Служители закончили свою работу и направились к Сольвей, и вскоре до нее донеслись обрывки их разговора:
— …погребальные костры не из чего…
— …весной вернуться…
— Не мы, так другие.
— Сольвей! — крикнул Герант издалека. — Ну почему ты стоишь, словно добыча оборотня! Двигаться надо. Шевелиться!
— Зачем оттягивать неизбежное… — она сказала это почти шепотом, но Герант ее услышал.
— Творец нам поможет, как помогал до сих пор, — уверенно и спокойно сказал он.
— А если нет?
— Значит, каждый из нас уже выполнил свое предназначение, — вмешался Нау. — Дело сделано, а останемся ли мы в живых, вернемся ли — это уже не так важно.
— Творец… Чем он нам помог… — Слезы были готовы выступить из ее глаз, но она умела не плакать. — Всё, что мы сделали, мы сделали сами… Потому что не могли не сделать.
— Ведунья, — голос Святителя прозвучал резко и сурово. — А ты не думала о том, почему, например, Ос, мой приемный сын, увязался за флотом Храма, угодил в лапы прислужников Нечистого и смог оставить надпись на стене узилища, почему оруженосец Фертина ухватился за того идола, единственное оружие, которое помогло им выжить в Цаоре, почему сам Морох оказался в том месте, куда обрушился серебряный дождь, которым мы гасили пламя в Чаше, почему…
— Ты хочешь сказать, Святитель, что вас вело Откровение, всё наше везение — промысел Творца, а мы тут и вовсе ни при чем… — Сольвей крепче обняла дрожащую Лиску. — А она, вот эта девочка, почему должна погибнуть?
Герант промолчал, пока Сольвей говорила, он сбросил на снег меховую рукавицу и закоченевшими пальцами сжимал свой посох, стремясь ощутить в нем признаки жизни. Но посох оставался холоден. Вместо Геранта ответил Нау:
— Ты не знаешь, что такое Откровение. Ты думаешь, что это просто Голос, который нашептывает нам, что и когда нужно делать, но это не так, это не всегда так. Просто в любом человек заключена частица Творца, и чем согласнее с ней душа, тем вернее мысли и поступки человека. Откровение живет в каждом из нас, не только в Служителях… Только не всех оно призывает посвятить себя Служению. Мы живем в этом мире, мы и должны хранить его…
Он хотел сказать еще что-то, но вдруг мальчишки, забравшиеся на только что воздвигнутую снежную стену, закричали почти одновременно:
— Парус! Парус!
Поход был закончен. Пришло время возвращаться.
Эпилог
— Она уже знает? — спросил Герант, глядя, как леди Ола проходит в сопровождении трех служанок через внутренний двор замка Холм-Дола.
Ола возвращалась с прогулки. Как только стало достаточно тепло, она каждое утро прогуливалась вокруг крепостного рва. Поначалу Олф отправлял дюжину стражников охранять леди, но прошло несколько дней, и он убедился, что в окрестностях замка ей ничто не угрожает.
— Все уже знают, — тихо ответил Святителю лорд Бранборг. — Все, кроме нее.
— Ты боишься, что она не захочет последовать за тобой?
— Не захочет… Но последует.
— Будешь старшиной дружины Храма вместо меня. Это не хуже, чем быть лордом.
— А как же Нау?
— Он со своим флотом не расстанется. И Ос при нем остался. Хочу, говорит, быть навигатором, и всё тут.
— Как его поход на Корс?
— А никак… Вошли в гавань, свалили статую Хлои, идолицы морской, корабли, которые на якоре стояли, пожгли и домой… Нау потом сказал, что в земли Прибрежных варваров не воителей посылать надо, а проповедников…
— Подобрел…
— У каждого Служителя свое Откровение, — ответил Герант и поспешил сменить тему: — Говорят, к тебе на днях лорды съезжаются.
— Да. Холм-Грант остался без хозяина — Кардоги кончились.
— И кому же он достанется?
— Все будут младших сынков пристраивать, но кто ж из лордов чужого родича до власти допустит… Предложу им Фертина. Он уже лорду Холм-Велла обещал отторгнутые земли вернуть, так что тот тоже поддержит, и Тарл из Холм-Ала его знает. Будет Фертин Дриз лордом, раз уж так хочет.
— Когда за тобой прислать?
— Сам приеду. Вот Юма коронуем, так и жди. — Лорд еще раз посмотрел вниз, где служанки уже открыли перед Олой двери во внутренние покои. — Только ты нам келью попросторней приготовь. Она не привыкла.
— Как наследник?
— Опечален. Сольвей, ведунья, три дня назад исчезла.
— Значит, урок окончен…
— Ничего, успокоится. А то он даже к гадалке ходил, поселилась тут одна поблизости.
— Хорошо гадает? — усмехнулся Герант.
— Юм сказал, что лучше всего у нее получается гадать на раздавленных хомриках. Она их тапочкой бьет, потом лепешку рассматривает и вещает…
Они оба рассмеялись, а Геранту показалось, что посох слегка потеплел, но мало ли что примерещится…
— Так вот, — продолжил лорд, — гадалка и сказала ему, что возлюбленную свою не видать ему больше, пока они молоды и красивы. В общем, что ей было велено, то и предсказала. Ты лучше скажи, что в мире творится, а то я после похода из замка почти не вылезал.
— Что творится… Недавно странники вернулись из Холм-Эста. Рассказывают, что зимой по лесам странный ураган пронесся, вековые дубы из мерзлой земли с корнями рвал. А потом у местных варварских племен откуда-то взялась каменная баба, и начали они ей поклоняться, а весной снова на владения Халлаков-младших набеги начались.
— Отбились?
— Отбились. Только народу пришлось перебить не меньше тысячи. И всё равно, пока идолицу у них не отобрали, не угомонились. Ее Вэлд Халлак в замок к себе забрал и теперь, говорят, целыми днями на нее смотрит, не налюбуется. А что с него взять, молодой еще.
У ворот менялся караул. Сегодня стражники, зная, что лорд прогуливается по стенам, стояли как положено, но донесения от соглядатаев, что воины используют время караулов для сна, поступали всё чаще. И это был признак мирных спокойных времен, только вот долго ли они продлятся, эти времена…
— Сколько нам осталось времени до нового нашествия? — спросил вдруг лорд, ощутив какую-то неясную тревогу.
— Может быть — год, а может — сто. Чем больше мерзостей творится в мире, тем легче он становится добычей нечисти. Я не знаю, что нас ждет. И никто не знает. Но Зло когда-нибудь вернётся. Оно всегда возвращается, когда нам начинает казаться, что мир и покой пришли на века…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});