– Я все помню, ИХ.
– Надеюсь.
Они сделали еще несколько шагов и остановились: открылась скрипучая дверь, судя по всему – черный ход какого-то кабака, – и в переулок неторопливо вышли пятеро плечистых парней в традиционных для альбургских бандитов кожаных жилетах и кожаных же штанах. Оружие при них было – Хусс это вам не Альбург, здесь полиция и в лучшие-то дни особой силы не имела, – но доставать пистолеты парни не спешили.
– Привет.
– Внутрь мы не пойдем, – прошептал Бабарский и сделал шаг вперед. – Привет, Слим.
И громко чихнул.
Молодой уголовник Мерсе категорически не понравился: презрительно оттопыренная нижняя губа, наглый взгляд, намеренно растягиваемые гласные – всё говорило о том, что парень чувствует себя настоящим королем альбургских улиц.
– Подружку привел?
– Отпросился у отца погулять?
На несколько мгновений в переулке установилась неприятная тишина. Бандиты ждали, что Слим вытащит пистолет и пристрелит наглого толстяка, Мерса предположил, что суперкарго добрался до запасов Галилея и переборщил, а ИХ дружелюбно разглядывал молодого уголовника, всем своим видом показывая, что не сказал ничего дурного. Просто осведомился. По-дружески.
И Слим нашел в себе силы сдержаться.
– А ты всё тот же прикольный ИХ, – нервно рассмеялся он, буравя Бабарского злым взглядом. – Совсем не изменился.
– Да, – признал суперкарго. – Я – это он. А вот ты – не Флим.
– Бумаги у тебя с собой?
Молодой бандит понимал, что настоящие векселя, на которые банкиры обожали ставить алхимические печати и защищать другими, еще более экзотическими способами, в трубочку не скрутишь и под одежду не спрячешь – их мять нельзя. Настоящие векселя возят в папках или планшетах, но ни того, ни другого у толстяка не наблюдалось. Даже сумки нужного размера не было: Бабарский хорошо подготовился к встрече.
– Мы вроде собрались кое-чем обменяться.
– Не пойми меня превратно… – доверительно произнес Бабарский, извлекая из кармана пару таблеток. – Извини, Слим, время принять лекарство. У меня язва, чтоб ее пришпа обнюхала, нужно соблюдать режим.
Он проглотил пилюли, кашлянул, сделал несколько шумных вздохов и продолжил:
– Так вот, Слим, ты хороший парень, из авторитетной семьи, и репутация у тебя что надо… Но учитывая обстоятельства, о делах я буду говорить с Большим Флимом. Когда он придет?
– Отец ранен, – угрюмо ответил молодой бандит. – Его подстрелили этой ночью.
– Ранен? – ИХ поднял брови, и Слим понял, что не сумел обмануть толстяка – раненый или нет, но на гарантированную Умным Зумом сделку Флим обязательно пришел бы.
– На самом деле отец при смерти. Я об этом помалкиваю, чтобы люди не запаниковали, и надеюсь на твое благоразумие.
– Я тоже на него надеюсь, – протянул Бабарский.
– Так что, если тебе нужна сделка, придется иметь дело со мной, – закончил Слим. – Или разбегаемся.
Еще на «Амуше» суперкарго говорил алхимику о главном правиле незаконных сделок: если обстоятельства неожиданно меняются – немедленно уходи. Но, к некоторому удивлению Мерсы, толстяк не отступил:
– Из нашего прошлого разговора я понял, что ты не в восторге от замысла отца, – припомнил ИХ.
– Отца подстрелили, – пожал плечами Слим. – Это лучший аргумент в пользу его замысла: нужно сматываться с Заграты, пока есть возможность.
– Умная мысль.
– Где бумаги?
– А где золото?
– Договоримся так: я показываю золото, а ты…
– Нет, Слим, так мы не договоримся, – мягко перебил бандита Бабарский. – Сначала я должен проверить слитки. Ты уж извини.
– Хорошо, – покладисто кивнул бандит. – Проверяй.
И махнул рукой.
Примерно через минуту – всё это время ИХ и Слим не отрываясь смотрели друг на друга, – в переулок медленно въехала запряженная парой лошадей повозка.
– Пятьдесят ящиков по десять слитков в каждом, – усмехнулся бандит.
– А еще пять тысяч?
– Доплачу изумрудами, – пообещал Слим. – Ассигнации же ты не возьмешь?
– Не возьму, – подтвердил Бабарский, скармливая лошади кусочек сахара. – А вот повозку на время арендую. Если ты не против, конечно.
– Я знал, что ты попросишь.
– Это и называется взаимопониманием. – ИХ угостил вторую лошадь, вытер руки платком, объяснив: «Слишком много грязи», и предложил: – Займемся проверкой?
– Пойдем внутрь?
– Лучше на свежем воздухе. – Бабарский кашлянул. – У меня астма, и врачи рекомендуют больше гулять.
– А если кто увидит?
– А что, твои ребята зря хлеб едят? Пусть никого не пускают.
Слим рассмеялся, обошел повозку, приподнял брезент, продемонстрировав штабеля плоских черных ящиков, и предложил:
– Выбирай.
Мерса ткнул пальцем во второй сверху:
– Этот.
– Как скажешь.
Бандит вытащил ящик, положил его на край повозки и откинул крышку. Алхимик едва сдержал крик: золото! Десять килограммовых слитков. Тысяча цехинов! Никогда в жизни Мерсе не доводилось видеть столь огромную сумму, такое богатство. Предложение ИХ проверить слитки алхимик воспринял спокойно: ну, да, проверить слитки, обычное дело. На «Амуше» это было всего лишь слово: слитки. А вот их вид Мерсу ошеломил.
– Заснул?
– Он изучает внешний вид, – поспешил объяснить Бабарский, незаметно наступая алхимику на ногу. – Мой парень – настоящий эксперт.
– Оно и видно.
Пришедший в себя Мерса натянул гоглы, в которых уже стояли линзы Вристера, достал из поясной сумки пузырек с шанским реактивом, вытряхнул несколько капель на оборотную сторону выбранного наугад слитка и аккуратно размазал реактив по поверхности. Через положенные четыре секунды на слитке появилась надпись: «Заграта. Генрих II».
– Ну? – требовательно поинтересовался Слим.
Для него и остальных наблюдателей поверхность слитка лишь слегка покраснела.
– Всё в порядке.
– В таком случае…
– Я еще не закончил.
Золото металл мягкий, но, тем не менее – металл, и сверлить его ручной дрелью удовольствие невеликое. Однако ИХ сказал – надо, и Мерсе пришлось постараться. Алхимик проделал отверстие до середины слитка, поменял в гоглах линзы, после чего капнул внутрь желтого кусаку. Из отверстия полезла синяя пена, которая показалась окружающим белой.
– Двадцатичетырехкаратное золото.
– Очень хорошо.
Слим захлопнул крышку ящика и жестко приказал:
– Теперь покажи бумаги.
– Теперь покажу.
Бабарский оглушительно свистнул, и в переулок вошел высокий мужчина в широкополой шляпе и длинном, до самых пят, плаще. На его плече висела большая сумка.
– Это еще кто? – недовольно поинтересовался Слим.
Его бандиты положили руки на оружие.