выбросила я, оглядываясь по сторонам.
— Четверть пятого… — снисходительно ответил Гронский, натягивая на себя рубашку.
— Черт! — гаркнула я.
— Адреналин ударил в голову, и ты больше не желаешь спать, — констатировал демон.
— Ага, — согласилась я, — а вставать утром рано… Кстати, зачем?
– Überraschung, — хихикнул демон, тряся поднятыми ладонями, — утром все узнаешь!
— А сейчас мне что делать? — вопросила я, поднимаясь с ванны. — Сна ни в одном глазу, а если я не посплю, то буду как панда, с кругами! Я не могу позволить себе столь ужасный внешний вид!
Демон хмыкнул и подошел ко мне.
— Я помогу тебе уснуть, не волнуйся.
— Как же? — спросила я, глядя в надменные глаза. — Овец считать научишь?
— Почти… — кивая, отвечал демон, — кomm mit mir!
Мы вышли из ванны и направились в гостиную, где стоял злополучный рояль. К счастью, в квартире царила тишина, а пустующие стены окончательно расслабили мой разум, оставляя меня в чувстве ощутимой безопасности. Гронский подошел к дивану, что стоял рядом с витражным окном, идущим из пола, и расправил его, доставая теплый махровый плед.
— Думаешь, что если место для сна сделать менее комфортным, то сон придет быстрее? — я подошла к дивану.
— Ложись, — приказал он, отходя в сторону.
Я послушно залезла под плед и взглянула в находящееся рядом окно. За ним виднелся каменный пейзаж ночного Петербурга, огни которого, как светлячки-мутанты, горели ярким точечным светом. Античные дома мирно посапывали, блаженно подставляясь под приближенный Невский бриз. Белые ночи освещали пустые дороги, по которым изредка пролетали одинокие автомобили. Умиротворение чистой воды.
Гронский навис надо мной, прогоняя мысли прочь. В его руках, на крошечном подносе, стояла длинная рюмка с темно-коричневой жидкостью.
— Что это? — удивилась я, забирая рюмку.
— Снотворное, — Гронский сел за рояль.
Я одним махом выпила содержимое и недовольно сморщилась. Горло обожгло спиртовым огнем. Во рту стали проявляться нотки древесины и марципана, что заглушали обжигающий мою слизистую привкус.
— Бурбон, двадцатилетний, — уточнил демон, — поможет тебе уснуть.
Я отставила пустую рюмку в сторону и уставилась на демона.
— Это все?
— Нет, — улыбнулся он, нажимая на клавиши рояля, — без колыбельной бурбон не сможет подействовать во всей красе.
В гостиной заиграла спокойная мелодия, услаждающая мои уставшие уши. Сыграв короткий проигрыш, Гронский ласково запел, с убаюкивающей теплотой выговаривая каждое слово незнакомой немецкой песни.
Komm in mein Boot
Ein Sturm komm auf
Und es wird Nacht
Wo willst du hin
So ganz allein
Treibst du davon
Wer hält deine Hand
Wenn es dich
Nach unten zieht
Я повернулась к окну и закуталась в пушистый плед, сонно прикрывая тяжелые веки. Голос Гронского был деликатен и мягок, пусть в нем и прослеживались ощутимые ноты низости и затягивающей глубины. Он окутывал всю площадь одной большой бархатной волной, создавая внушающее эхо и легкие толчки вибрации.
На ноги кто-то тяжело запрыгнул, и я вновь открыла глаза, слегка приподнимаясь с дивана. Оголив клыки, Геба по-хозяйски расположилась у меня в ногах, уютно сворачиваясь в клубочек. Я улыбнулась и прикрыла глаза, продолжая наслаждаться колыбельной и умиротворенным кошачьим вылизыванием. Сон подступал медленно и нежно, но я продолжала бодрствовать, балансируя на грани реальности.
