В 2001 г. Федеральный резерв под управлением Гринспена делал все то, что мог и должен был делать, снижал процентные ставки. За один месяц ставку срезали на 25 базисных пунктов, за следующий - на 50. Вначале почти все экономисты и буквально каждый инвестор ожидали «мгновенного подъема». Но настоящего восстановления экономики не получилось. Безработица выросла, прибыли упали.
Потребители клюнули на приманку, предложенную Федеральным резервом: низкие процентные ставки. Задолженность продолжала расти. К середине 2001 г. задолженность частного сектора составила 280% ВВП - самый большой долг в истории экономики. В I квартале 2002 г. потребители набрали кредитов на 695 млрд долл. в годовом исчислении - абсолютный рекорд. При этом их доход вырос всего на 110 млрд долл. (также в годовом исчислении). И за 12 месяцев, закончившихся 1 апреля 2002 г., на каждый доллар прироста ВВП суммарный объем кредита увеличивался на 5,9 долл. К концу 2002 г. задолженность частного сектора составила 300% ВВП (рис. 8.1).
Рис. 8.1. «Возьмемся за руки, друзья, и купим внедорожник!» В ответ на крах фондового рынка и проявления неустойчивости экономики Федеральный резерв снизил ссудный процент решительнее, чем когда-либо прежде. Сокращение процента мало повлияло на прибыли корпораций, но потребителям это понравилось! Задолженность в проценте от ВВП взлетела до заоблачных высот.
«Возьмемся за руки, друзья, и купим внедорожник!»
«В феврале 2001 г. Управляющий Федерального резервного банка Далласа Роберт Мактир сказал Ричардсону из Торговой палаты штата Техас, что, если всем дружно взяться за руки и начать покупать внедорожники, все будет в порядке… причем лучше всего [покупать] Navigator».
После атаки террористов призывы к потребителям тратить больше стали звучать уже как патриотические лозунги, а не как экономический анализ. Бережливые и расчетливые вдруг стали выглядеть как враги государства, почти столь же зловредные, как Осама бен Ладен. «На Лонг-Айленде, - LosAngelesTimes134судачит о человеке, живущем в 3961 км к востоку, - рабочий пекарни Карлос Гавириа сказал, что после краха фондового рынка он поприжал свои расходы. "Если достаточно народу сделает то же самое, - сказал он, - это составит кучу денег"».
«То, что происходит на Уолл-стрит… говорит мне, что сколько бы у меня ни было денег, я должен держаться за них, потому что неизвестно, что может случиться завтра, - сказал Гавириа репортеру Times. - Может быть, придерживая свои деньги, я влияю на всю экономику».
Это понял даже Роберт Мактир. Позднее в том же году он объяснил: «Когда в промышленности уже начался спад, страну ограждала от рецессии только готовность потребителей поглубже залезать в свой карман и покупать. Возросшее использование кредита подстегнуло эти расходы»135.
«Они [американцы] делают нечто такое, что, с точки зрения отдельного потребителя, вероятно, является иррациональным, - сказал Мактир о явлении, которому помогли сформироваться он сам и другие управляющие Федерального резерва, - потому что всем им нужно больше сберегать: для выхода на пенсию, для оплаты обучения и т.п. Но если бы они все вдруг начали вести себя разумно, мы оказались бы в отчаянном положении. Мы счастливы, что они тратят. Хотелось бы, однако, чтобы при этом они не залезли уж в слишком большие долги»136.
Чрезмерная уверенность
В конце 2001 г. индекс уверенности американских потребителей вместо того, чтобы упасть, поднялся до самого высокого за 10 лет значения. Почти все цены и статистические показатели говорили о поразительном отсутствии дурных предчувствий.
Даже война с терроризмом велась с изумительной уверенностью. Американские войска действовали без малейших колебаний. Самым поразительным в этой необычной «войне» было то, что войска не сомневались в ее оправданности. Вероятно, впервые после Второй мировой войны никто не усомнился в необходимости военного решения. Разумеется, число жертв среди американцев было минимальным. Почти не было случаев даже психического стресса. «За две недели сражения за Шах-е-Кох, - сообщила Washington Post, - был зафиксирован всего один незначительный случай психической травмы, намного меньше статистически возможного137», по словам военных специалистов.
Сходным образом тревожило и отсутствие вопросов или сомнений в экономике. В IV квартале 2001 г. потребители увеличили расходы на 6%, и это в то время, когда считалось, что экономика пошатнулась из-за рецессии и атаки террористов 11 сентября. «Никогда прежде во время рецессии потребители не швыряли деньгами так беззаботно», - заметил Стивен Роуч, главный экономист банка Morgan Stanley.
