– Это еще кто? – недовольно поинтересовался Слим.
Его бандиты положили руки на оружие.
– Это мой посыльный, – хихикнул ИХ. – От слова «посылка».
Мужчина остановился в пяти шагах от повозки и вежливо приподнял шляпу. И Мерса вздрогнул: огромные зеленые глаза окружены точечками красных язв, рот слишком широк, еще бы чуть-чуть, и он протянулся бы от уха до уха, тончайшие, почти незаметные губы неспособны прикрыть крупные желтые зубы. Кожа землистая, на шее – струпья…
Спорки!
– Какого муля ты связался с нечистыми? – прошипел Слим.
– Потому что я им доверяю, – объяснил Бабарский. – А в чем дело?
Мужчина медленно, не сделав ни одного угрожающего движения, расстегнул сумку и показал лежащий в ней планшет.
Слим покраснел. Его бандиты глухо заворчали. Мерса торопливо собрал в поясную сумку свое имущество и встал рядом с Бабарским.
Теперь карты на столе. Теперь абсолютно ясно, что Слим собирался их убить. Теперь все зависит от того, рискнет ли молодой бандит связываться со спорки.
И теперь Мерса почувствовал страх.
А вот ИХ вел себя так, словно ничего не заметил. Он негромко чихнул, извинился, высморкался, снова извинился и поинтересовался:
– Где изумруды?
Никогда в жизни Иоахим Христофор Бабарский не был человеком известным, никогда не привлекал к себе внимания. Всегда оставался в тени.
Он вел дела со всеми контрабандистами Герметикона, лично знал крупнейших заправил преступного сообщества, проворачивал рискованные операции и… И никогда не попадался и не попадал. Ни на бандитские разборки, ни в полицейские сводки. Он был скользким, словно угорь, и осторожным, как пещерный вель. Он не оставлял следов, и против него никогда не давали показаний. Он был чист, как обкакавшийся младенец.
А все потому, что Иоахим Христофор Бабарский никогда не забывал составить «план Б».
– Умный Зум не только гарантирует сделки, он обязательно присылает арбитра. – Бабарский смотрел Слиму в глаза. Не улыбался, но тоном говорил язвительным. – А когда я узнал, что Большой Флим ненавидит спорки, то уговорил Зума назначить арбитрами именно их. Но ты не переживай, долго терпеть их общество тебе не придется.
Молодой бандит промолчал.
– Ты упоминал о моем благоразумии, Слим, теперь ты знаешь, что оно у меня есть.
В переулок вошли еще двое нечистых. Как и подручные молодого бандита, они были наряжены в кожаные штаны и жилеты, однако выглядели куда внушительнее. Помощники арбитра оказались настоящими гигантами, которые рождались только среди спорки, – два с лишним метра ростом, примерно столько же в плечах, бугрящиеся мышцы, длинные, почти до колен и толстые, как бычьи ляжки, руки. На фоне такой массы тяжелые дробовики казались игрушечными.
– Где мои изумруды? Надеюсь, ты не забыл их дома?
– Как бы… как бы…
На простецкой физиономии Слима, как в зеркале, отразился нехитрый замысел: вот он, смышленый Слим, пересчитывает векселя, вот он убивает тупых цепарей, вот он уезжает праздновать грандиозный успех в компании верных головорезов. Вот ему хорошо. А Умному Зуму – если этот человек и впрямь существует, он объяснит, что в Альбурге беспорядки и куда делись цепари, ему неведомо.
Слим не просто составил план, он уже счел его исполненным. Он пришел забрать свое, и эта решительность сыграла с ним злую шутку.
Ну, и жадность, конечно, куда ж без нее?
– Как бы…
– Как бы изумруды не нужны, нужны настоящие.
– Они в задней комнате. – Слим кивнул на дверь.
– Неси, – усмехнулся ИХ. – Мы подождем.
Алхимик пошатнулся и прикоснулся рукой ко лбу.
«Ему плохо? – Слим прищурился. – Тем лучше…»
Бабарский почувствовал движение и тихо бросил:
– Мерса?
«Нечистых мало, толстый и умник не в счет, значит, трое против шестерых. Вооружены двое, первый все еще держит в руке планшет…»
– Мерса? – упавшим голосом повторил Бабарский.
А тот огляделся с таким видом, будто только что оказался в переулке. Вытащил из кармана очки, надел их. Отшатнулся от повозки, раскрыл рот, увидев вооруженных людей, с трудом подавил крик, повернулся к суперкарго и жалобно спросил:
– Что я тут делаю?
«Сейчас или никогда!»
– Где бумаги?
– А где золото?
– Договоримся так: я показываю золото, а ты…
– Нет, Слим, так мы не договоримся, – мягко перебил бандита Бабарский. – Сначала я должен проверить слитки. Ты уж извини.
– Хорошо, – покладисто кивнул бандит. – Проверяй.
– Заснул?
– Он изучает внешний вид, – поспешил объяснить Бабарский, незаметно наступая алхимику на ногу. – Мой парень – настоящий эксперт.
– Оно и видно.
Говорят, в бою следует быть сильным. Это неплохо, когда нужно сломать противнику шею. Еще говорят, что в бою следует быть метким. Отличное, между нами говоря, качество – спасло немало жизней. Еще в бою следует быть хладнокровным. Здесь спорить не о чем: паникеры и в мирное-то время выживают плохо. И еще в бою следует быть удачливым.
Но самое главное – следует быть быстрым. Желательно, конечно, быстрым, сильным, метким, хладнокровным и удачливым, но идеал недостижим, приходится обходиться тем, что есть, а потому многие солдаты делают ставку на скорость. Скорость движения, скорость изготовки к стрельбе, скорость принятия решения – чем меньше мгновений на всё это уходит, тем выше шансы спастись.
Бабарский в солдатах никогда не служил, но со скоростью у него всё было в порядке.
Именно он начал драку, взорвав свою бомбу за миг до того, как Слим открыл огонь.
– Что я тут делаю?
– Кретин двуглавый!
ИХ бьет Мерсу в грудь и валит на землю.
Грохочут дробовики. Вопль. Картечь – не пуля, она повсюду. Мерса визжит. Ему вторят перепуганные лошади.
– Я ничего не вижу!
Дым повсюду, лезет в нос и рот. Заставляет слезиться глаза, которые и так ничего не видят. Бабарский нащупывает в кармане алхимика еще одну бомбу и швыряет ее в ближайшую стену. Грохот. От бомбы, дробовиков, пистолетов. Дыма становится больше. Мерса пытается подняться.
– Лежать!
– Я ранен!
– Лежать!
Бабарский бьет Мерсу в челюсть. Андреас возвращается на землю. Взгляд «плывет», но он все-таки различает выскочившего из клубов дыма бандита. Молодой парень целится из пистолета.
«Всё!»
Грохот. Картечь сминает грудь бандита и уносит его в дым. Мерса вновь поднимается и видит, что ИХ на чем-то повис. Клубы на секунду разбегаются, и становится ясно, что Бабарский пытается остановить перепуганных лошадей. Но не справляется. Полтонны золота спешат к улице. Их сопровождает сдвоенное ржание. Алхимик бросается следом.
Пуля попадает в стену, рикошетит и грызет мостовую в шаге от Мерсы.