я тогда мощи чудотворца, пошел бы ты с ними в Табриз и в другие места, собирал бы себе»…
Я было обрадовался. Думаю и правда возьму похожу с мощами-то, соберу и с помощью бога заплачу долги, было у меня несколько сот курушов долгу. Но затем задумался. Хорошо, говорю я себе, жена моего брата молодая невестка, всего-то месяц, как она вышла замуж, притом она в трауре, как же я могу отпустить ее чтоб доила овец монастырских? Но, видимо, черт меня попутал. Ладно, думаю, все жены наших сельчан ведь ходят, работают в монастыре — пекут, шьют, стирают, прядут, одним словом все делают. И мужья их пользуются почетом у монахов, всем пользуются — едят, пьют, одеваются. Почему же мугдуси Торос должен отстать от них? Я исполнил волю отца Карапета. Вдова моего брата пошла доить овец. А я взял чудотворные мощи и пошел в область Табриза. Собирал я там больше чем полгода. Когда вернулся, смотрю невестки нет. Спрашиваю у жены: «Где наша невестка?» А она мне рассказывает, что невестка каждый день жаловалась, не хотела ходить в монастырь, но каждый раз святой отец присылал за ней и заставлял идти. Он говорил: «Тебя отдал мугдуси Торос на службу монастырю, и ты должна служить до тех пор, пока он вернется». И вот однажды, смотрим — невестки нет. Ночь настала, а она все не возвращается. Утром обошли монастырь, холм, долину — а ее нигде нет. Боже, куда же она девалась? Пошли наконец к озеру, смотрим волны выбросили ее труп на берег. Она утопилась. Недалеко от нее мы нашли новорожденного ребенка, которого растерзали звери. Мугдуси поднес руку к лицу. Мне показалось, что он вытер слезы. Затем он указал мне на склон холма и сказал:
— Вот тут остановились богомольцы из Салмаста..
Я расстался с ним под тяжелым впечатлением его рассказа.
Глава 34.
ВСТРЕЧА
Велика была моя радость, когда среди богомольцев — салмастцев я встретил мою мать с сестрами. Они приехали с семьей дяди Петроса. Палатка матери была разбита рядом с палаткой дяди. Меня повел туда один из моих земляков.
Никогда в жизни я не понимал так ясно, чем в минуту встречи — как велика нежность матери и любовь сестры к брату. Сперва они были так ошеломлены, что не находили слов, чтоб выразить свою тоску и любовь. Они нежно обнимали и целовали меня, проливая слезы. И я не мог сдержать своего волнения и прослезился.
— Слава тебе, господи! Не умерла и увидела сына! — говорила мать. — Милый мой, дитя мое дорогое! Свет очей моих! Как же ты нас покинул? Разве у нас есть еще кто-нибудь, кроме тебя? Пусть меня заживо похоронят, если тебя не будет! Дорогой мой, почему ты нас оставил, почему ушел?..
Так говорила мать и плача, и радуясь. А сестры — Мария и Магдалина не выпускали меня из своих объятий.
Как я уже упомянул, мать приехала на богомолье вместе о семьей дяди Петроса. Этот человек был моим духовным отцом. Одно время он в нашем селе был старшиной. Дядя Петрос пользовался в Салмасте славой опытного, дальновидного и умного человека, а также славился своими путешествиями по разным странам света.
— Ты с кем приехал, Фархат? — спросила мать. — Откуда ты узнал, что мать здесь?
Я ответил, что приехал с семьей охотника Аво и назвал тех лиц, которые вместе со мной приехали. Мария и Магдалина очень обрадовались, узнав о том, что и Маро находится среди богомольцев.
— Фархат, милый, поведи нас к Маро, — попросила Мария.
— Ты ведь отпустишь нас к Маро? — говорила Магдалина, обращаясь к матери.
Я предложил матери перейти в палатку семьи старого охотника и остаться там до конца празднества. Мать ответила, что это неудобно, так как если она уйдет, семья дяди Петроса обидится. Но она ничего не имела против того, чтобы Мария и Магдалина пошли к Маро. Только она просила не оставаться там ночевать и вернуться поскорее. И сама она обещала утром после обедни придти, повидаться с Хатун и с Маргарит. Мать добавила, что она всегда была очень довольна охотником Аво и считала его добрейшим человеком. Она говорила, что когда я исчез, то ее более или менее успокоило то, что я нахожусь у охотника.
— Откуда ты узнала, что я нахожусь у него? — спросил я.
— Сам охотник прислал человека с вестью о тебе.
— А ты знаешь, как я очутился там?
— Тебя увел Каро. Я все знаю…
При последних словах ее голос задрожал. Не знаю, почему имя Каро взволновало ее.
— Ведь Каро очень хороший человек, мама.
— Хороший, но… Оставим лучше, после поговорим о нем…
— А! Появился беглец! — Раздался громовой голос дяди Петроса, он вошел в палатку.
Я встал и, по обычаю того времени, поцеловал у дяди руку. Он поцеловал меня в лоб и посадил рядом с собой.
Дядя Петрос был в веселом настроении духа. Мне показалось, что он немного пьян. Он только что вернулся с семьей с гулянья.
— Ну, что ты поделываешь? — спросил меня дядя Петрос. — Что делает «старая лисица»?.. Тут люди стараются для души, а он там у вождя езидов, бог весть, какие козни строит… И своих цыплят рассылает в разные концы… К чему все это? Что может выйти из всех этих глупостей?.. И ты, друг мой, ветрогон, нечего сказать, в хорошее общество ты попал! Точно мышь в мышеловку!
Мне было ясно, к кому относятся насмешливые намеки дяди Петроса. Он имел в виду охотника Аво и моих товарищей, которые недавно гостили у охотника. Но откуда он узнал, что охотник или как он выражался «старая лисица» отправился к вождю племени езидов? Ведь это была тайна, которой я и сам бы не знал, если бы случайно не попало в мои руки письмо Каро. И откуда узнал он, что «цыплята» охотника, т. е. Каро и его товарищи разъехались в разные стороны. И что именно не нравилось в их поведении дяде Петросу и вызывало в нем подозрение? Все это было для меня загадкой, которой я не мог разгадать. Однако мне очень не понравились презрительные слова дяди Петроса по адресу тех людей, которых я очень уважал. Я хотел раскусить его, узнать суть дела, но в эту самую минуту в палатку вошел один из монахов монастыря богоматери. Это был отец Карапет, тот самый монах, который так бессовестно и жестоко погубил невестку мугдуси Тороса и стал причиной смерти двух несчастных