женой, я не пойму?
– Потому что все уже решено, и я не хочу ничего менять. Я выйду замуж за князя Серго Левановича, – пролепетала Софья тихо, и на ее глаза навернулись слезы. Ей вдруг безумно захотелось, чтобы он скорее ушел, и она могла вдоволь наплакаться, думая о своей жестокой судьбе. – Уходите…
Асатиани молчал всего лишь минуту. В его глазах зажглась тьма, и он угрожающе пророкотал:
– Да я убью этого твоего Серго, поняла?! Перережу ему глотку! И тебя зарежу вместе с ним. Прямо у порога церкви! Клянусь! И если ты думаешь, что это лишь слова, девчонка, так завтра и увидишь!
Софья ахнула от ужаса и резко обернулась к нему. Холодным предостерегающим тоном она произнесла:
– Вы не сделаете этого, Георгий Петрович!
– Сделаю! – прорычал он жутким низким баритоном. – Ибо моему терпению конец! Я и так ждал слишком долго и все надеялся, что ты одумаешься. Если не со мной, Софико, то ни с кем тебе не жить!
Он положил руку на свой кинжал, и она отчетливо разглядела в его глазах убийственную леденящую кровь решимость.
Похолодев до кончиков пальцев ног от его безумных слов, Софья почувствовала, как ее душа просто заметалась от страха и ужаса. Она не могла поверить, что все это происходит именно с ней, с ее жизнью. Ощутила, что находится на грани истерики, на грани боли, на грани отчаяния. Она так жаждала быть счастливой когда-то, но ее жизнь превратилась в одну сплошную муку. Она хотела помочь отцу, но не могла даже заставить его бросить пить. Она не переносила гнусные приставания Бутурлина, но была вынуждена терпеть его гадкие намеки и иногда даже слюнявые объятья. Она не хотела следовать в этот жуткий край, словно предчувствуя все эти ужасы, которые происходили сейчас, но Елена заставила ее, и она была вынуждена приехать сюда.
Она уже мечтала принадлежать этому мужчине, но должна была выйти замуж за другого. А сейчас так хотела жить дальше, но этот жестокий человек угрожал ей расправой. Они все, эти жестокосердные люди, как будто хотели разрушить ее душу, ее существо, ее саму. Они словно сговорились и мучили ее, мучили. Но Софья жаждала жить и быть счастливой. И в этот миг ее душа напряглась в сильном неистовом порыве, и она ощутила, как ее тело пронизывает невидимый дикий непокорный огонь. Она не намеревалась сдаваться этим людям, нет. Она жаждала бороться до конца, до последнего вздоха.
Софья вперила в Амира свой огненный клокочущий негодованием взор и загробным голосом четко произнесла:
– Вы не сделаете этого! Ибо если это произойдет, то клянусь вам, я вернусь с того света и буду преследовать вас, Георгий Петрович. Везде! Вы будете видеть меня постоянно. Мою тень, мой образ, мою несчастную душу. Я буду являться вам постоянно в крови! И не будет вам покоя от меня ни днем, ни ночью, нигде! Ибо, погубив невинную душу, вы погубите свою!
Он попятился от нее, шепча что-то по-грузински. Его взор дикий, ненормальный шальной впился в ее лицо и словно хотел понять, правда ли она ведьма и сможет навести на его весь этот ужас? Или она так чиста, как говорит, и ее смерть будет для него мукой? В этот миг глаза девушки, безумные, горящие, показались ему опасными. Замерев от благоговения и ужаса, Амир отчетливо увидел, как глаза Софико словно засветились ярким золотом. Именно золотом, а не зеленью, как должно было быть. Остолбенело замерев, мужчина видел, что девушка явно не в себе. Невозможно реальная мысль о том, что Софико действительно ведьма, как колокол, била в его голове.
Изрыгая проклятья, Амир ринулся к балкону и, резко распахнув дверь, стремительно скрылся в полумраке ночи.
Уже через миг Софья через прозрачные шторы увидела, как он ловко спрыгнул с балкона вниз. Она устало, тяжко выдохнула и, медленно добредя до кровати, упала на нее и разрыдалась, чувствуя, что если завтра останется жива, то ее жизнь станет еще горше. Ведь она будет вынуждена терпеть объятия Серго. Да, он был ей приятен. Но не более. Именно в этот миг девушка отчетливо осознала, что ее существо страстно желает именно близости Амира, а не Серго. Именно в объятьях Амира она хотела бы находиться сейчас. Ибо только его руки и его близость вызывали в ее существе напряженное страстное влечение и желание большего.
Но она будет вынуждена выполнять свой супружеский долг в постели Серго. В противном случае он может рассердиться, и тогда все пойдет не так. А она так хотела, пока не пройдет условленный срок, находиться здесь. И знать, что, пока она играет по правилам Елены, ее отец и брат будут в безопасности…