месяц, и что нашли внезапно убитого охранника из банка, и что делом заинтересовалось ГПУ.
В ответ на это он смог только про Зинаиду Ильиничну рассказать, но тут уж Мальцев оживился.
— Приходила, значит? Может, любовь у них какая? Хотя нет, про эту Зину я слышал, она на начальника коммунхоза нацелилась, баба цепкая, что ухватит — из рук не выпустит. Ты как думаешь, что у нее за дела с этим Рудиным?
— Об участке могла предупредить, — совершенно логично предположил Травин.
— Могла, только зачем? Обычные торгаши, если бы они были в грабежах замешаны, неужели остались бы ждать. Но проверить надо, может, мы под своим носом не видим чего, за Рудиным проследить и обыск в его комнате устроить. Он там не один живет, с деловым своим другом, в трех комнатах обитают. Кто там этим домом управляет?
— Суржанский. Восемь доходных домов на этой улице в его ведении.
— Верно, у него и переписывал данные. Надо с ним поговорить, припугнуть хорошенько, — Мальцев снял трубку. — Кто сейчас дежурит, Кулиба? Езжай-ка на Фабричную улицу, дом сорок семь, и скажи, что следователь вызывает Суржанского Михаила Марковича, по делу о прошлогодней растрате денежных средств. Он в курсе. Да, хватай его поперек упитанного тела и тащи сюда.
— Что за растрата такая? — поинтересовался Сергей.
— Да в прошлом году, когда я здесь появился, один ушлый гражданин решил дрова коммунхозу втридорога продавать, этот Суржанский свидетелем проходил, вина не доказана, но точно замешан был. Ты перед ним не светись, я поговорю и узнаю, что за люди эти Рудин и Ларин, а потом вечером с тобой встретимся. И еще, чтобы не забыть. Помнишь, мы обсуждали, что из банка могли убийцы сведения о деньгах получать? Так вот, Ковальский, который табаком торгует, решил из кассы внезапно сорок тысяч снять наличными, для закупки товара, а на нем кредит непогашенный висит. Вдруг и на него убийцы клюнут. Новое-то руководство осторожничает, сразу ничего не выдает, во вторник он получит нужную сумму, значит, будем ловить на живца. Возражения есть, может, моральные терзания мучить будут, что невинного человека подставляем?
— Замаран он по самые уши, — жестко сказал Травин, — это раз. А два, ничего с ним не случится, вместо нэпмана я убийц встречу.
— Не ты, а бойцы ГПУ, — строго сказал Мальцев, — без самодеятельности, Сергей, дело опасное и важное. Если мы с тобой правы, и убийцы на свободе гуляют, то терять им нечего, в засаду попадут, жалеть никого не будут. Так что ты там у себя в коммунхозе план дома достань, посмотри, куда этих Ковальских можно спрятать. Их четверо — муж, жена и двое детей.
Суржанский, которого под конвоем привели прямиком с воскресного обеда, толком ничего не знал, он все больше потел и пил воду из графина, частью проливая на себя, учет жильцов он вел аккуратно, но чтобы знать, кто и с кем якшается, такого не было.
— На первом этаже старушка живет, Черганова Софья Ниловна, — сквозь страх и пот наконец выдавил он что-то полезное. — Поспрошайте ее, товарищ следователь, она все про всех знает, в этом доме еще с царских времен обитается.
Травин представлял себе Черганову в образе эдакого божьего одуванчика, в чепчике и тридцати кило весом. На самом деле Софья Ниловна статью, голосом и повадками больше походила на отставного гренадера.
— Это ты, значит, с фельдшерицей из больницы блудуешь? — густым басом спросила она Сергея, когда тот представился, показал свое удостоверение и намекнул, что он тут с инспекцией. Тайно.
— Я, — не стал скрывать Травин.
— Ох, глаз черный у нее. Смотри, закрутит тебя девка. Хотя и ты тоже не промах, кобелина, — Черганова хлопнула рукой по подлокотнику кресла. — Может, нашим новым управдомом заделаешься? А то этот Суржанский хлипкий совсем, пальцем ткни, и окочурится, а тут господа важные останавливаются и куролесят. Вон, например, граф Толстой, как появится, так девок из борделя водит.
— Прям так и водит? — для вида изумился Сергей.
— Ни одной юбки не пропустит, — поджала губы Софья Ниловна. — Козел старый. И компания у него такая же, из этих новых писателей, только непотребствуют, какое уж там высокое искусство. Один среди них приличный человек, Боря Вогау, я его еще дитем помню, с родителями тут жил до рэволюции. Андрей Иванович, его отец, из немцев который, коров лечил, замечательный был ветеринар и человек волевой, а Боря — в мать пошел, такой же бесхарактерный, так они Борю спаивают. Ты сам-то что хотел узнать?
— Про жильцов этих, Ларин и Рудин, интересуюсь.
Черганова о них все знала. О старшем, Ларине, она отзывалась исключительно в положительных тонах, мол, не пьет, не курит, за юбками не бегает, уважительный и вообще человек высоких моральных принципов, сразу видно, что не из большевиков. Каждый раз, как видел ее, Софью Ниловну, здоровался и даже кланялся. А вот младший, Леонид, наверное, из каких-нибудь мещан, и выпить любил, и к одной из жилиц приставал, да так, что та съехала. Сейчас вот они сами куда-то уехали, Леонид — так, мол, часа два назад, а старший, Ларин, уже два дня не появлялся. Но когда дома были, люди к ним приходили, кто именно, Черганова не знала, но описать могла.
Травин аккуратно внешние приметы гостей записал, чтобы потом с Мальцевым обсудить — тот сам в дом соваться не решился, да и сам Сергей отправился туда только после того, как Рудин уехал. Набиралось с десяток посетителей, и троих, кроме Зинаиды Ильиничны из коммун-хозотдела, Травин узнал, даже у старушки уточнил — это были Никифор, Валет и Ферапонтова.
— Вы уж Суржанскому не говорите, что я приходил, а то не надо ему раньше времени знать, — напомнил Сергей перед уходом.
На что старушка сказала, что этому выкресту и так никогда ничего не рассказывает.
Травин, когда покинул ее комнату, на улицу выходить не стал, а прошел по коридору к лестнице на второй этаж. Он был уверен, что Черганова за ним подглядывает, и, поставив ногу на ступеньку, повернулся в сторону ее двери и приложил палец к губам.
Дверь была заперта на английский замок.
Сергей постучал, подождал с полминуты, потом постучал еще раз, настойчивее. Но никто не отзывался. Тогда он достал из кармана небольшой кожаный чехол, а оттуда — свертыш и загнутую проволоку. Просунул свертыш в скважину до упора, вставил проволоку, нащупал ближний штифт, покачал его вверх-вниз, чуть провернул свертыш. Проделал то же самое с остальными штифтами.
Под дверью лежал клочок бумажки, да так, что если