мягки и упруги, и тут же его поцелуи стали более дерзкими и властными. Но в следующий миг Софья резко оттолкнула его, почти отскочив, и возмутилась:
– Да пустите же! Мне надобно переодеться к обеду!
Она быстро отошла от Асатиани, стараясь не замечать, как его лицо побледнело, а глаза зажглись бешеным огнем, и поспешила в сторону дворца. Но уже в следующий миг Амир придавил своим телом девушку к дереву, мимо которого она проходила. Прижавшись к ее спине, он властно стиснул стан Софьи руками. Дерзко схватив ее за грудь ладонью, он на ухо ей с угрозой процедил:
– Все равно тебе не уйти от меня, Софико. Рано или поздно ты станешь моей, клянусь!
Склонив голову, Амир впился губами в ее ухо. Софья опешила от его наглости, ибо его руки начали нагло шарить по ее стану и груди, а губы уже почти кусали мочку уха.
– Да прекратите! – выпалила Софья, ощущая, как все ее существо просто в ярости от его наглых слов и насилующих объятий.
Еще никто не позволял себе так обращаться с нею. Сейчас она отчетливо ощущала себя какой-то падшей и гадкой девицей, с которой, как, видимо, думал Асатиани, можно обращаться без уважения и как хочется. Но она не собиралась безропотно терпеть подобное гнусное обращение. Оттого в негодовании девушка, чуть развернувшись, начала хлестать мужчину ладонью по лицу, пытаясь ударить его как можно болезненнее, чтобы он наконец отцепился от нее.
Амир оторопел от ее яростного сопротивления, ощутив, что Софико с размаху залепила ему три звонкие пощечины. Ему не было больно, но осознание того, что эта непокорная девица вновь посмела ударить его, вмиг довело его до бешенства, и он, не зная, как вести себя с нею, невольно выпустил жертву из своих рук, совершенно растерявшись.
– Вы мне неинтересны, Георгий Петрович, еще раз об этом вам заявляю! – выпалила Софья, сверкая на него глазами и отбегая вперед по дорожке. Чуть обернувшись к нему, она в негодовании процедила: – Ни как родственник, ни тем более как мужчина! Так что впредь держите свои руки при себе! Иначе я вас возненавижу, тоже клянусь!
– Не так, госпожа, не так! – воскликнула Гиули. Горничная тут же приблизилась к Софье и Вагизу, который танцевал в паре с девушкой. Дед Бердо, продолжая играть на доли, ритмично ударяя ладонями по упруго натянутой коже этого небольшого барабана, криво усмехнулся в седую бороду, с недоверием смотря на девушку, которая разучивала лезгинку. Гиули со знанием дела добавила: – Вы как будто уходите от него, а он снова к вам.
Софья кивнула и, вновь подняв руки и разведя их в стороны, засеменила нужным шагом в сторону от Вагиза. Парнишке-грузину было всего лет четырнадцать, но он уже довольно умело танцевал лезгинку. Вагиз приходился сыном Азбеку, управляющему конюшнями князя. Софья плавно повела руками, как и учила ее Гиули, и кокетливо бросила взор на юношу, который устремился за ней, выделывая ногами быстрые движения. Дед Бердо, сидящий на высоком табурете, заиграл громче и с большим энтузиазмом, прищурившись и наблюдая за молодыми людьми. Они находились в музыкальной зале, располагающейся в глубине дворца. Именно здесь им не могли помешать. И каждый день по вечерам по два-три часа к ряду по желанию Софьи Гиули учила ее танцу. Выполняя обязанности горничной при невесте молодого князя Асатиани, Гиули занимала во дворце князя некоторое положение. Она могла приказывать прочим слугам и ходить в простых, но изысканных платьях.
– Вагиз, смелее! – не выдержала Гиули, уже выкрикнув фразу по-грузински и обращаясь к юноше. – Ты словно боишься госпожу Елену.
Стараясь держать спину чуть выгнутой назад, как и учила ее Гиули, и плавно водить руками то вверх, то в стороны, нежно изгибая их, Софья, чуть покачивая стройным станом, уходила от Вагиза, а парень, с яростным рвением прикусив губу, очень старался не отстать от Софьи, все быстрее перебирал ногами.
Вечерние солнечные лучи уже красным светом озаряли музыкальную залу, и через полчаса должна была начаться вечерняя трапеза.
– Чудесно, госпожа! Очень хорошо получается! – воскликнула через какое-то время Гиули по-русски. Именно в этот момент Софья чуть запнулась, нечаянно наступив на длинный подол платья. Гиули, тут же отметив это и осознав, что они уже довольно долго разучивают танец, важно предложила: – Вы устали, госпожа. Давайте на сегодня закончим.
– Ты права, Гиули, – кивнула Софья. – На сегодня, я думаю, достаточно.
Дед Бердо тут же оборвал музыку. Софья улыбнулась Вагизу, что стоял в двух шагах от нее, и ласково сказала:
– Спасибо тебе. Вагиз. Приходи завтра в то же время. – Юноша вмиг покраснел, смутившись от улыбки Софьи, и, быстро поклонившись, исчез за дверьми. – Спасибо вам, Бердо Зурабович, вы очень помогли нам, – обратилась с почтением Софья к старику. Дед в ответ лишь важно хмыкнул, как будто подтверждая, что девушка, несомненно, права, и встал с табурета. Зажав под мышкой доли, он медленно направился к двери. Софья же обратилась к Гиули и взволнованно спросила: – Скажи, милая, у меня не совсем плохо получается?
– Что вы, госпожа! У вас все отлично выходит. Даже и не скажешь, что вы не из наших мест. Всего две недели, как я учу вас, а вы уже прекрасно танцуете.
– Ты мне, конечно, льстишь, лукавая Гиули, – улыбнулась в ответ Софья, почти не веря словам горчичной. – Ты служишь мне, оттого так и говоришь.
– И вовсе нет! – возмущенно заметила Гиули. – Вы ладная да легкая и, когда ножками перебираете, как будто плывете над землей, как лебедь. А так и должно быть. Да и руками умело ведете и плавно передвигаете, словно всю жизнь учились танцу.
– Ох, ты совсем засмущала меня, Гиули.
– Дак я как есть говорю вам, госпожа. Вот моя младшая сестрица до сих пор не может так плавно грациозно руками водить, все движения у нее какие-то угловатые и резкие. Только вот хотела вам сказать одну вещь, госпожа. Вы голову верно держите, чуть вверх и в сторону, но смотреть на джигита надо только иногда, как бы украдкой и невзначай.
– А я как же смотрю? – поинтересовалась Софья.
– Слишком открыто и прямо, я бы даже сказала, соблазняюще.
– Но ведь мы в паре танцуем, как же иначе? – удивилась та.
– Послушайте меня, госпожа. Нельзя так на мужчину во время танца смотреть. Только если он жених вам. Иначе выйдет нехорошая история. Вы же не