Читать интересную книгу "Первые шаги: Как прямохождение сделало нас людьми - Джереми Десильва"

во время пропульсивной (опорной) фазы шага и даже имеет эластичные структуры, включая свод стопы и ахиллово сухожилие{423}. Внутренние мышцы, прежде контролировавшие мелкие хватательные движения стопы наших предков, теперь помогают поддерживать свод. Если бы эти модификации не сформировались, то наши предки, скорее всего, стали бы кормом для леопардов и люди в том виде, в котором мы их знаем, не существовали бы.

Поскольку эволюция вносит мелкие постепенные изменения в уже существующие структуры, мы имеем не слишком продуманное наследуемое решение для прямохождения – достаточно эффективное, чтобы мы могли держаться на ногах, но не настолько элегантное, чтобы при этом не рисковать испытать боль или получить травму.

Рассмотрим, например, подошвенный апоневроз – мощный пучок волокон, идущий через подошву стопы от пятки к основаниям пальцев. При чрезмерном растяжении он воспаляется, провоцируя развитие подошвенного фасцита (костной шпоры), причиняющего сильную боль. Не будь этого пучка волокон, наша стопа была бы слишком подвижной, чтобы правильно функционировать, но он же делает нас предрасположенными к травме. Только для людей характерны также плоскостопие, мозоли, искривление пальцев ног, растяжение связок голеностопа и многие другие медицинские проблемы. Оказывается, многие болезненные состояния стопы усугубляются тем самым технологическим достижением, которое позволило людям заселить весь земной шар, – обувью.

Обувь помогла людям проникнуть в северные широты и в конце концов обосноваться в Южной и Северной Америке. Сегодня обувь позволяет мне с удовольствием играть с детьми в баскетбол на асфальтовой площадке и ходить по поломанным веткам в лесу после сильного северо-восточного ветра. Высокие ботинки защищают от укусов змей на травянистых равнинах Австралии и Субсахарской Африки. Обувь оберегает наши ноги от битого стекла на пляже и на городских тротуарах, да и просто дает возможность сделать покупку в магазине, где не обслуживают полуголых и босых. Не будь обуви, люди не покорили бы Эверест и не прошлись бы по Луне. Она была и остается важным технологическим достижением. Однако, как и со многими другими нашими полезными изобретениями, за эти преимущества приходится расплачиваться.

В подошве вашей стопы находится десять мышц, расположенных в четыре слоя. Одни поддерживают свод стопы, другие необходимы для толчка вперед и следующего шага. Почти вся обувь, даже та, которая называется «ортопедической», ослабляет эти мышцы. В результате стопа легче травмируется.

Люди тараумара, одного из коренных народов Мексики, славятся исключительной способностью к бегу на длинные дистанции{424}. Их сандалии обычно представляют собой куски резины от автомобильных шин, которые крепятся к ногам шнурками. Дэниел Либерман, специалист по эволюционной биологии человека из Гарвардского университета, и сам бегун на длинные дистанции, заинтересовался особенностями их стопы. Он отправился в Сьерра Тараумара на северо-западе Мексики, чтобы изучить, как они ходят и бегают, и с помощью ультразвука измерил мышцы их стоп. В 2018 г. Либерман и молодые ученые Николас Холовка и Йен Уоллис сообщили, что по сравнению со стопой типичного американца у людей тараумара свод стопы выше, сама стопа жестче, а мышцы крупнее{425}.

Может быть, люди тараумара попросту имеют генетическую предрасположенность к формированию мощных мышц стопы? Как оказалось, нет. Элизабет Миллер с факультета антропологии Цинциннатского университета, работавшая вместе с группой Либермана, измерила две мышцы стопы у 33 бегунов{426}. Половина из них тренировались в обычных беговых кроссовках с амортизирующей подошвой. Другая половина постепенно перешла на минималистичную обувь – что-то вроде обуви тараумара. Всего через 12 недель у бегунов из второй группы размер двух мышц стопы увеличился на 20 %, а свод стопы стал жестче на целых 60 %. Оказывается, наша стопа меняется в зависимости от того, какую обувь мы носим.