Потребители охотно влезают в долги, когда совершенно уверены, что из-за дополнительного долга не возникнет проблем. Только в 2000 г. они взяли ипотечных кредитов еще на 198 млрд долл. Общая сумма долга в 2002 г. составила 1,2 трлн долл. Несмотря на рецессию, была уверенность, что недостатка в рабочих местах не будет. Никто не боялся и роста процентных ставок. Какой там рост процента! Они, кажется, даже не думали об этом.
Инвесторов не очень тревожил чрезмерно высокий курс акций. Они больше опасались того, что будут жалеть, если курс вырастет, а они упустят свой шанс. Они подняли цены акций на невиданные доселе высоты, и маловероятно, что они доживут до следующего такого подъема. В конце 2001 г. индекс S amp;Pпродавался по цене, в 44 раза превышавшей прибыль. A Ned Davis Researchподсчитала, что коэффициент Р/Е для акций средней компании Value Lineдостиг 20,3 - рекордный уровень.
Во всем мире уверенность американских инвесторов и потребителей восприняли как хороший знак. Все думали, что это предвещает хорошее будущее. Было и противоположное мнение - этот знак указывает на хорошее прошлое. Индекс уверенности - это запаздывающий показатель. Чем крепче уверенность, тем большая часть бума уже позади, и тем мрачнее то, что ждет впереди.
Почему инвесторы и потребители испытывали такую уверенность? У них было полно оснований для оптимизма. Индекс Dowуже два десятилетия шел только вверх (и лишь в последние два года слегка выровнялся). Почти столь же давно снижались инфляция и процентные ставки. СССР капитулировал. США остались не только единственной военной сверхдержавой, но, решительно во всех отношениях, единственной реальной силой. Еще никогда не было такого разрыва в военных расходах между США и остальным миром. Америка могла не опасаться особых угроз в военной и политической областях: война с рецессией и война с терроризмом шли с ничтожным числом жертв. Что же удивительного, что американцы взирали на прошлое с гордостью и ясной уверенностью?
Но будущее - это совсем другое дело. На рынке «быков» «акции карабкаются вверх по наиболее опасной стене», говорят ветераны, на этой до блеска отполированной скале самодовольства акциям почти не за что зацепиться. Нельзя сказать, что было много причин для беспокойства. Проблемы возникали, например, с дефицитом текущего платежного баланса и долларом. И если бы даже американцы сохраняли молчание, остальной мир рано или поздно начнет задавать вопросы. Доллар тогда упадет, а с ним и финансовые активы США.
Ну и, разумеется, главную проблему представляли сами акции, цены которых были настолько вздуты стараниями инвесторов, что не было ни малейших шансов, что они смогут оправдать ожидания. Резонно предположить, что рано или поздно разочарование вызовет отток инвестиций. Джереми Грэнтам сообщил в Barron's,что все спекулятивные пузыри подвергаются полной коррекции. Он предложил читателям привести хоть один пример обратного. Никто не откликнулся. Но американцев все это не тревожило. Они мчались вперед с полной уверенностью. Руки на руле, нога на педали газа, взгляд устремлен на дорогу!
В конце 2001 г. укрепить доверие потребителей было несложно. Потребители были готовы к этому. За предыдущие 20 лет они привыкли, что процентные ставки падают, и это помогает выплачивать кредиты. Инфляция мало-помалу размывает долг. Если не считать небольшой рецессии в начале 1990-х, в памяти инвесторов после 1982 г. сохранились только полная занятость и экономический рост.
Кто мог усомниться, что для любого желающего трудиться всегда найдется работа? Кто мог вообразить, что решительное снижение процентных ставок не сможет быстро оздоровить экономику? Кто мог подумать, что низкие процентные ставки не станут для потребителей манной небесной, позволяющей и дальше увеличивать расходы?
Проблема с потребителями была не в отсутствии уверенности, а в ее избытке. Собственный финансовый успех в сочетании с явными успехами Федерального резерва довели их уверенность до степени совершенного безрассудства. Это сделало их легкой добычей для изобретателей новаторских финансовых инструментов. Исполненные хитроумной изобретательности, они, как и предсказывал Мински, нашли новые и еще более удачные методы превращения уверенности потребителей в дополнительные кредиты. Автомобилестроители быстро предложили покупателям беспроцентный кредит. А продавцы ипотечных кредитов предоставляли клиентам ссуды в 100% (данные 2002 г.) оценочной стоимости жилья, при этом проценты выплачиваются в течение 15 лет, а время от времени даже допускаются пропуски платежей.