Читать интересную книгу "Правила выживания в Джакарте - Арина Цимеринг"

говорит ничего, только воздух втягивает — и, чтобы занять чем-то руки, массирует уставшие глаза под очками.

«А может, переспим?»

Что, прости?

«Ну просто чтобы проверить мое житейское наблюдение!»

От того, что ты проверишь свое наблюдение на мне, устало думает Кирихара, более валидным оно не станет.

Он вздыхает, глядя на то, как кондиционер колышет волосы на лысеющем лбу герра Куглера, и указывает пальцем:

— Вы пропустили. Текущий адрес проживания по визе тоже надо указывать.

Самое ужасное, что Рид расценивает это совершенно особым способом: «Судя по тому, как томно прозвучала твоя “эр”, ты проникся».

Рид будто бы ждет реакции и логично ее не получает: Кирихаре все еще нельзя говорить с ним вслух. Это только лишний раз подтверждает: Рид всего лишь показушный клоун. Что и требовалось доказать. Следующий вопрос.

Куглер протягивает Кирихаре заполненный бланк, а сам берет пустой из небольшой стопки. Впрочем, это и стопкой не назовешь — пять листов, от силы шесть. На этот у них ушло около семи минут, семь на шесть — сорок два, столько времени у него нет, а тут еще…

«Я листал твое досье. Майами, двадцать седьмое сентября, Весы. — Он выдерживает паузу, а потом добавляет с легкой небрежностью: — Проблемы с детектором лжи при поступлении, рост метр девяносто, гей».

Кирихара понимает, к чему идет этот разговор. Хочется состроить ироничное выражение лица (Рид не может его увидеть) и ответить (зато Рид может его услышать) что-то в духе: «То, что мне нравятся мужчины, не значит, что мне нравитесь вы». Потому что Рид ему действительно не нравится, он раздражает. Пусть это и не отменяет того, что, возможно — гипотетически, — Кирихара действительно был бы не прочь попробовать.

Не прочь — это не за, если что.

— Здесь вы должны выбрать тип страхового полиса, — терпеливо произносит Кирихара, проводя пальцем по свободным клеткам под галочку, — и отметить его.

«Ты считаешь себя сдержанным», — недавно сказал ему Рид.

Ну, после такой «помощи» во внедрении он имеет полное на это право.

«Ты обычно сверху или снизу?»

— А если я не знаю, что выбрать? — спрашивает Куглер.

Кирихаре аж смешно становится, но с большей вероятностью это просто нервное.

— Пропускайте этот пункт, — терпеливо произносит он.

«Потому что если говорить обо мне…» — задумчиво начинает Рид, и Кирихара в сотый раз вздыхает: ну конечно же, все вокруг должны говорить о тебе.

— А здесь?

«…То вот когда я был в Майами, у меня была презабавнейшая история с близнецами. Все мечтают о сексе с близнецами! У меня шансов на секс с близнецами в два раза больше, чем у людей с узкоспециализированной сексуальной ориентацией…»

— Прошу прощения, а здесь что писать?

«…Но тем не менее, сам понимаешь, они все равно не особо большие. Потому что, ну, секс с близнецами — выдумка Голливуда».

— Укажите данные по страховой, — отвечает Кирихара.

Как же это отвлекает. Куглер поднимает свои светлые глаза, Кирихара пытается сосредоточиться на его глуповатом лице и придумать какой-то ответ, кроме «Господи, пишите что хотите!». Делайте все, что хотите, только дайте ему спокойно делать свою работу.

«Только если у тебя нет симпатичного близнеца, — ну разумеется, — более дружелюбного. Тогда мои шансы резко возрастут».

Кирихара чувствует себя так, словно пересматривает фильм ужасов: в целом саспенс никуда не девается, но, когда знаешь, в какой момент из-за шторы выйдет монашка из «Заклятия», уже не так страшно.

— Вот здесь, в пунктах, подчеркните: здесь — если есть выписки и какие именно, — машинально водит по строчкам Кирихара, пытаясь пропустить мимо ушей все, что говорит Рид, — а здесь — если нет.

«Вот я тебя ковыряю, а ты все не ковыряешься», — то ли с досадой, то ли с уважением говорит Рид.

«Эйдан, ты же помнишь, что это наш канал на троих?» — насмешливо — и, чего греха таить, внезапно — звучит Лопес.

Кирихара не знает, как Рид, а он сам уже успевает про Лопеса забыть.

«Серхио, щеночек, мне от тебя скрывать нечего! Эй, Кирихара!»

— Прошу, следующий бланк.

«Ки-ри-ха-ра».

— Благодарю, герр Санада.

«Если ты не прекратишь тратить время на этого клоуна, я начну зачитывать тебе свои любимые сцены из любовных романчиков. Здесь интернет не ловит, но у меня есть парочка шедевров в читалке на телефоне».

Кирихара глядит на часы, следом — на оставшийся объем работы, проводит очередные незамысловатые вычисления в голове и со скрипом соглашается с Ридом: пора бы отсюда линять. Жалко только, что это значит поощрить цирковое шоу, Ридом устроенное.

— Прошу прощения, — Кирихара деловито заглядывает в свой телефон, — мне нужно вас покинуть. Мой коллега, который заменит меня, будет с минуты на минуту.

Кирихара медленно выскальзывает в коридор.

«Вот, слушай опытного человека! Мне есть чем с тобой поделиться!» — рассказывает Рид.

Кирихара улыбается своему отражению в хромированной перегородке, кивает — разумеется. И отключает наушник.

Его ждут еще два компьютера, с которыми он в состоянии справиться без историй про близнецов.

* * *

Пальба начинается, когда часы показывают 00:04.

У Кирихары появляется веский повод обвинить Боргеса вместе с его ребятами — не считая Лопеса, который весь вечер жарился на крыше вместе с Эйсом, — в непунктуальности. Конечно, если бы Диего Боргес хотя бы издалека был похож на пунктуального человека — но на нет и суда нет, поэтому Кирихара ничего и не говорит.

«Началось», — дает сигнал Арройо. У него, Николаса и Эйса отдельный канал для связи, просто Церкви об этом знать необязательно.

«Ну все, понеслась», — вздыхает практически одновременно Салим в другом ухе.

Вообще-то по плану — восхитительному плану Эйдана Рида, как он сам его называет, да черта с два — Кирихары вот уже несколько часов как не должно тут быть. Все пять компьютеров нужно было вскрыть до конца рабочего дня бизнес-центра, а сам Кирихара должен был покинуть здание с уходящей в восемь часов вечера толпой офисного планктона.

Но посмотрите-ка…

— Понял, — говорит