Закончив песню, Гронский осторожно поднялся со стула и тихой тенью прошагал мимо меня. Вслед за ним, издав тихое мяуканье, с дивана спрыгнула Геба. Парочка молча покинула меня, и я провалилась в глубокий сон.
В лицо ударили назойливые солнечные лучи, и я открыла глаза, сонно потягивая затекшие за ночь руки. Гостиная утратила былой мрак, окрасившись в теплые цвета утреннего солнца. За окном слышались звуки пробудившегося Петербурга, который радостно встречал рассвет, наполняя позитивом недавно оживших жителей. Я поднялась с дивана и направилась в столовую, в которой, как оказалось, никого не было. Пройдя по коридору, я заметила приоткрытую дверь. Деликатно постучавшись, я вошла в комнату и обомлела. Меня встретило просторное светлое помещение, на стенах которого красовалось огромное множество картин. Скрученные темные силуэты и обнаженные тела контрастировали между собой, гармонично разделяя место на белой стене. В центре стоял небольшой диванчик с атласной драпировкой, а рядом с ним — старый деревянный мольберт. У противоположной стены виднелся стеллаж, в котором лежали различные тюбики с краской и кисти. На большом подоконнике, купаясь в солнечных лучах, лежала Геба. Я подошла к ней и положила руку на ее шерстку, что здорово нагрелась под летними лучами. Пантера вздрогнула и вопрошающе взглянула на меня.
— И где же твой хозяин?
В эту же минуту, послышался хлопок входной двери. Я обернулась и увидела стоящего в проеме Гронского, в руках которого висели разного размера пакеты.
— Уже проснулась? — с улыбкой спросил он. — Guten Morgen!
— Это твоя мастерская? — я огляделась по сторонам. — Столько обнаженных женщин и юношей…
— Человеческие тела удивительны, — ответил Гронский, приближаясь ко мне, — в каждом присутствует точеный шарм и индивидуальность. Я вижу в обнаженной натуре своеобразную эстетическую магию, роскошь человеческой анатомии, не более.
— Я всегда восхищалась такими работами, — заключила я, разглядывая обнаженный женский портрет. — Человеческое тело кажется таким совершенным и чудесным, действительно, как нечто магическое!
— Некоторые, к большому несчастью, скрывают эту красоту под слоем мешковатой одежды.
— Хочешь, чтобы все люди стали нудистами? — усмехнулась я.
— Избавь! Мне несколько не нравится гардероб современного человека, — вскинув бровь, ответил демон, — только и всего.
Я взглянула на пакеты, висящие в его руках.
— Что это? Ты ограбил магазин с пакетами?!
— Я купил тебе несколько платьев и соответствующие им аксессуары… — сказал он, разглядывая один из пакетов. — Выберешь то, что приглянется.
— Спасибо, но зачем? — нахмурилась я. — У меня есть одежда, я не оборванка!
— Никто не спорит, — кивнул Гронский, беря меня под руку, — однако сегодня мы идем в его Величество Мариинский театр, нужно соблюдать определенный регламент гардероба.
— Мариинский театр?! — радостно воскликнула я. — Я давно мечтала там побывать!
— Seltsam! — демон вывел меня из мастерской.
— А почему именно сейчас? — спросила я, двигаясь за ним. — Тебе не кажется, что у нас есть незаконченные дела? Или ты о них позабыл?
— Поговорим об этом за завтраком, — ответил Гронский, заходя на кухню, — в ванной есть все необходимое, насладись этим утром сполна.
— Какой же ты… — я сдерживала тянущуюся к ушам улыбку.
— Какой? — ухмыльнувшись, обернулся демон.
— Данные мысли я оставлю при себе! — посмеялась я, направляясь к ванной.
— Не утруждайся, я все равно все знаю…
Я смутилась и остановилась перед дверью. Все знает? Он мысли читает? Если это так, то не дай Бог мне еще хоть раз заглянуть в его наглые глаза!
Набрав горячую ванну, я залезла в воду, входя в объятия пышной ароматной