но… но… Но мать твою! Женщина, ты же собрала в кучу все войско! Наверное, ты полагаешь, что это надежная защита, но ты же не вагенбург в чистом поле строишь! Сейчас всем серьезным фигурам перекрывают путь твоя же пехота. Я могу делать на доске все, что хочу — а у тебя нет ни единой возможности ответить. Ну, кроме как вывести из тылов рыцарей — что ты прямо сейчас и делаешь.
Не знаю, на что рассчитывала Вилл. Вторым ходом она действительно могла побить моего рыцаря своим — но с чего бы мне это позволять? Естественно, я укрепил позицию левофланговым пехотинцем, и Вилл раздосадованно поморщилась.
— Хорошо… — задумчиво протянула она, постукивая пальцами по фигурам. И двинула черную леди на С7. Ну вот! Наконец-то! Наконец-то! Шахматы — это сражение, а не глухая оборона! Будешь топтаться на месте, войска противника в лепешку тебя раскатают. Вперед, женщина! Двигайся вперед!
Через два хода Вилл все-таки выступила на середину доски, прицелившись рыцарем на мою пешку. Епископ тоже занял угрожающую позицию. Пара ходов — и он прихлопнет белого всадника. А в перспективе этот же епископ намекает на шах королю.
— Молодец, — совершенно искренне похвалил я. — Неплохо придумано.
И тут же сожрал рыцарем ее пешку, подставившись под удар. Естественно, Вилл заглотила наживку, прикончив моего жертвенного агнца. Вот только следующим ходом я провел рокировку, подсунув черному епископу вместо короля крепость.
— Черт! — гневно зыркнула на меня Вилл. Щеки у нее раскраснелись, глаза горели, дыхание участилось. — Черт! Дьявол!
Ну что поделать, моя прекрасная леди. Шахматы — это битва, а женщины не созданы для битв.
В несколько ходов я оттеснил черных на их половину доски. Вилл, мрачно нахмурившись, провела рокировку и сдвинула рыцаря влево.
То есть вот это, по твоему мнению, атака? Оголить левый фланг — фланг, на котором король прикрыт только пешками?
— Уверена? — не выдержал я. — Если хочешь, можешь переходить.
Вилл посмотрела на доску. Медленно облизала верхнюю губу. Плавным, скользящим движением огладила сверху вниз длинную башню крепости.
— Уверена. Твой ход.
Для того, чтобы вернуться к размышлениям об игре, мне потребовались некоторые усилия. Если бы Вилл использовала такую стратегию сознательно — видит бог, я слил бы партию в первые десять минут.
Но Вилл не использовала.
А жаль.
— Шах, — я передвинул епископа на Н7, сбивая с клетки черную пешку.
Решительно сжав губы, Вилл сделала ход королем — единственный из всех возможных.
— Уже нет.
Столкнув с доски моего епископа, Вилл настороженно уставилась на меня. И я не обманул ее ожиданий. Белая леди, перепрыгнув доску, встала на одну линию с черным королем.
— Шах.
Последним отчаянным рывком Вилл выдернула фигуру из-под удара, но в этом уже не было смысла. Следующим ходом я выставил рядом с белой леди крепость.
— Шах и мат.
— Вот гадство! — резким движением Вилл опрокинула на доску своего короля. — Ну почему так?!
— Ты все фигуры в кучу собираешь, — попытался объяснить я. — Вот смотри. У тебя король стоял вот — слева край доски, справа — пешка и крепость. Ну никакого же пространства для маневра! И рыцаря ты зря убрала. Зачем его в толпу на левом фланге загонять? Там у тебя и леди, и епископ, и крепость. Зачем там рыцарь? Пусть бы короля прикрывал.
— Я думала, что ты моего коня возьмешь пешкой. Тогда я пошла бы ферзем вот сюда, — переставила фигуру Вилл. — И ты либо лишаешься выгодной позиции, либо я съедаю твою туру. И ты опять-таки лишаешься выгодной позиции.
— Ну и зачем мне это? Зачем распыляться на забитый тяжелыми фигурами правый фланг, когда у тебя открыт левый?
— Пожалуй… — запустив пальцы в волосы, Вилл надула щеки, со свистом выдохнув воздух. — Вот объясни мне, Марк: какого хрена ты так хорошо планируешь все на доске, но до сих пор не повязал Малиновку?
Потому что на доске фигуры делают то, что должны. Мои епископы не устраивают заговоров со вражескими королями. Рыцари не переходят на сторону противника и не бьют в спину. В шахматах все просто и честно. Все по правилам.
— Если бы я видел ходы Малиновки, может, и спланировал бы. Но пока что получается наоборот: он обо мне знает все, а я нем — ничего.
Вилл смотрела на меня, прикусив губу. Ее указательный палец мягко и настойчиво массировал тиару епископа.
— Что?
— Есть одна мысль…
— Какая?
— Насчет Малиновки, — подняв несчастного епископа, Вилл задумчиво прокатила его между пальцами. — В теории мы можем узнать, где его лагерь.
— Как?! — тут же забыл о епископе я. — У тебя появилась информация?
— Нет. Но если мы придумаем, как отправить Малиновке маячок, то появится.
— Не понял. Объясни.
И Вилл объяснила.
Идея действительно была очень простой. Мы подсовываем Малиновке некий предмет, на который наложены чары слежения. Потом Вилл определяет, где этот предмет находится и куда перемещается — и мы узнаем, где скрывается Малиновка.
Это если смотреть поверхностно.
А если копнуть…
Какой предмет использовать как маячок? Как передать его Малиновке? У заклинания есть ограничение по дальности. Как не потерять маячок из вида?
— Проблемки, — грустно вздохнула Вилл.
— Да. Проблемки…
Ну вот что стоило принцу сейчас Малыша Джонни в Нортгемптон притащить? Заговорила бы Вилл серебряное блюдо, а дальше все само собою пошло бы.
Так шанс пропал зря. Такой шанс!
Хотя…
— Малиновка устроил на нас засаду в трактире на Веселой слободке. Наверняка он тесно общается с хозяином.
— И если связь не односторонняя, хозяин знает, где искать Малиновку, — тут же подхватила Вилл.
— Нужно, чтобы у трактирщика возникла острая нужда в разбойниках.
— И нужно, чтобы он нес на себе маячок. А мы отследим место встречи.
Следующую партию в шахматы я проиграл. Это было чертовски трудно, я изворачивался, как угорь на сковороде, но слил игру так, что Вилл не заметила подвоха.
Глава 42, в которой Марк размышляет о ванне
Красная точка на карте неторопливо ползла по черному пунктиру дороги. С поправкой на масштаб это означало, что трактирщик летел к лесу, как юная лань.
На проценте он у Малиновки, что ли? За спасибо так резво по кочкам не скачут.
Вилл наклонившись в седле,