягкую плоть, он дернул за рукоять, но клинок обратно не вышел, а враг его как ни в чем не бывало стоял напротив и смотрел на него с укоризной.
— Мне кажется, вы поступаете не совсем честно. — Нелюдь, кряхтя, потянул из себя лезвие, причем вид у него был такой, как будто он вытаскивает занозу. — Если вы хотите со мной сразиться, давайте как-нибудь на досуге. Но зачем вам умирать, так и не узнав, что я вам предложу. И сделать-то надо сущую безделицу… — И вдруг он заорал: — Ведь ты же хочешь стать лордом! Одно дельце — и ты сможешь выбрать себе любой Холм, два Холма, три! Твои теперешние приятели не дадут тебе ничего. — Он наконец-то вытащил меч и отшвырнул его в сторону.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});