сражение, чтобы свести к минимуму потери среди мирного населения, которое, несомненно, будет объектом грабежа и мародерства до тех пор, пока Венгерская компания остается в пределах королевства. "Чтобы наше намерение стало известно всем, — сообщал Людовик Тарентский в эдикте, опубликованном по всему королевству, — мы торжественно обещаем верой и словом короля, засвидетельствованным
великим сенешалем Никколо Аччаюоли, сделать все возможное, чтобы это сражение состоялась; поскольку мы предпочитаем отдать свою жизнь за наших подданных, а не ждать от врага разорения, которое потом трудно будет восстановить"[228].
И снова великий сенешаль, спешно отозванный из Болоньи, возглавил оборону королевства. 25 мая 1361 года ему удалось, заплатив значительную сумму серебром, переманить Венгерскую компанию со службы Людовику Дураццо на службу Иоанне и Людовику Тарентскому. Хотя бандиты, к ужасу своих нанимателей, оказались очень ненадежными союзниками, поскольку несколько раз за несколько месяцев меняли сторону между Людовиком Дураццо и Людовиком Тарентским, Никколо, используя дипломатические каналы для связи с венгерским двором, в конце концов добился того, что наемники вновь отправились воевать против Милана. В декабре 1361 года Венгерская компания окончательно покинула королевство и двинулась на север. Людовик Дураццо, лишенный большей части своих войск и преследуемый отрядом рыцарей во главе с сыном Никколо, графом Мельфи, попытался укрыться в святилище Михаила Архангела в Монте-Гаргано, почитаемом месте паломничества, но местное население против него ополчилось. Вынужденный ночью бежать, он был по дороге схвачен и доставлен к королевскому двору Неаполя. 6 февраля 1362 года, признав свое поражение, Людовик Дураццо покорился королю и королеве. Затем последний оставшийся в живых принц из некогда могущественного дома Дураццо был, по воле короны, препровожден в королевскую тюрьму Кастель-дель-Ово.
Заключение Людовика Дураццо в тюрьму ознаменовало конец ожесточенной борьбы за власть между соперничающими группировками внутри семьи Иоанны. Безжалостный план Екатерины Валуа по возведению одного из своих сыновей на Неаполитанский трон, запущенный при ее жизни и реализованный после ее смерти ее протеже Никколо Аччаюоли, казалось, наконец-то окончательно восторжествовал над амбициями ее соперницы Агнессы Перигорской. Людовик Тарентский был женат на королеве, а его брат — на ее младшей сестре, и наследование трона, благоприятствующее дому Таранто, а не дому Дураццо, казалось, было обеспечено.
Но судьба способна расстроить даже самые очевидные результаты. Через два месяца после заключения Людовика Дураццо в тюрьму, к ужасу всего населения, в Неаполитанское королевство неожиданно вернулась чума, и на этот раз ее жертвой стал король. 24 мая 1362 года в возрасте тридцати пяти лет Людовик Тарентский, заразившись смертельной болезнью, принял последнее причастие из рук священника и умер.
Глава XIV.
Королева и ее двор
Хотя жестокое поведение Людовика Тарентского и его посягательства на прерогативы жены привели к тому, что королева не стала оплакивать его кончину (в июне королева написала Иннокентию VI, официально известив его о смерти "такого мужа"[229]), но Иоанна к тому времени была достаточно опытна, чтобы предвидеть, что после обнародования известия о кончине короля у ее правительства возникнут проблемы. "Наше положение… [возможно] недостаточно защищено от порочных намерений", — заметила она Папе в том же письме[230]. Два брата Людовика, Роберт и Филипп, несомненно, захотят поучаствовать в управлении королевством и сохранить положение и власть, которых они добились при жизни своего брата; существовала даже вероятность того, что Филипп, теперь уже законно женатый на Марии, попытается совершить переворот, чтобы заменить Иоанну ее сестрой и короновать себя королем. Чтобы выиграть время для подготовки к отпору посягательствам на ее власть, королева держала смерть мужа в тайне, пока принимала меры по установлению полного контроля над двором. Поскольку чума была очень заразной, она приказала тайно, под покровом ночи, вывезти тело Людовика из Кастель-Нуово и временно поместить его в близлежащей церкви Сан-Пьетро, чтобы самой не заразиться. Позже по королю Неаполя устроили государственную панихиду в церкви Сан-Доменико-Маджоре, а затем похоронили рядом с его матерью в монастыре близ Авеллино.
Быстро протекавшая болезнь и скорая кончина мужа способствовала замыслам королевы. Людовик скончался так быстро, что ни у кого за пределами дворца не было причин заподозрить неладное. В течение десяти дней Иоанне тихо отсиживалась в Кастель-Нуово, пока обдумывала свои действия. Людовик Тарентский не оставил завещания, заявив, по словам Маттео Виллани, "что у него нет ничего, что он мог бы завещать лично, и что все принадлежит королеве Иоанне"[231], что свидетельствует о том, что в конце концов король признал более высокое положение и законность правления своей жены. Однако, возможно, сожалея о своем суровом обращении с кузеном, он, находясь на смертном одре, попросил освободить Людовика Дураццо из тюрьмы. Иоанна выполнила эту просьбу и освободила Людовика Дураццо, тем самым заручившись благодарностью кузена. Получив нового союзника против грозных братьев своего мужа, она созвала Большой Совет, и 5 июня в присутствии архиепископа Неаполитанского и самых знатных баронов и прелатов королевства объявила о смерти короля и публично вступила на трон как единоличная правительница королевства, что она, очевидно, намеревалась закрепить навсегда.
Роберт и Филипп Тарентский отреагировали на новость о вдовстве Иоанны с предсказуемой неприязнью. Хотя королева ясно дала понять, что намерена управлять государством без постороннего вмешательства, в тридцать шесть лет она все еще была способна к деторождению и, следовательно, несомненно, снова могла выйти замуж. Поскольку, будучи женатыми, ни Роберт, ни Филипп не могли воспользоваться этой уникальной возможностью, это означало, что в неаполитанской политике вновь появится новый влиятельный игрок. Прежде всего, братья были непреклонны в том, чтобы Людовик Дураццо не был выбран для заполнения вакансии, оставленной недавно скончавшимся королем. По словам хрониста, "они получили от нее [Иоанны] письма с заверениями, что она не выйдет замуж за Людовика"[232], но даже этого заверения оказалось недостаточно, чтобы развеять их опасения. "Все еще не успокоившись, они навязали принцу стражу, которая затем отравила его каким-то снадобьем"[233].
Был ли Людовик Дураццо, умерший 25 июня или 22 июля 1362 года (обе эти даты приводятся в хрониках), действительно отравлен или, ослабев от заточения, скончался от болезни, неизвестно, но ясно, что Иоанна ненавидела семью своего покойного мужа и стремилась ослабить ее влияние в королевстве. После смерти Людовика Дураццо она решила возвысить его пятилетнего сына, Карла Дураццо. Назначив знатного дворянина сенешалем мальчика, королева также распорядилась, чтобы в будущем к маленькому Карлу относились со "всеми почестями, причитающимися королевскому принцу, и содержали его в достойном состоянии",[234] что показало ее намерение возвысить дом Дураццо перед домом Таранто. Затем, понимая, что ей понадобится вся возможная помощь (что добавляет правдоподобия истории с отравлением), она отправила срочного гонца к Никколо Аччаюоли, извещая его о смерти короля и прося немедленно вернуться в Неаполь.
Никколо, который в это время находился в Мессине, пытаясь в очередной раз усмирить каталонскую оппозицию на Сицилии, немедленно ответил