чего она хочет. Прислушайся внимательно к ее словам, попробуй разобраться, действительно ли она полюбила тебя или же это и правда лишь чувство вины за то, что ты пострадал ради нее. Второе – когда мне потребуется помощь, ты поможешь, даже если это окажется предательством короля.
Слепой замер, и я ощутила, как зримо в воздухе разлилось подозрение и небывалое напряжение от моих слов. Мужчина задержал дыхание, и если бы не повязка, я бы почувствовала, как он проворачивает дырку в моей голове, пытаясь разгадать, что стоит за моими словами. Тогда я перебралась на кровать, прямо на залитую вином простыню. Я взяла его за руку и, хоть он попытался вырваться, сильно сжала, вдавливая большой палец в ложбинку его ладони и через боль притягивая мужчину к себе:
– Не каждая история любви стоит на честности и бескорыстности, кэрр Акрош. Ты должен знать, что есть такие всепоглощающие чувства, от которых горят не просто королевства, но все земли: от края до края, вспыхивая бесконечной войной и яростным пламенем, в котором и сами старые боги могут проснуться.
Я не стала дожидаться его ответа. Моих подсказок достаточно было, чтобы такой человек справедливости, как Акрош, мог отыскать правду в том, что происходит. И хорошо, если он встанет на мою сторону, когда придет время. Я стянула с его лица повязку, обхватывая руками виски и вынуждая открыть пустые белые глаза.
А потом выудила из-за пазухи маленький нож, полоснула по свежим ранам на своих руках и призвала ариус. Всего лишь небольшое напряжение, но от него сдавило до рези желудок. Я непроизвольно охнула, отчего слепой вздрогнул, спрашивая, что происходит. Я промолчала и настроилась на лечение, создавая в воздухе серебристые подобия его глаз, пытаясь разгадать, что именно с ними не так.
Кровь стекала к локтям, падая на винные пятна на простыне. Ржавый запах смешался с виноградным, и мне почудился аромат сирени, от которого во рту появилась горькая, с медным привкусом слюна. Я продолжала отыскивать новые следы огня в его глазах, а когда нашла, напряглась, создавая в воздухе тончайшие сетки, что должны были заменить пораженные места. От напряжения кружилась голова, никогда прежде мне не удавалось ничего подобного. Я делала сети все тоньше и тоньше, прежде чем медленно внесла их в лицо Акроша, устремляя вглубь глаз.
Не сразу, но мужчина сильно задышал, и сквозь сомкнутые зубы раздалось мычание, а потом он рухнул на подушки, выгибаясь дугой и прикладывая руки к щекам.
– Проклятье, что за боль! – закричал он, раздирая глаза, но я не останавливалась.
Теперь внутренним оком смотрела в него, набрасывая все новые и новые сети на поврежденную сетчатку. Он оттолкнул меня ногой, и я упала на пол, но не потеряла концентрации. На вопль хозяина сбежалась прислуга, кажется, кто-то пытался оттащить меня от постели, а я все не унималась, не видя ничего, кроме дна его глазных яблок. И продолжала, пуская по воздуху свою кровь, и в какой-то миг все было кончено. У меня потемнело в глазах, а Акрош умолк.
В тишине раздался его голос:
– О, святая Клэрия, я вижу!
А вот я не видела ничего. Безуспешно растирая глаза, убеждалась в абсолютном мраке, опустившемся на меня. Я ослепла. И это осознание вызвало такое мощное головокружение, что меня вновь вырвало. И в воздухе отчетливее стал запах цветов, будто вошла в рощу только что распустившейся сирени.
Глава 19
Слепота чувств
Никлос
Один лишь взгляд на нее вызывал тяжелое, как спертый воздух над болотом, бешенство, от которого темнело в глазах и заходилось сердце. Он был готов наброситься на девушку, подвешенную на крюках к потолку в еще не успевших просохнуть тряпках, босую и с кровоточащими шрамами от волос-лезвий ше́лки. Она могла бы вызвать в нем жалость, но утопленницы четко дали понять: Анка защищала подводного короля.
Ше́лки напали во время заключения договора с Агондарием, а значит, команда Се́дова перешла на сторону его врагов. Вместе с предателем Деяном Адегельским, к остаткам семьи которого король так благоволил. На корабле не видели Артана Гадельера, и Ник гадал, где же притаился его бывший лучший друг. Он чуял, что Арт – в центре новоявленного заговора, и необходимо как можно скорее узнать, в чем его суть. И Анка Асколь – единственный способ во всем разобраться.
В камере, кроме короля, находился лишь невозмутимый Богарт, неоднократно участвовавший в подобных мероприятиях, поэтому когда глаза девушки открылись, взывать к милосердию было бессмысленно. Присутствующих интересовали только ответы на вопросы.
– Мой король…
Хрипотца в голосе драконицы когда-то заводила Никлоса, теперь же вызвала гадливость, будто перед ним находился дурно пахнущий предмет. Она подтянулась, морщась от боли в мышцах, оценивая, как плотно кандалы обхватывают руки. Звякнули звенья, цепочка крепления натянулась до стены.
Анка ощутила на шее сдерживающий ошейник с иглами внутрь, чтобы она не вздумала обращаться. Скосив глаза вниз, увидела, что ее стопы погружены в таз со льдом, чтобы холод помешал призвать огонь. Девушка усмехнулась про себя. Лед в сравнении с пламенем внутри – всего лишь водичка, мгновение пара, прежде чем она сожжет эту комнату дотла, вырываясь огненной птицей из темницы Лакраш.
– Ох, кэрра Анка Асколь, ты подавала такие надежды. Была так верна мне и преданна. Что подтолкнуло тебя на тропу лжецов? – мягко спрашивает Ник, вставая чуть ближе, разглядывая кровоподтеки на женском, некогда безупречном лице.
– Уж кто бы говорил о лжи, мой король, – она медленно провела языком по губам. – Некая правда была так глубоко похоронена твоими словами, что грядущее чудо станет для всех почти святым откровением. И люди зададутся вопросом: чего же еще стоит ожидать от того, кто привечает старого бога, кто предает свой народ, обманывает друзей и истязает женщин? Этот ли король им нужен?
Она громко охнула, когда Никлос нориусом ударил ее в живот, и качнулась на цепях назад, обдирая кожу об острый металл. И тихонько зашипела, когда почувствовала, как под рубашкой ползет черная змея, присосками впиваясь в грудь и шею. Ее бывший любовник встал совсем близко, сжав в кулак ее волосы и прислоняясь губами к ее уху.
– Думаешь, меня волнуют слова потаскухи, что прыгает из одной постели в другую, стоит только поманить? Поняла, что не станешь королевой, и решила свергнуть короля с помощью изменников? Тебя так легко просчитать, – он нежно прикусил ее мочку, ощущая, как она вздрогнула от страха. – Ты лишь ничтожество с выжженным чревом. Ни один мужик не возьмет