время уверилась в прямой связи любви и счастья. И как любая влюбленная девушка, наша Рори желает подтолкнуть всех окружающих к обретенному ею самой счастью. Но ее родители и так любят друг друга. Ты ещё маленький. Остаюсь я.
— Ты, просто, боишься снова пережить боль потери. И думаешь, что новая любовь будет предательством по отношению к папе. Только, он мёртв. Его нет. И ему уже все равно. Ты часто говоришь, что я на него похож. Не знаю, так ли это. Но если бы я был им, то хотел бы, чтобы моя любимая жила за нас двоих и нашла в себе силы забыть меня.
Альтер больше ничего не сказал. Просто, встал из-за стола и ушел. А я поняла, что ужинать мне расхотелось окончательно.
Что называется "приплыли". Получать отповедь от мальчишки одиннадцати лет мне ещё не доводилось.
Конечно, в его словах был определенный смысл. А сам Альтер, казалось, всегда был очень взрослым ребенком. Но когда он стал рассуждать так?
Полин говорит, что дети все чувствуют, как бы глубоко взрослые не старались запрятать свою боль. И взрослеют раньше, чем должны. Чтобы защитить. Чтобы сделать для нас то, что мы должны делать для них.
Глава 40
Ли Каи
За последние пять минут я уже не раз пожалел о данном Минори обещании развлечь этого ребенка. Потому, как, и с обычными детьми не знал о чем говорить. А тут вундеркинд.
Спросил его про то, чем он увлекается. Лучше бы не спрашивал, честное слово. В последний раз я чувствовал себя таким идиотом, когда поинтересовался у Астры: в чем заключается ее работа? Единственное, что понял — она лечит людей.
Так вот, Альтер Эрден хочет конструировать то, чем лечат людей — медицинские наниты. Это все, что до меня дошло из развернутого рассказа, занявшего десять минут.
Но пугало меня другое. Мальчик смотрел на меня… странно. Как будто старался запомнить каждое мое слово, каждый мой жест.
— Со мной что-то не так? — спросил я, не выдержав.
— Нет, лер Ли.
— Тогда почему ты так на меня смотришь?
— Интересно, — ответ ребенка меня, скажем так, удивил.
— Что во мне такого интересного?
— Мы с вами похожи. И мне интересно, как я буду выглядеть, когда совсем вырасту. У меня есть фотографии отца, но он умер совсем молодым. Вы сейчас старше.
— Понятно. — Это бесхитростное признание меня немного ошарашило. Я более внимательно всмотрелся в своего юного визави. Внешнее сходство, определенно было. Но, если его не искать, оно совершенно терялось. И сначала мне было непонятно, почему так происходит. Ответ пришёл быстро. От черт его лица меня отвлекали веснушки. Среди моих соотечественников это огромная редкость. Я знал, что так бывает, но видел впервые.
А ещё Альтер казался старше своих лет. Он совершенно не смущался, держался ровно и свободно. Совсем, как она…
Этот мальчишка мне больше напоминал Астрид, чем меня самого.
— А фотографий родственников отца у тебя нет? — сказал я первое, что пришло на ум. — Наверное, ты на них больше похож, чем на меня.
— Мне безразлично, как они выглядят. Эти люди не стоят того, чтобы ими интересоваться.
— Они сделали что-то плохое?
— Можно и так сказать. Они очень сильно напугали маму. С ней связался их юрист и предупредил, что если она появится на Иштаре или как-то ещё напомнит им о своем существовании, то они оспорят опеку и заберут меня. А потом отправят в школу-пансион.
— Тебе так сказала твоя мама?
— Мама мне никогда не врёт, — Альтер иронично улыбнулся. — Если вы на это намекаете. Я видел запись ее разговора. Она справедливо опасается этих людей. Поэтому объяснила к чему приведёт моя попытка с ними связаться.
— Тебе, наверное, грустно?
— Да. Мне бы хотелось посмотреть на Иштар. Фотографии — это не то. Но я скоро вырасту и смогу прилететь.
— Я про твоих деда и бабку…
— В мире много плохих людей. Я рад, что этих двоих в моей жизни нет. Они не захотели общаться. Это их выбор. Их право. Их трагедия. Это они упустили шанс стать частью нашей семьи. А нам и без них неплохо.
Говорят, дети войны взрослеют быстро. Не знаю. Сам я был уже взрослым, когда началась война. Да и опыта в общении с подрастающим поколением у меня было мало. Но одиннадцатилетний ребёнок так рассуждать не должен.
— Тебе, наверное, непросто пришлось?
Вырвалось у меня. Я, просто, снова вспомнил Астрид. Она, ведь, тоже повзрослела раньше, чем ее сверстницы. Не от хорошей жизни, а потому, что родители бросили ее умирать.
— Да вы сговорились? — взорвался возмущением мальчик. — Я не несчастный сиротка. У меня отличная семья. Да, в ней нет отца. Но у меня есть Пол и Полин и они самые замечательные дедушка и бабушка на свете. У меня есть кузина. И она, реально, крутая. Она будущий врач. Не как моя мама. Рори нано-программирование не зашло. Говорит, там слишком много математики и надо постоянно считать. Хотя, я думаю, что считать — это очень интересно. Ее увлекает психиатрия. А ещё у нее есть байк.
— Да, — только и смог выговорить я. — Байк — это круто.
— Нет. Круто — это психиатрия. А байк… так. Милое девчачье хобби.
Я согласно кивнул. Потому, что не совсем представлял, что сказать.
— Так вот, — яростно сверкнул глазами ребёнок. — У меня все хорошо. Лучше, чем у многих. Да, мой отец погиб. Но я точно знаю: он был хорошим человеком и любил маму. Меня не нужно жалеть.
— Прости, я и не думал тебя жалеть. — Я и сам не понимал, как облечь в слова то, что чувствую. — Просто, ты напомнил мне одного человека. Она…
— Умерла? Да, тогда это многое объясняет. Но не надо переносить свои эмоции по поводу той потери на меня. Рори говорит, что люди делают это не специально. И нельзя на них за это злиться.
— Ты любишь свою кузину? —