Если мышцы недостаточно сильны, подошвенный апоневроз – пучок тканей, покрывающий подошву, – может перенапрячься, что приводит к подошвенному фасциту, сопровождаемому колющей болью{427}. Тем не менее, по словам биомеханика из Гарвардского университета Ирен Дэвис, «мы убедили себя в том, что нашим стопам не уцелеть без амортизации»{428}.

Кроме того, функция обуви уже не ограничивается защитой стопы. Она стала гендерным символом социального статуса, богатства и власти. И нашим стопам приходится за это расплачиваться. Туфли на высоких каблуках провоцируют сокращение икроножных мышц и натяжение ахиллова сухожилия, что сказывается на походке{429}. Постоянно втискивая переднюю часть стопы в узкую туфлю с заостренным носком, мы увеличиваем риск развития косточки на большом пальце и молоткообразной деформации второго и третьего пальцев{430}. Эти вредные последствия для стопы чаще проявляются у женщин и иногда требуют хирургического вмешательства.

«У доктора Хехта самая лучшая музыка», – сказала мне операционная медсестра.

Облаченный в синий костюм хирурга, маску и бахилы, я присутствовал в качестве наблюдателя на операции, которую проводил доктор Пол Хехт, опытный хирург-ортопед, лечащий стопы и лодыжки. На операционном столе в Медицинском центре Дартмута-Хичкока лежал пациент 40 с лишним лет. Прошлой зимой он поскользнулся на льду и сломал правую лодыжку{431}. В кость были вставлены винты, но это почти не помогло. Ему требовалась операция по сращению голеностопного сустава.

В динамиках над головой Стиви Уандер пел "Don't you worry 'bout a thing"[33].

Первыми осторожными разрезами доктор Хехт тщательно отделил вышележащие ткани – кожу, подкожный жир и мышцы, – добираясь до голеностопного сустава.

Затем происходящее стало больше напоминать сцену в магазине стройматериалов Home Depot, чем в операционной. Сначала в действие были пущены дрели, чтобы удалить из берцовой кости винты.

– Вы знаете, что такое стягивающий винт? – спросил меня доктор Хехт.

– Ну… да, – ответил я, крепивший такими винтами домик для своих детей на большом дубе во дворе нашего дома. Никак не ожидал увидеть подобные большие многозаходные винты в операционной.

Электрокоагулятор позволил сделать точные разрезы и остановить кровотечение из мелких сосудов, которые неизбежно оказываются задетыми при подобной операции. Операционную наполнил запах опаленных тканей. Таранную кость приподняли над голенью, как приподнимают машину, чтобы заменить пробитое колесо.

Когда сустав полностью оказался на виду, все стало еще круче. Инструментом, напоминающим нож для нарезки дыни, с сустава соскребли хрящ. Затем доктор Хехт с помощью электродрели просверлил отверстия в суставе и вызвал кровотечение, чтобы в зоне операции оказались клетки, образующие костную ткань, которые начали бы сращивать сустав. Когда дрель зажужжала и во все стороны полетели осколки кости, я отступил на несколько шагов. Молотком и долотом доктор Хехт разделил наружный слой кости на маленькие кусочки, напоминающие рыбью чешую, чтобы увеличить площадь поверхности, на которой мог бы происходить процесс заживления. Наконец на сломанные кости была нанесена густая смесь живых клеток костной ткани и микроскопической костной стружки, напоминающая слизь из сериала «Охотники за привидениями», чтобы ускорить заживление и рост новой костной ткани. Прежде чем стать хирургом-ортопедом, доктор Хехт учился на столяра – теперь мне стало понятно зачем.

Позже в тот же день я смотрел, как срезают электропилой заднюю часть пятки женщины средних лет, чтобы удалить болезненные костные шпоры. Другому пациенту электродрелью скруглили сустав большого пальца ноги, чтобы избавить от артрита.

Ортопедическая хирургия –