этого ты мне не простила. Ты ее ненавидишь. И я прекрасно знаю, почему. И всегда это знал. Ты боялась ее. Боялась, что она уведет меня. Ты видела в ней конкурентку. Даже тогда, когда я сам и мысли об этом не допускал. И ты ревновала, как же сильно ты ревновала. Потому что Лунь – не пустое место. Ты знала: в нее я могу влюбиться по-настоящему. Не просто погулять и вернуться, как вышло с Наташей. Ведь Наташа – пустышка. А Лунь – человек, с которым я сразу нашел общий язык. Она понимала меня так хорошо, как тебе этого никогда не удавалось. Это тебя и бесило в ней. У нас с тобой никогда не было такой духовной близости, как у меня с ней. Какой же я дурак. Я все понял. Только сейчас – я все очень хорошо понял. Я все время тебя оправдывал, выгораживал перед нею. Не стоило мне этого делать. Мне надо было сразу раскрыть глаза пошире и увидеть, чего ты стоишь.
– Чего я стою?! Как ты смеешь! Чего же я, по-твоему, стою, Илья?!
– Эгоцентричная собственница, которая настолько боится потерять своего мужчину, что изводит его ревностью, выдавая свой страх одиночества за любовь!
– Что ты несешь! Я люблю тебя! И я тебя любила. Всегда. Неужели ты не любил меня?..
– Я думал об этом. Я любил. Определенно. Любил. Но это было давно. Знаешь, с нами случается то, чего мы больше всего боимся. Своим страхом мы провоцируем явление, которого не хотим. Мы сами этот механизм запускаем, отталкивая его.
– Что ты имеешь в виду?
– Между нами все кончено, Ксения. Я не люблю тебя.
– Кого же ты любишь?
– Я люблю Глеба и Лунь, – заявил Вилин и решительно поднялся.
– Постой, мы еще не все обсудили.
– Для меня больше нечего обсуждать.
– Я не дам тебе развода.
– Дашь. У тебя нет выбора.
– Господи, эта малолетняя дрянь все же увела тебя, мне просто не верится, какой ты осел!
– Что ты сказала?
– Ударишь меня? Ну давай! Теперь можно! Я тебе никто! Плевать, что законная жена и мать твоего сына!!!
– Хватит, Ксения. Твои оскорбления ни к месту.
– Да чем, скажи мне, чем таким она тебя охмурила? Что в ней такого? Она всего лишь студентка! Сколько ей? Двадцать? У нее же ветер в голове! Что она знает о жизни? О мире? Об отношениях? Ради чего ты оставляешь меня и сына? Ради смазливой девочки? Какие глупости! Я не верю, что ее есть, за что полюбить. Просто не знаю, за что!
– Лжешь, Ксения. Все ты знаешь. Ты знаешь, что только таких, как она, и можно любить. Ты не стоишь даже ее мизинца. Ты это понимала изначально, потому так боялась. С такой, как Лена – не выйдет короткой интрижки с разочарованием в финале. В ней вообще разочароваться трудно. Это человек иного порядка. Я еще не встречал таких.
– Да-а, человек иного порядка. Естественно. Просто тварь она, вот и все. Увела из семьи мужчину! Да, нужно быть человеком иного порядка, чтобы так поступить!
– Увела? Ты хоть слышишь себя, Ксения? Да я привязался к ней, как к дочери. И никогда не допускал и возможности связи с нею! Между нами вообще ничего не было, кроме общения. Не понимаешь?
– Ты во всем ошибаешься. Точно так же, как и с Наташей…
– Это не так. Теперь – я уверен. Уверен, как никогда. Я ощущаю, как разомкнулась цепь. Я свободен. Свободен. Рухнула пирамида. Все.
– Какая цепь? Какая пирамида? Что ты несешь?
Илья усмехнулся.
– Ты никогда меня не понимала, Ксения. Свою главную ошибку я уже совершил. Трудно теперь назвать ее ошибкой, ведь она все расставила на свои места. Я должен ехать.
– Куда ты?! Подожди! – закричала и заплакала Ксения, бросившись за ним следом, но Илья ничего не ответил и даже не обратил внимания на ее слезы.
Вилин планировал сразу же поехать к Лене и во всем сознаться ей, но что-то не пустило его. Внутреннее предчувствие подсказало, что лучше сначала покататься по городу, возможно, погулять в тех же местах, где они с Леной провели так много времени за разговорами об искусстве и жизни. Так он и поступил. Лишь спустя несколько часов, когда уверенность его окрепла до предела, когда нужные слова были найдены, Илья Алексеевич повернул в сторону дома Лены.
Он сразу заметил раскрытые ворота гаража и подъехал к ним. Он вспомнил, как она поцеловала его, и как его это испугало, смутило. Теперь все было совершенно иначе. Новая картина мира простиралась перед ним. В ней не хватало только последнего кусочка.
Он припарковался, вышел из автомобиля. Мощный солнечный свет бил в небольшое помещение перед ним. В гараже он увидел Лену, Степу и велосипед на подножке. Брат и сестра посмотрели на него с недоумением.
– Привет! – крикнул мальчик и побежал здороваться. – А я думал, ты не приедешь больше.
– Ну как же я мог? А кто будет делать с тобой домашку? – Вилин ласково потрепал Степу по волосам. – Оставь-ка нас с твоей сестрой, ладно? Мне нужно с ней поговорить.
– Ладно, – подмигнул мальчик и, радостный, убежал в дом.
Лена вздохнула, стала искать тряпку, чтобы вытереть черные жирные руки. Как назло, рядом ничего не было. На лице у нее тоже были пятна мазута, но она об этом даже не догадывалась. Просто не помнила, как машинально вытирала лоб или щеку в процессе работы. Она была похожа на автомеханика в разгар трудового дня. Впервые Вилин видел ее такой, и это его необъяснимо потрясло. Мужчина улыбнулся, но девушка не ответила на улыбку. Тогда он вошел внутрь.
– Привет.
– Здравствуйте. Не думала, что так скоро вернетесь.
– Думала, я не вернусь вообще?
– На самом деле – да. Случилось что-то?
– Да, Лунь. Позволь мне высказаться, ладно? Мне необходимо многое поведать тебе. Я прошу тебя просто выслушать это и по возможности не перебивать, хорошо?
– Хорошо.
Девушка стала как ни в чем не бывало складывать инструменты по коробкам, проверять работоспособность велосипеда, в общем, продолжила заниматься своими делами, предоставляя Илье возможность выговориться. Выглядела она при этом абсолютно незаинтересованной. Но если бы мужчина приблизился к ней, он бы услышал, как гулко бьется ее сердце.
– Я не просто так затеял эту небольшую исповедь. Многих аспектов я в ней коснусь, но это многое прояснит. Когда мы только познакомились, ты сразу меня впечатлила. Ты стала ярким пятном в моей однообразной жизни. После ваших с Полиной визитов, после общения с тобой, я мог написать хоть пять статей за вечер. Сначала я думал, что так действует на меня общение с молодежью. Оказалось – это сказывалось на мне твое, только твое присутствие. Полина была ни при чем. И когда я это понял, мне захотелось большего.