в шаге от него, и ее близость волновала его неимоверно. – Чаще я бываю в горах, там мой дом. Я люблю его.
– Да, в горах красиво, – согласилась она, посмотрев на Асатиани, уже не смущаясь, видя, что Амир в каком-то добром умиротворенном настроении, не как обычно. Таким он нравился ей больше, нежели тем властным, жестким Асатиани, которым обычно представал перед ней. Девушка даже отметила про себя, что ей приятно смотреть на его эффектную высокую подтянутую фигуру с непокрытой головой в черной черкеске, с оружием на боку. Его сильная ладонь лежала на рукоятке кинжала. И Софья отметила, что кисть мужчины широкая, красивая, мускулистая, мужская, с длинными пальцами. – Только там опасно, – добавила она.
– Если женщина находится под защитой мужчины, ей нечего опасаться, – тут же опроверг ее слова Амир.
– Наверное, вы правы, Георгий Петрович, – кивнула в ответ Софья.
Чувствуя, что он по-доброму и как-то по-дружески говорит с ней, девушка даже не обратила внимания на то, что мужчина уже вплотную придвинулся и оперся мощным плечом о высокую липу, простирающую свои ветви над скамьей.
– Здесь, на равнине, не менее опасно, чем в горах, Софико, – вымолвил он твердо.
– Вы так думаете?
– Уверен, – кивнул Амир, не сомневаясь, и проникновенно спросил: – А вы бы хотели жить в горах?
– Я? – удивилась Софья, устремив на него взор. – Почему в горах?
– Со мной, – уже не выдержав напряжения и ее такой манящей близости, выдохнул Амир, все же не сдержавшись и озвучив свое яростное желание, которое вертелось у него на языке последнюю четверть часа.
Он видел, как на ее прелестном лице вмиг появилось озабоченное выражение, и она пролепетала:
– Вы же понимаете, что это невозможно…
– Отчего же? – с горячностью выпалил он, и его взгляд загорелся. – Вы прекрасно знаете, что нравитесь мне. И я уже предлагал вам стать моей…
– Георгий Петрович, – тут же перебила его нервно Софья. – Зачем вы опять? Я думала, что мы уже все выяснили, – попыталась образумить его девушка.
Она старалась не задеть его словами, ибо еще пять минут назад он был таким любезным. И теперь Софья боялась, что Асатиани вновь станет агрессивным и непредсказуемым, каким обычно она привыкла его видеть. Она хотела все решить с ним мирно и тихо, без неприятных выпадов.
– Ничего мы не выяснили, Софико, – произнес Амир уже напряженно.
– Боже…
И девушка, прикусив губу, увидела, как его взор стал угрожающим и начал давить на нее своим серо-голубым светом. Софья поняла, что сейчас он вновь начнет свою атаку на нее, ибо его тон уже поменялся. Она решила немедленно уйти от него, понимая, что только бегство сможет избавить ее от предстоящего гнетущего разговора. Софья вскочила на ноги, и Асатиани тут же метнулся к ней. Она не успела сделать и трех шагов, как мужчина загородил ей своей широкоплечей фигурой дорогу.
– Вы опять намерены сбежать от этого разговора, Софико? – произнес он недовольно, склоняясь к ней.
– Мое имя Елена Дмитриевна, Георгий Петрович, – уже холодно вымолвила она, предостерегающе взглянув на него и пытаясь своей холодностью на корню пресечь начавшийся щекотливый разговор, который он, видимо, вновь решил завязать.
– А мне все равно. Для меня вы всегда были и будете Софико. Это имя такое знакомое и родное, – вымолвил он глухо. – И невероятно идет вам. Я уже говорил вам об этом когда-то.
– Вы невозможно упрямый человек, – произнесла Софья, тяжело вздохнув, как-то беззлобно констатируя факт, что Асатиани лишь показался ей вежливым, ведь при первом ее холодном ответе он вновь начал свою обычную повелительную манеру общения.
– Отчего вы так холодны со мной? Я не пойму? – не унимался он, сверкая на нее глазами.
– Георгий Петрович, прошу вас! Не стоит начинать вновь, – уже возмутилась девушка и подняла на него горящий недовольный взор. – Прошу, дайте мне пройти…
– Не дам! – выпалил Амир, уже заводясь, понимая, что она вновь решила сбежать от него. И даже не желала слышать о том, что он хотел сделать ее своей. – Софико, я ведь пытаюсь решить с вами все по-хорошему, чтобы не расстраивать вас. Но вы вынудите меня на крайние меры!
– Вы угрожаете мне? – опешила Софья, испуганно посмотрев прямо в его загорелое суровое лицо.
– Да, угрожаю! – процедил Амир, испепеляя ее темным взором. – Если вы не захотите по своей воле стать моей, я выкраду вас и увезу в горы! Клянусь!
– Ну что вы за человек?! – выпалила она в сердцах. – А вы не допускаете мысли, что я не хочу становиться «вашей», как вы говорите? Что я совсем не жажду этого?!
– Я спас вас. И вы должны быть благодарны мне! – выпалил он в запале.
– Я очень благодарна вам, Георгий Петрович, – сказала Софья, устремив на него яркие зеленые очи. – Но я не могу дать вам большего, поймите.
– Если бы вы были грузинкой, я бы даже вашего мнения не спрашивал! Увез бы к себе – и точка! – прохрипел Асатиани, уже окончательно взбеленившись. – Ибо по закону гор вы принадлежите мне!
– Что вы несете, – произнесла девушка.
– Вот именно! Это просто я, как глупец, пытаюсь говорить с вами, убеждать. Я спас вас, и вы хотя бы из благодарности должны стать моей! Неужели это непонятно вам, Софико?!
Она долго пронзительно смотрела на мужчину и видела, как его серые глаза метают молнии, а лицо сурово и напряжено. И вдруг Софью осенило, она поняла, что Амир именно так и считает: если он спас ее, то она непременно должна стать его любовницей. И, видимо, даже не сомневается в этом. Жуткие законы этого дикого края до крайности были непонятны ей. Она была русской девушкой и воспитывалась по-другому. Еще с детства отец учил ее, что она должна выйти замуж по любви за любимого человека и отдаться только ему. А она не любила Амира, и уже тем более он не звал ее замуж. Потому Софья искренне не понимала, зачем она должна становиться его любовницей, только оттого что он этого хотел.
Осознавая, что этот разговор ни к нему хорошему не приведет, Софья попыталась обойти мужчину. Но Асатиани тут же стремительно обхватил ее талию рукой и притиснул девушку к себе. Его губы вмиг впились в ее рот поцелуем, а руки с неистовством притиснули девушку к груди. Амир затрепетал от сладкого вкуса ее медовых губ, которые были