с нею взглядами на одном уровне — Дерек вопросительно поднял бровь.
Олив хмыкнула, отвела глаза, вздохнула, провела пальцем по каёмке кружки, наклонила голову, бросила на него беглый взгляд, чуть улыбнулась, снова хмыкнула и, наконец, поделилась своей мыслью:
— Деркэн, это, конечно, вообще не моё дело, кого ты годами долго и упорно убеждал в своей собственной безобидности, — передёрнула она плечом и скривилась от стрельнувшей в животе боли, — но, кажется, эта необходимость осталась для тебя далеко в прошлом. — Она прямо посмотрела на него и резюмировала: — Необходимость-то прошла, а манеру ты так и не изменил.
Спрятав глаза, Дерек тоже хмыкнул, потом отстранёно поинтересовался:
— А ты что же, полагаешь, что я не безобидный?
Ответом ему был взгляд столь скептический, что невольно напомнил о Райтэне — и Дереку даже показалось, что с уст Олив сейчас слетит поговорка друга про мозги.
Однако Олив лишь бледно улыбнулась и заметила:
— Ну, это уж тебе решать. — Затем распрямилась на своей лавке и сказала в потолок: — Я лишь хотела убедиться, что ты знаешь, что тебе уже не обязательно быть таким.
Дереку не нашлось, что ответить. Забрав пустую кружку, он встал и пробормотал: «Спасибо!». Она пробурчала что-то неразборчивое и вяло отмахнулась.
…наутро Райтэн и Дерек наперебой придумывали важные причины задержаться в деревушки ещё на денёк, но Олив сходу раскусила их уловки, и, закатив глаза, сдержанно отметила, что она женщина, а не калека, так что брод был успешно преодолён.
Как оказалось, делать это нужно всё-таки в обуви.
IV. Пути-дорожки. 1. Чем занимается в Северной Анджелии Олив?
IV. Пути-дорожки
641-642 года, лето-весна. Северная Анджелия — Брейлин — Аньтье
Вот новый поворот,
и мотор ревёт!
Что он нам несёт —
пропасть или взлет,
омут или брод?
И не разберёшь,
пока не повернёшь
за поворот.
Машина времени, «Поворот»
1. Чем занимается в Северной Анджелии Олив?
Олив прожила в Анджелии десять лет, и за это время успела обзавестись тремя близкими людьми.
В Эрмиду она ехала сказать третьей из них о том, что первые двое умерли.
Ещё в конце весны на восемьдесят седьмом году жизни отошла в мир иной старуха-кузнечиха, которая в своё время приютила Олив, и в избушке которой та и проживала теперь. Событие это, конечно, причинило боль, но, в какой-то мере, и облегчение, потому что наблюдать год за годом, как близкий человек угасает, и знать, что неминуемая развязка всё ближе, как ни крути, было отчаянно мучительно. Все эти десять лет, возвращаясь из своих походов, Олив с замирающим от тревоги сердцем опасалась, что встречать её будет уже некому. В итоге старуха мирно ушла у неё на руках, благословив и надавав советов на жизнь вперёд.
Вторая смерть тоже не стала неожиданностью — некий господин Рейтар был пиратом и контрабандистом, и жизнь его не отличалась спокойствием. С Олив его связывали сложные отношения, курирующие между полюсами острой вражды и вынужденного сотрудничества. Возможно, сложись обстоятельства иначе, они могли бы стать любовниками — вот были бы отношения, где искры летят до небес! — но не срослось, и теперь, когда Рейтар умер, Олив даже как-то пожалела об этих упущенных возможностях. Но пожалела мимолётно, без огонька.
На заре туманной юности у Рейтара была невеста, которая неудачно утопла в местных болотах ещё пятнадцать лет назад. От семьи этой невесты осталась одна лишь мать, и именно к ней теперь ехала Олив.
Оставив своих спутников осваиваться в Эрмиде — пожалуй, самом крупном городе Северной Анджелии, — Олив уверенным шагом направилась по знакомым улочкам на окраину, к слишком большому для одинокой вдовы дому. Против ожиданий, дверь ей открыла сама хозяйка — такое бывало нечасто — что позволяет нам хорошенько её рассмотреть.
Айлэнь Мидар выглядела максимум на сорок, хотя на деле ей было на десяток лет больше. По стройной гибкой фигуре и порывистым движениям со спины её можно было бы принять за девушку, да и голос, и глаза её были совершенно юными. Лишь одрябшая кожа, морщинки и седина в волосах выдавали, что она уже немолода.
— Олив! — рассиялась навстречу гостье улыбкой она, лёгким шагом сбегая со ступенек и увлекая ту в объятия.
Вскоре они устроились на кухне, где хозяйка торжественно презентовала яблочный пирог и заячье рагу, с таинственной улыбкой добавив:
— Это эксперименты Эсти.
Олив разулыбалась, и, откушав, вынесла вердикт, что эксперимент вполне удался. От удовольствия Айлэнь захлопала в ладоши, а потом заносилась, показывая то одну, то другую вещь, которая опять-таки оказывалась «экспериментом». Олив охотно хвалила: прекрасную шерстяную юбку, чью-то ровную пропись, резную ложку, прочную рыбацкую сеть и Бог весть что ещё. Разве что вышитое полотенце удостоилось горестно поднятых бровей и устало-обречённого:
— Ани?
— Ани, — кивнула хозяйка, грустно разглядывая полотенце с кривым узором, с которого туда и обратно торчали нитки.
Злополучная подопечная перепробовала уже с десяток ремёсел, но сокрушительно провалилась во всех.
Потянувшись за припасённым узелком, Олив заметила:
— Думаю, вам пора перебираться в Кармидер, — и, протягивая ношу хозяйке, сумрачно прибавила: — Здесь гораздо больше, чем обычно.
Рука Айлэнь дрогнула.
— Он?.. — тихо уточнила она.
— Мёртв, — так же тихо кивнула Олив, отводя глаза.
Рейтар всегда отсылал часть своей добычи несостоявшейся тёще, а та, в свою очередь, тратила эти средства на то, чтобы помочь знакомым овладеть ремёслами. Её дом всегда был открыт для тех, кто хотел научиться что-то делать руками и тем изменить свою жизнь к лучшему. Олив зачастую выступала посредником в деле передачи денег и помогала пристроить: ремесленников — к делу, потеряшек по жизни — к Айлэнь, мутных купцов — к Рейтару, контрабандные товары — к покупателям. Теперь эта сеть грозила прекратить своё существование, потому что с товарищами Рейтара Олив не была намерена иметь дел, а те, в свою очередь, совершенно точно не планировали финансировать предприятие Айлэнь.
— Я тоже перебираюсь, — продолжила делиться новостями Олив. — Бабуся… — голос её дрогнул. — Её тоже теперь нет…
— Ох, солнышко! — всплеснула руками Айлэнь, снова заключая её в объятья.
Повздыхав в плечо старшей подруге, Олив объяснилась:
— Она взяла с меня слово, что я легализуюсь. Так что бери свой табор, — слабо улыбнулась она, — а я вас летом нагоню, мне нужно ещё дела доделать.
Айлэнь кивнула. Речь о том, чтобы перебраться в Кармидер, шла давно, но слишком уж далеко он располагался от мест, где промышляла Олив и где раскинулись связи Рейтара. В Кармидере было больше возможностей для заработка, да и ту же Ани можно было