– Не вру! – громко и убедительно возгласила Чародейка. – А ещё они там видели много людей. В основном молодых. Заняться нечем! Сидят себе по вечерам, книжки читают. Смерти ждут. Как возвышенно!
У меня тоже никогда не укладывалось в голове, почему иные люди выбирают себе такое странное общество. Если не сказать, жуткое. Насколько же необходимо быть несчастным, чтобы отыскивать радость в разговорах о скором конце всего живого. И ведь подлинно считают, что подобное времяпрепровождение угодно богам.
– Чем завершилось? Что-то девчонки не выглядели, как новорождённые сектантки.
– Да их Забытые вытащили. Они из «Изрядного» вышли и след почуяли. Явились в ту самую квартирку, начали порядок наводить. Сборище смертолюбов, человек двадцать, перепугались. Особенно Сивогривова. Я б, наверное, тоже перепугалась. И вернули все деньги. Радмилка сразу опамятовалась. На неё деньги, вообще, отрезвляюще действуют. А Златка уходить не хотела ни в какую. Её Сивогривов на плечо взвалил и унёс. На воздухе оклемалась. Просила ничего Ратмиру не говорить. И этот проповедник даже не Чародей. Просто внушать умеет. Потому Златка Радмилку сюда и потащила. Они хотели у меня узнать, как это возможно, почему случается такое. А что я им могу сказать? Я и тебя не в силах убедить, что если Огнен Славный и Милана Быкова объявят себя парой, то…
– Почему ты решила, что проповедник не Чародей?
– Сивогривов девчонкам сказал. Знаешь, я ему верю. Кстати, думаю, тебе стоит знать: Добрыня к Радмилке никак не дышит. Она сидела тут и твердила: он же Забытый, чего с ним связываться? Постоянно начинает искать недостатки в парнях, которые на неё не обращают внимания. Мы все так делаем.
– Неужели? – мои брови удивлённо взлетели. – Ни разу не слышала от тебя о недостатках Славомира.
Запел сотовый. Дубинин сам отыскался. Голос звучал устало:
– Звонила?
– Да. У тебя всё в порядке?
– Нормально. Слушай. Я не могу долго…
– Милорад, я тридцатник собрала.
Он присвистнул.
– Надеюсь, ты плохого человека ограбила?
– Нет. Стырила пенсионные накопления у доброй старушки.
– Ты про себя не забываешь?
– Про себя – нет. Только про Лучезару.
– Это правильно. Спасибо тебе, сестрёнка.
– Свои люди – сочтёмся.
– Без сомнения.
Спалось мне в ту ночь паршиво. Ведьма сказала, что заклятие не влияет на сны. Тогда откуда такие видения?
Снилась всякая ахинея. Добрыня писал на асфальте: «Цветава, я тебя съем!»; сектанты приносили в жертву Ягоду; Милорад с Лучезарой пили водку из кастрюли, рассуждая: похудеет бегемот или нет; Надёжа называла Лазаря остолопом, а Славомир усиленно гадил на проплывающие внизу корабли.
Глава XIV
На другой день мои ботинки приказали долго жить. Вернее, один приказал. Левый. Я, конечно, предположила, что приказ запросто сможет отменить башмачных дел мастер. Долго ли подошву пришить? Только требовалось ещё из Академии домой добраться. Ботинок умер в перерыве, в главном корпусе, по пути в столовую. Кое-как доковыляв до общежития, я по привычке остановилась возле стола с письмами. И не сразу поверила, обнаружив квитанцию на моё имя.
Перечитала. Правда. Посылка из Заокеанья. Мне.
Быстро поднялась наверх. Промокшая нога не мешала радоваться жизни.
– Верещагина, делись обутками. Мне на почту надо.
Лучезара критически оглядела мой ботинок. Затем извлекла из сумки пару почти новых лакированных полусапожек.
– Дарю. Это «Братья Харлановы» – дорогая и качественная обувь. Ты, с присущей тягой к экономии, никогда себе такую не купишь.
– Зачем? Ботинки отремонтирую. Я их в переходе за полторы гривны купила. А твои «Братья Харлановы» дешевле десяти не стоят. Я к их лавкам близко подходить боюсь.
– Вот, вот, – Чародейка поджала губы, – так и будешь постоянно ремонтировать. Раз Ягода посылку прислала, деньги вскоре заведутся. Хотя не привыкай к хорошему. Всё равно ненадолго.
– Может, объяснишь уже, в чём дело?
Страсть у ведьмы к интриге.
– Беги на почту. Купи по дороге винишка и пельменей.
– Лучезара, мы сидим на овсянке!
– Пора бы с неё слезать. Беги, беги.
В дверь постучали. Верещагина изобразила недовольство и медленно пошла в шкаф. Я вопросительно посмотрела на неё.
– Неохота. Надоело ото всех скрываться. И заклинание меня это достало, сил нет.
