для разделки мяса, браунинг пока не трогал — если на место прибудет наряд милиции, понятно, кому в первую очередь поверят. С ножами он дружил с тех пор, как попал в Российскую армию, и быстро уяснил правило — не получай ранений в самом начале, останешься без сил. Гладыш был Травину по плечо, коренастый, с длинными руками, несмотря на веселое настроение, двигался он медленно и осторожно. Прокопенко, чуть выше и раза в два худее, перекидывал каму из рук в руку, стоя на месте. Оба держали клинки очень уверенно.
Агенты медлили, и Травин решил ускорить события. Он переместился к Гладышу, который загораживал путь к Карецкому. Агент чуть отклонился, держа ниже пояса, сделал ложное движение вправо, влево, присел и резко распрямился, нанося удар. Сергей отпрянул, позволяя бебуту пройти рядом с бедром, наклонился вперед и ударил агента в нос.
Гладыша отбросило назад, на лице читалось удивление — как и большинство тех, кто привык проблемы решать с помощью оружия, он забыл, что у человека есть две руки, и они помогают отлично обходиться и без оружия.
Прокопенко атаковал сбоку, делая короткие и быстрые выпады. Если у Гладыша изогнутое лезвие бебута было создано для того, чтобы резать и рубить, то кама, несмотря на обоюдоострый клинок, из-за смещенного к рукояти центра тяжести позволяла в основном колоть. Агент был собран и серьезен, размахивая ножом, он качался вперед-назад, давая Гладышу время подняться.
У Гладыша рубашка пропиталась красным — Травин сломал ему хрящ, из носа сильно текла кровь. Он оперся на одно колено, встал и сделал шаг к Сергею, делая ложный выпад, чтобы отвлечь внимание на себя. Сергей повернул голову, давая Прокопенко напасть, тот ринулся вперед, и Травин нанес ему мощный удар в лицо. Не достал — тот уклонился в сторону, отпрянул, удар был хоть и сильным, но с замахом.
Краем глаза Сергей заметил, что Гладыш улыбнулся, он думал, что Травин увлекся, и потерял его из виду. Но тот не думал останавливаться, позволяя инерции развернуть себя, и в повороте сделал выпад в сторону агента. На лбу Гладыша появился разрез, обвальный нож для того и создан, чтобы отделять мясо от костей, с учетом длины рук Сергея удар получился идеальным — заточка клинка была такой, что волос резался в полете, и лезвие просто отполосовало кусок ткани от черепа. Кусок кожи с мясом отвалился, обнажая белую кость. Гладыш снова отпрянул, боли он пока не испытывал.
Раны на лбу редко бывают смертельными, но очень сильно кровоточат, и к той крови, что хлестала из носа, прибавился широкий поток со лба, заливающий глаза. Гладыш пытался оттереть его рукавом, тут бы его добить, но Прокопенко снова резко атаковал. Он выводил клинком восьмерки, заставляя Травина отступить, и почти прижал к стене. Сергей поймал момент, когда рука Прокопенко окажется в нижней точке, резко толкнул его плечом, и рванул к Гладышу спиной вперед, одновременно нанося удар ножом. Неточно, лезвие задело шею, но только оцарапало кожу.
И тут Прокопенко его достал. Он невероятным движением, чуть ли не вытянувшись в струну, так, чтобы Травин не смог защититься своими длинными конечностями, ткнул ножом его в живот. И не промахнулся. Высокая скорость, идеально острое лезвие — кама вошла чуть ниже пупка. Сергей почувствовал только укол, боль от разрезанных мышц придет позднее, но отклоняться не стал, лишь повернулся вправо — клинок Прокопенко вылез из раны почти полностью и вспорол кожу. А Сергей, уперевшись ногой, ножом нанес ему удар в бедро и тут же врезал левым кулаком в челюсть.
Прокопенко отбросило на стену, он ударился спиной, попробовал использовать твердую поверхность как точку отскока и шагнул вперед, но поврежденная нога подогнулась, и он упал на пол. Лезвие повредило артерию, кровь выстреливала из ноги резкими толчками, агент угро побледнел и пытался пережать ногу выше раны, но у него не получалось сдавить ее достаточно сильно.
Сергей в этот момент приблизился к Гладышу на расстояние вытянутой руки. Лоскут кожи свисал на левый глаз, правый был залит кровью, второй агент видел только очертания оказавшейся рядом с ним фигуры. Он махал беспорядочно клинком из стороны в сторону, надеясь задеть противника, и неизбежно раскрылся. Травин ударом развернул его и всадил нож в почку — отличное место для небольшого острого лезвия, никаких костей, в которых оно может застрять. Повернул нож для надежности и тут же рыбкой ушел вниз.
Пуля чиркнула ему по плечу, вырывая кусок ткани и полоску кожи, Сергей перекатился, укрываясь за столом — Карецкий стоял на ногах и выцеливал Травина. Еще одна пуля отбила щепки от дубовой столешницы.
— Недооценил я тебя, — субинспектор повернулся боком, вытянув правую руку вперед. — Где ж ты так драться научился, Травин, что двух бывших пластунов пришкандобил? Кровь-то течет?
Сергей посмотрел на живот — рана была нехорошей, на поверхности появилась бурая слизь. Он достал браунинг, но для выстрела позиция была неудачной.
— Сдохнешь, — пообещал субинспектор. — Плевать на деньги. Я этих поганых свиней успею выпотрошить, пока Гирин сообразит прислать кого. Детишки-то где?
— У меня в доме, — прохрипел Травин. Его тошнило и начало подтрясывать.
— Ладно, пусть живут, — Карецкий начал двигаться, заставляя Сергея обползать стол. — Меньше греха на душу брать придется.
Но Травин не стал этого делать, подобрал ноги, ориентируясь по дыханию, где находится субинспектор, выставил из-за стола браунинг, заставляя Карецкого двигаться в определенную сторону. И когда тот подошел слишком близко, оттолкнулся, вскакивая на ноги, и метнул нож.
Отлично сбалансированное лезвие вошло Карецкому в живот. Тот выронил пистолет — обычный служебный укороченный наган, захрипел, осел на пол. Травин, шатаясь, подошел к нему, рывком вытащил лезвие. Карецкому ничего не оставалось, как зажать рану руками.
— Дурак ты, Травин, — прохрипел он. — За кого пошел, за нэпманов этих, которые трудовую кровь пьют? Их как свиней резать надо, чтобы знали, как жировать на народные деньги. Мне-то все равно помирать, а вот как ты с этим жить будешь?
— Детей-то за что? — спросил Сергей.
— А чего их жалеть, — субинспектор попытался улыбнуться, — дети врага — будущие враги. Так что, не было у Ковальского денег?
— Были. Так ты, значит, идейный?
— Не тебе судить, — Карецкий кашлянул, струйка крови потекла из уголка рта. — Сам-то сколько народу порешил…
— Я из-за денег не убиваю.
— Ты, сволочь, думаешь, я их поганые червонцы себе брал? Все до копейки отдавал детдомам да колониям, до грошика.
— Ладно, — Травин сел рядом с Карецким на корточки. — А Лизу почему не прикончил?
— Артоболевскую? Дочь красного