Я только собрался попроситься поближе к Даниле, как Многоликий поднял руку и успокоил меня.
– Рядом… рядом со своим парнишкой и с котом будешь. Через стенку. Я понимаю, что вас разлучать не стоит.
Мы вышли из кабинета. За дверью, рядом с двумя стоявшими по бокам дежурными, прохаживался четырехликий Навт. Многоликий скользнул взглядом по гвардейцу и вдруг, остановившись, повернулся ко мне:
– Вот что, Белоголовый, назначу-ка я тебе адъютанта. Вот его. – Он кивнул в сторону Навта. – Вы уже знакомы, он хорошо знает порядки в замке, так что…
Он повернулся к вытянувшемуся Навту и жестко произнес:
– Четырехликий Навт, ты назначаешься адъютантом к моему личному гостю, Белоголовому. – И, помолчав, добавил: – Глаз с него не своди.
«Вот как хочешь, так и понимай, – подумал я. – То ли помощника дали, то ли надзирателя приставили».
Сопровождаемые Навтом, мы прошли коротким коридором до лестничной клетки, спустились на два этажа вниз, свернули налево и через несколько секунд оказались перед высокой деревянной двустворчатой дверью.
– Вот твои апартаменты, – произнес Многоликий и толкнул дверь.
За ней располагалась довольно большая комната, оказавшаяся приемной. В ней кроме большого дивана, притулившегося в углу, ковра на полу и темной картины на стене, ничего не было. Многоликий быстро пересек ее и толкнул небольшую дверь, врезанную в противоположную стену. Дверь распахнулась и открыла огромную, по моим представлениям, комнату, посредине которой располагалась роскошная кровать совершенно невероятных размеров, предназначенную, видимо, либо для средних размеров циклопа, либо для роты гвардейцев. Желто-зеленое шелковое белье матово отсвечивало в лучах четырех настенных светильников, толстый ковер, покрывавший пол целиком, глушил шаги.
Многоликий оглядел комнату, повернул ко мне недовольное лицо и сказал:
– Надеюсь, ты извинишь убогость этого жилища. Я понимаю, что столь могучий колдун привык к более утонченной и в то же время к более роскошной обстановке, но ничего лучше я подобрать не смог.
Я так устал, что спорить или просить для себя более подходящие к моим габаритам апартаменты просто не имел сил. Поэтому, удовлетворенно кивнув, я промычал что-то благодарственное.
Многоликий, видимо, оценив мое состояние, негромко бросил:
– Спокойной ночи, – и двинулся к выходу. Навт, догадавшись, что на сегодня никаких распоряжений от меня ожидать не приходится, проследовал за Многоликим, аккуратно притворив за собой дверь.
По толстому, пружинящему ковру, теряя по пути детали своего обмундирования, я двинулся в сторону гигантского ложа и, одолев этот последний отрезок своего долгого пути, рухнул на него, уже в полете проваливаясь в сон.
2. Проклятие двух миров
Добро и зло – два лика бытия,
Не разорвать два этих «я» и «я»…
(Якобы китайская поэзия, якобы эпохи Мин.)
На следующее утро меня разбудил шум за дверью. Кто-то, по всей видимости, пытался войти в мою опочивальню, и Навт, охраняя мой сон, стоял насмерть. Во всяком случае, грохот стоял такой, что поневоле казалось, будто кто-то расстается с жизнью. Я поспешно вскочил с кровати, благо лежал на краю, быстро натянул свою одежку и, распахнув дверь, уперся в широкую спину своего адъютанта. Тот, услышав, что дверь распахнулась, сделал шаг в сторону, и я столкнулся нос к носу с разъяренным шестиликим Галлом.
– Ты, может быть, и великий колдун, – с ходу завопил он, – но у меня прямое распоряжение Многоликого, и я не могу ждать, пока твоя милость соизволит продрать глаза. А этот… – он метнул яростный взгляд на вытянувшегося в струнку Навта, – …денщик… позволяет себе чересчур много… Встать у меня на дороге! Ха!
Я холодно посмотрел на него и спокойным тоном, негромко ответил:
– Мой адъютант, Навт, назначенный на эту должность самим Многоликим, только выполнял мое распоряжение не тревожить меня. Если ты считаешь себя оскорбленным, за удовлетворением тебе надлежит обратиться ко мне.
Я помолчал, давая ему возможность обратиться ко мне за удовлетворением, но он только молча пыхтел. Тогда я тем же спокойным тоном продолжил:
– Теперь я слушаю тебя. Какое поручение дал тебе Многоликий?
– Он поручил передать тебе, что сегодня очень занят и не сможет уделить тебе время! – Галл прямо раздулся от удовольствия, передавая мне эту, как он считал, неприятную новость. – Кроме того, он просил передать тебе несколько вещей!…
Он сделал знак рукой, и из-за его спины показались двое гвардейцев, тащивших что-то, завернутое в плотную ткань. За ними робко шла средних лет женщина с большой, богато украшенной шкатулкой в руках. Я посторонился, и они прошли в комнату. Галл начал тут же распоряжаться.
– Зеркало поставьте вон на тот туалетный столик. А ты, Агата, поставь ларец рядом.
Вся троица двинулась к указанному Галлом столику, притулившемуся у дальнего окна, а Галл повернулся ко мне и торжественно произнес:
– Изволь отобрать необходимый тебе перстень и посмотри, подойдет ли тебе зеркало.
Гвардейцы между тем установили свою ношу на стол и стянули покрывающую ее ткань. Под покровом оказалось довольно большое овальное зеркало в тяжелой бронзовой раме. Женщина, которую Галл назвал Агатой, поставила рядом с зеркалом свой ларец и, отперев его маленьким, странно выгнутым ключиком, открыла крышку. В ларце на черном бархатном дне лежали перстни. Каждый был прихвачен специальным зажимом.
Я подошел к столику и оглядел принесенные вещи. Зеркало было как раз то, что надо. Его поверхность должна была очень хорошо передавать изображение, а витая металлическая рамка позволяла отлично уложить заклинание, спрятав его запуск. Затем, осмотрев принесенные драгоценности, я остановился на тяжелом, массивном золотом перстне с крупным, ограненным под кабошон, рубином и, осторожно отогнув удерживающий зажим, вытащил его из ларца.
Как только я, обратясь к Агате, произнес: – Благодарю тебя, – она тут же закрыла ларец и заперла его на ключ, а затем, достав небольшой листок бумаги, что-то черканула в нем и протянула мне со словами:
– Подтвердите.
На бумажном клочке было написано: «Белоголовый принял перстень „Багряный“ из коллекции матери-регентши», а ниже – «Подтверждаю». Я посмотрел на нее, затем на Галла, напряженно ожидавшего продолжения, и, протянув руку, прикоснулся к бумажке подушечкой большого пальца. Из-под пальца тут же потянулась голубоватая струйка дыма, и запахло паленым. Я оторвал палец от бумаги. Под словом «Подтверждаю» появился рой мелких, явно прожженных, дырочек, складывавшихся в замысловато изогнутую букву «И».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});