Я открыла. Снаружи стояла улыбающаяся Любава.
– Привет. Мне сказали, где ты живёшь. Зашла поздороваться. Недавно приехала.
– Входи.
Она и впрямь ещё красивее стала. Вот бы у Ягоды и со мной так душевно получилось. Вдруг расцвету в джинсиках-то?
– Я Милорада найти не могу. Сотовый отключён. На письмо он не ответил.
– А нет у него больше сотового. Продал сегодня. А вычислитель – ещё позавчера.
Я примерила полусапожки. В самый раз. У нас с Лучезарой один размер.
– Уходишь?
– Да. Торопиться надо. С удовольствием с тобой бы поболтала, но ты лучше спустись в 1003. Милорад, возможно, дома.
За Любавой закрылась дверь. Я надела куртку. Лучезара показалась из шкафа.
– Она, что, серьёзно к Дубинину собралась?
– Тебе какое дело? – огрызнулась я и убежала.
Часть IV
Глава I
Кружевная переписка
Цветень, 7. 11200 год.
Весна: Я не могу привыкнуть к этой мысли: Сивогривов собирается учиться в Чародейной школе.
Добрыня: Почему бы нет?
Весна: Он не совсем Чародей. Или… то есть его причислят к другому сословию? Такое ведь невозможно. Странно. Я так верила, так боялась… Кстати, как у тебя учёба? Родители интересуются.
Добрыня: Я понял, что мной только родители и интересуются.
Весна: Не ори на меня!
Добрыня: Передай, что всё классно. Собираюсь заблаговременно сдать испытания за первый курс, хотя ещё не начинал на нём учиться. Нечего здесь несколько лет делать. Завтра первая сдача. Не отвлекай.
Весна: Да пожалуйста. Есть у меня, правда, одна новость. Возможно, тебе бы понравилось, но если настаиваешь…
Добрыня: Что за новость?
Весна: Да ни к чему. Тебе готовиться нужно…
Добрыня: Не выводи.
Весна: Касается нашего братика. А теперь помучайся с полчаса. У меня дел много: курицу ощипать, суп сварить, кроликам корму задать, воды натаскать, баню затопить.
Добрыня: Не завирайся. Не банный у нас сегодня день.
Весна: Ну, это так, к слову пришлось. Над тобой издеваюсь.
Добрыня: Ну, всё…
Весна: Слушай! Наш К. достал всех. Старейшин – в первую очередь. Они передумали отправлять его в столицу. Это хорошо. Но мне они тоже отказали. Это плохо. Зато определили, кто поедет.
Добрыня: Ну?
Весна: Пойду ощиплю курицу. Рыжую сегодня зарезала. Чуть полпальца себе не стесала.
Добрыня: !!!
Весна: Незнакомец.
Добрыня: Что за незнакомец?
Весна: Наш незнакомец. Тот самый, что живёт в лесу с отшельником. Про которого никто ничего не знает: ни как его зовут, ни как он выглядит. Отшельник сказал, что парнишка вырос, пора в большой мир отправлять. А вы с Сивогривовым за ним присмотрите. На правах старших. И ничего, что он невидимка. Вы его неплохо другими органами чувств уловить сможете, а вот отшельник уже не справляется. Думаю, в Великограде незнакомца обяжут показываться.
Добрыня: К. в ярости?
Весна: Не то слово. Несказанное удовольствие наблюдать, как он безумеет от обиды. Ладно, готовься. Меня в самом деле ждёт курица. Уже на следующей неделе у вас появится новый сосед. И, прошу тебя, следи, чтобы Храбр не колдовал. Знаешь, как это плохо заканчивается. Не контролирует себя. Обещай.
Добрыня: Не создавай трагедию. Никто не колдует.
Весна: Нет уж. Он сказал, что ты его сам подбиваешь.
Добрыня: Предатель.
Весна: А я – против, слышишь? Нельзя.
Добрыня: Всё!
Я бросила коробку на кровать, и соседка сразу ринулась к ней с ножницами.
– Любопытной Лучезаре на торжище нос оторвали, – прикрикнула я, отнимая посылку.
– Мне же хочется посмотреть.
– Жди. Я её долго ждала.
Через несколько минут я стояла в новых джинсах между Лучезарой и зеркалом. Любовалась отражением. Ждала реакции соседки.
– Я же говорила, у Ягоды глаз – алмаз.
В этом я с Чародейкой соглашалась. Джинсы воплощали мечту. Цвет, размер, фасон.
– Штанишки точь-в-точь по тебе. Сидят идеально. При том, что в лавке приличные джинсы подобрать сложно. Сотню перемеришь – всё не то, – Лучезара вздыхала так, что перемёрли бы все мухи, если б она в своё время не заговорила этаж от насекомых. – Ягода талантливее меня. Это все говорили…
– Не реви, – перешибла я. – Итак, штаны есть. Что дальше?